Добавляя пара на раскалённые буржуйкой камни, Василий Степанович, отсмеявшись, часто говорил и дельные вещи:
— Функции сантехника очерчены его должностной инструкцией. Они, Боря, зависят от квалификационного разряда, которых выделяется в народе шесть. Чем выше разряд, тем большее количество сложных работ специалист имеет право выполнять. На выходе из «фазанки» у тебя будет второй разряд. Хочешь выше — работай по специальности и постоянно повышай свой уровень знаний. Так и до шестого доработаешь. Это по идее потолок. Хотя на самом деле их восемь. Но это… не наш уровень, Борь.
— Чего так?
— Тебе и шестого хватит за глаза, — отмахнулся наставник. — Это когда сам всё делаешь, своими руками, с нуля до работы «под ключ» можешь собрать.
— Всё-все? — уточнил Боря.
— Всё, что касается санитарно-технического оборудования и сетей любой степени сложности, — добавил наставник. — Чтобы больше постичь и пометку сделать, уже вышку надо получать. Не заморачивайся насчёт неё. Если к газовикам и нефтяникам не пойдёшь, то знания те мало пригодится. Своих туда в основном берут, по связям и родству. Это — привилегия. Считай, элита среди рабочих.
Боря шмыгал носом и кивал. В свои семнадцать он был согласен с преподавателем во всём, кроме подхода к женщинам. Тут он скорее кивал для вида, а сам на постеры больше поглядывал. Женщины были загадочны и манили юнца, как огурец муху.
За год Глобальный окреп и раздался в плечах, что и отметили на призывной комиссии, поставив жирный плюсик среди косых, кривых, ластоногих и подслеповатых ровесников.
Боря и рад бы отслужить по-быстрому. К чистоте, порядку и внутреннему распорядку привык, дайте только автомат и научите ходить строем. Но ещё рано, говорят. Приходи через год.
В колледже Глобальный собрал все знания, что тот мог дать за первый же год. Хоть самому преподавай. Остальные два года «обучения» скорее развязывали ему руки для ещё большего количества подработок. Всё-таки за свет в гараже нужно платить. Как и находить средства на пропитание. Единственное, за что всё ещё платила семья — это само обучение. И то со скрипом зубов.
«Раз весь металл в округе давно сдал и спалил мусор поблизости, то выкручивайся как можешь», — подбадривал внутренний голос.
Он никуда не делся за год. Напротив, часто становился единственным собеседником в часы тишины, которых становилось всё больше и больше, так как людей рядом становилось всё меньше и меньше. Одноклассники пошли своей дорогой, он — своей. С сестрой Боря окончательно рассорился.
Последняя точка не смогла стать запятой ровно с того момента, когда Дуня привела парня в комнату… Всю ночь он слушал звуки пружин и нарочитые стоны.
Мать вроде не выгоняла из двухкомнатной квартиры, и можно было ночевать хоть на кухне, но Борис так не мог. А может уже не хотел. Что-то внутри подсказывало, что пора откочёвывать на новое место.
Сестру он за женщину никогда не воспринимал, отделяя себя от неё ровно также, как, возможно, и отец. А потому всегда считался ей лишь сводным братом, боясь произнести это словосочетание «родной брат». Разве что добавляя скупое «родной по матери».
— Ну вот, отцовские гены взыграли! — периодически подливала масла в огонь и сама мама, когда он вновь и вновь уходил в гараж на ночь глядя, чтобы не доводить до конфликта с родственниками.
В то утро, вдоволь наслушавшись ахов и охов сестры за ночь, он спорить ни с кем не стал. Просто собрал все вещи и полностью переехал в гараж на круглогодичное проживание. О чём и заявил председателю гаража при случае.
Максим Витальевич только очки поправил и добавил:
— Ну ты аккуратней тогда. Если кто пожалуется, я не при делах. Не знаю. Понял? У меня одна забота — тебе гараж отец отписать. Да ты ещё не совершеннолетний. Думай сам, Борь. Мне своих забот хватает.
— Ага, думаю. Сам, — ответил Борис, не надеясь на чью-то помощь даже здесь, где понятие кооператива и духа сообщества если и осталось, то лишь в воспоминаниях отца. Когда люди другие были и время другое.
«Боря, успокойся. Они не будут принимать тебя за своего, пока не начнёшь кирять рядом», — подсказал внутренний голос, когда он в очередной раз проходил мимо мужиков за раскладным столиком у гаражей. Или тех, кто жарил шашлыки и скупо кивал местному жителю.
Глобальный забивался в дальний угол гаража подальше от запаха мяса, и наклонял голову к пластиковой одноразовой тарелке много разового использования с самой дешёвой заваренной лапшой, ливерной колбасой или сухим печеньем.
«Ничего, ничего, Борь. Будем ещё и мясо есть», — поддерживал его внутренний голос в моменты отчаянья.
Мать в тот день пришла к вечеру, второй раз на памяти Бориса со времён ухода отца посетив гараж. Но обратно утянуть уже не смогла. Отметила только, что в гараже стало гораздо уютнее. Повздыхали «семейным советом» для порядка и приняли его решение. Никто особо и не спорил.
— Ну что сказать? Хочешь жить тут — живи, — сдалась мама. — Весь в отца. По берлогам каким-то тянет. Вы, Глобальные, дикие, что ли?
— Ну тянет, что поделать? — только и ответил на все претензии Борис, стирая носки в раковине и развешивая бельё в ещё горячей сауне. Её Галина Константиновна посетить так и не решилась, так как отказалась лезть на второй этаж по крутой лестнице. — А мы теперь фамилиями делиться будем? Так, может, девичью обратно возьмёшь, чтобы мне об отце постоянно не напоминать? Дуне-то скоро другая светит.
— Может, светит. Может, нет. Какая разница? Дело молодое.
— А сколько они ночей так будут трахаться, пока не залетит и замуж идти придётся? А потом что? Делёжка квартиры? Так я уже в гараже, мам.
— Дурак ты, Глобальный. Ох и глобальный дурак!
Мать, вспыхнув, ушла. Борис теперь уже полностью оказался сам по себе.
И началась жизнь холостяка и одиночки. Радовало только, что преподаватель лезть на второй этаж не боялся.
Махая берёзовым веником в его гаражной сауне по выходным, он всегда добавлял что-то полезное для головы, чтобы там поселился не только внутренний голос, но и немного уверенности в собственных силах.
— Нередко мастера специализируются на каком-то одном направлении, достигая высот в своем деле, Борька. Эти спецы по установке душевых кабин, ванн и унитазов или же отопительных систем, переходят из рук в руки, потому что просто не могут накосячить, как «временщики-сезонщики», — объяснял мастер. — Тогда как другие специалисты выполняют полный комплекс работ, закрывая весь спектр потребностей заказчика. Что удобно, так как спрашивать потом тоже с одного человека. Так что мой тебе совет, Боря: будь универсальным. Всё, что касается механизмов, ты должен знать назубок. Молодёжь нынче в компьютерах вся. Это работа головы. А руками делать ни хрена не умеют. Ни пайку замаздрячить, ни прокладку поменять. Тьфу на них! Один ты — Д’Артаньян.
— Так я бы тоже рад в компьютерах сидеть, — заявлял Боря из всегда сырого и пыльного гаража, где вместо офисного стола повесил грушу.
Прямо по центру, на балке. Над тем местом, где должен был стоят батин автомобиль.
— Но мне ноутбуков-планшетов не дарили. В то время Дуне на институт собирали. А сейчас они мне на кой чёрт? Тут интернета нет. В гаражи не проводят. Я узнавал. Что толку?
Однако, на первый автомобиль Боря уже начал собирать. И мясо нет-нет, да позволял себе жарить. В мангале, что сварил себе сам.
— Да какие тебе планшеты-интернеты? — бурчал почти старик, собираясь домой. — Ты мужик, а не задрот с плечом перекошенным. Что те могут? Кроме того, как мышку гладить? А ты гриль себе сделал из старого газового баллона.
— Ну сделал, но другие просто покупают и не парятся.
— А ты на других не смотри! — хмыкнул наставник. — На себе сосредоточься. Сначала — получи водительское удостоверение. Иначе какой смысл в жизни? Жопу всегда надо на чём-то возить, тем более рабочие инструменты. От автобусов скоро одно название останется. На такси не наездишься. А пока копишь, грушу мни. Боксёрская груша — это дело. И гантельки. Ну а стойку для штанги сам сваришь. Как и гриф. Мужику нужна сила, Борь. Всегда пригодится, чтобы мнение отстоять там, где слова закончились.
Глобальный был внутренне согласный. По жизни немало таких, как Лёня рядом бродят. И отбиваться лучше с первого удара, а лучше — не сбивая костяшек, чтобы доказать ничего не могли. Но это уже опыт дворовый, прошлый.
В гаражах драк не видел.
В подворотнях они, да по спальным районам. У пивнушек и магазинов. Там, где в ночи люди облик человеческий под градусом теряют.
Обо всем этом тоже говорил и предупреждал Василий Степанович. Он то ставил ему удар, то чинил проводку. Он же показывал, как разбираться в розетках.
Старик если и не заменил отца, то по крайней мере давал Борису практические знания, на которые «родитель номер один» почему-то не уделял времени.
Или считал, что всё впереди, успеет научить.
«А вот — не успел. И что теперь, отец? Не пригодилось бы?» — возмущался скорее внутренний голос.
За это Глобальный отца не любил. А вот весёлого старикана ценил за практические навыки. И при случае сам помогал ему то на даче, то в колледже, то почти всю работу выполнял за него на подработках. Ему не сложно. А старость уважить — надо.
Старенький пузатый партнёр ходил с ним на объекты скорее, как радио. Степаныч постоянно травил байки, но при случае нет-нет, да добавлял, что если не подтянет гайку, то на следующий день снова приходить и всё переделывать.
Он тыкал носом в ошибки, а те все — верные. Борис ни разу не пожалел, что старик рядом. Диагноста лучше не придумать, чем того, кому лень за напарника переделывать.
Поднакопив денег на подработках, Боря активно складывал их в банку с крышкой, которую хранил в подполе. Стеклу плесень не страшна. А если гараж вскроют, то искать замучаются.
Сдав водительскую комиссию, Глобальный начал ходить на курсы вождения вечерами. И зубрить пункты ПДД в тусклом свете гаража. Уча билеты, старался только не глядеть на постеры на стенах, которых только прибавилось.