Снова выпили. Но уже с тостом, чтобы с «городом роз» всё хорошо было.
Сколько ещё бы продолжался этот диалог с поправками, сказать сложно. Но когда на кухню прошли Глобальный с Лаптевым с мрачным видом, мужики тут же свернули готовку и ответили такими же харями. Шац, так как ещё не трезвел в этот день полностью, а Богатырёв, так как приготовился к драке.
— Погодите-погодите, — первым заявил хозяин дома и тут же начал мыть руки, чтобы выступить рефери, Третейским судьёй, разнимателем.
Ну или кем ещё попросят? Боцман тут же зарычал, но сам не понял на кого. Скорее — чтобы было. Всё-таки гость колбасой угостил, да и Лаптев не делал резких движений. А Боря с ним даже купался.
Но порычать надо.
— Тихо, Боцман! — буркнул Матвей Алексеевич, уже вытирая руки.
Но ребята сразу в драку не бросились. И чужое имущество уважали. А тут одна столешница из итальянского камня чего стоила!
— Выйдем? — только поднялся гость, который прибыл несколько раньше.
— Выйдем, — кивнул Боря и они вышли разбираться на улицу.
Остановились на крыльце, где и развернулся следующий диалог без шапок и курток, так как поторопились, а чего ждать от противника — не ясно.
— Я тебя впустил в свой дом, — со спокойным видом похрустел пальцами Богатырёв, разминая запястья и растягивая связки. Всё-таки после разговоров о Донбассе сразу переходить на личные трагедии как-то пошло, сознание ещё в общем поле восприятия находится. Там, где другие критерии оценок. А после таких разговоров с Шацем он бы сам Ларису попросил этот долг сантехнику просить, ради которого в Сибирь поехали.
Но дело было не только в деньгах.
— Отнёсся к тебе по-человечески, — договорил Богатырёв. — А ты мне как отплатил?
— А как отплатил? — припомнил Глобальный свою автомобильную командировку, глядя на стремительно набирающего массу десантника после реабилитации.
Судя по виду, в себя пришёл. И последний месяц только и делал, что качался, да белок потреблял.
«Бить такого уже не стыдно», — тут же добавил внутренний голос: «Но только в ответ, в целях самообороны».
— Я краны вам прочистил и всю сантехнику в доме запустил, — припомнил Боря. — Недоволен, что ли? Или гарантию надо было оставить? И чек выставить?
— Да что ты мне про сантехнику? — прищурился и без того подслеповатый Богатырёв.
В плену зрение лучше не стало. Сидеть по подвалам — хорошего мало. Хоть линзы заводи, очки надевай или делай лазерную коррекцию зрения. Но это же время нужно, чтобы заниматься.
— Ты лучше скажи, — продолжил он, разведя пошире плечи, как и положено у доминирующих хищников перед разборками. — Как же так получилось, братан, что Вика от тебя беременна?
— А я знаю? — глядя перед собой, вдруг ответил Боря. — Я твоей женщины не трогал.
— В смысле? — решил было, что над ним издеваются, Владимир и только покрепче кулаки сжал, чтобы шутковать бросил.
— В том-то и дело, что как по лицу у вас в доме получил, так в травпункте и очнулся, — припомнил Глобальный. — А она… ну распробовала, походу.
— Что значит «распробовала»? — уже изображал китайца Богатырёв.
— Так то и значит, что понравилось, походу, — пытался дать объяснения Боря, который этот момент как раз в мозгу не прокручивал, пока не спросили. Но некоторые детали смутно всплывали в сознании. — Я же потом ещё пару раз по лицу получил. По московской инерции. Ну и… устал малёхо. Здоровье хоть и сибирское, но не резиновое. Спать лёг, короче. Вырубило меня знатно после перегона и всех передряг. Лекарства ещё бахнул. Отключило на температуре. А как среди ночи проснулся, так и всё…
— Что «всё»? — тупо переспросил Богатырёв, уже понимая в чём дело.
— А то и всё… прошляпил. Дело уже было сделано, — добавил тихо Боря.
И даже хотел тут же рассказать про ещё один такой случай в деревне, но в ответ только ветер дул. И глядя на налитое кровью лицо массажиста, сантехник понял, что для этого не лучшее время.
— Вика, ёб твою мать! — тут же вернулся в дом Богатырёв и пошёл разбираться уже с причиной, а не последствием.
Глобальный поспешил следом. Он де — свидетель и основной соучастник, а не наймит с ближайшего вокзала со своим частным мнением.
Богатырёв влетел на второй этаж, распахнул дверь в гостевую комнату, а там уже драка во всю идёт. Вика Ларисе с волосы вцепилась, катаются по кровати. А Алексашка с одной стороны ногу подставила, чтобы не укатились, а Лера с другой руками придерживает, когда в её сторону обратно перекатываться начинают.
— Вика, как ты могла! — рявкнул Богатырёв и к кровати два шага сделал, но больше не решился, так как неукоснительно соблюдал одно неписанное в народе правило: «двое дерутся — третий не лезь».
Лариса в этот момент оказалась сверху и даже на миг перестала душить блондинку. Тогда как Вика стянула бывшую начальницу за локон с себя. И пока та причитала «больно-больно-больно! Пусти!», вывернулась, отскочила на край кровати и выкрикнула в ответ:
— А что мне, тебя ждать? Я и ждала. А ты приехал и началось. То занят, то не могу, то не хочу. А обо мне ты подумал?
— Я там только о тебе и думал! — возразил Володя.
— Ах так, а обо мне⁈ — тут же подскочила рядом Лариса.
— И о тебе думал! — тут же парировал Богатырёв и объяснил для несведущих. — В плену вообще было много времени, чтобы подумать. Я одно время даже пожалел, что йогой раньше не занимался. Где ей ещё заниматься, как не в тесном помещении на сыром полу?
От резкого перехода замерли все в комнате. Ещё и и Шац с Лаптевым прибыли по коридору на звуки. Первой пришла в себя Лариса. И обнаружив среди всех присутствующих лиц Глобального, тут же сказала:
— А, и ты тут? Так может сразу и о деле поговорим? А то я слышала, что вы свадьбу играть вздумали. А на какие шиши? Ты же мой теперь, пока до рубля всё не отдашь! На мои погулять решил?
— Ничего я не решал, само вышло, — ответил кисло Боря, остро сожалея, что не знает ни молитв полностью, ни амулетов не носит оберегающих.
«Так может бахнул бы с ходу хоть четверостишье, а Лариса Борисовна и задёргалась бы в конвульсиях», — тут же предположил внутренний голос.
— А тебе какое дело на какие мы играть будем? — поддержала его вдруг Вика. — не твоя свадьба, вот и не лезь! Не все деньги в мире — твои!
— Может и не все, — усмехнулась Лариса, поправляя испорченную укладку. — Но конкретно этот экземпляр если на счётчик встанет, то больше его не увидишь. Не доживёт, по командировкам скитаясь. Разве что сразу внукам или правнукам покажется.
— Кстати, об этом, — вперёд вышел Лаптев с толстой синей папочкой в обоих руках, пока все вокруг друг с другом драться не начали. Отодвинув резинку с обложки, он достал пачку листов и кинул на кровать. — Я ещё сразу хотел проверить бухгалтерию, как только о болезни Шаца расслышал.
— Да ничем он не болел! — тут же подскочила Лера. — Так, устал просто.
— Ну вот и я подумал. Раз на поправку пошёл, сам потом разберётся, — кивнул Лаптев и присев на край кровати, принялся листики перекладывать. — Но потом так случилось по жизни, что один знакомый полковник меня чуть не уконтропупил на соседней улице, пока я его жене долги за его любовь отдавал. Ну а Боря позвонил вовремя и отвлёк нас от семейной трагедии, потом ещё и помог разрулить. Короче, суть да дело, но должок у меня перед Борей образовался.
— И что, ты теперь за него шестьдесят миллионов готов отдать? — усмехнулась Лариса, причёска которой так и не девалась. В основном потому, что не хватало клока волос, который Вика на пальцы намотала, да так и оставила бонусом.
— Дело не в этом. Дело в прошлом. Я старые рабочие архивы поднял, как про тебя услышал. Ты же раньше Мендель была?
— Ну была.
— Ну а Шац треть Подмосковья за время в бункера укатал с бассейнами. Сегмент там у вас такой удобный был — излишества+. Короче некий подрядчик нас тогда неплохо на бабки кинул. Он, мол, разорён. Бизнес за время пандемии простаивал. Потом ожил вроде немного, но после окончательно сдох. Ну нас миллионов на пятьдесят и опрокинули.
— Ага, что-то такое было, — поддержал Шац. — Но другие расплатились копейка в копеечку, так что всё равно в прибыли остались. Так и что?
— А то, что вот эта самая Мендель и есть тот основной заказчик, который бункер со стенами, оббитыми бахромой не оплатила.
— Как это не оплатила? — тут же подошла к листочкам та, что теперь носила фамилию Де Лакрузо. — Я всегда выставленные счета оплачиваю. Не надо ля-ля…
Но чем больше она вчитывалась в строчки, тем больше рот приоткрывался, а глаза округлялись. И всё под возникшую тишину. А когда челюсть уже можно было с пола поднимать, Лариса вдруг воскликнула:
— Долбанный Мендель! Он… он мне уже не муж!
— Лариса, — тут же улыбнулся Шац, вдруг поняв, что к чему. — Ну кого это ебёт? Тогда был муж. Подпись его? Я же всё равно проверю.
— Его.
— Значит и твоя… Долг признаешь?
Лариса тут же замолчала, отравлено озираясь по сторонам.
— Учти, будешь ерепениться, за эти годы такую неустойку выкачу, заебёшься недвижимость распродавать, — предупредил Матвей Алексеевич, но как джентльмен добавил рациональное предложение. — Давай так, ты признаешь основной долг в пятьдесят миллионов. Плюс возьму десять миллионов в качестве процентов за это время. И ни рубля свыше.
Лариса тут же посмотрела на Богатырёва за подмогой, но тот переглядывался с Викой и был немного занят собственной драмой. И лишь пожал плечами.
— Признаешь? — повторил сухо Шац.
— Признаю, — ответила побледневшая бизнес-вумен.
Всё-таки эта сумма пинала её по коленке, но не окончательно сбивала с ног.
— Ну а раз Боря должен тебе шестьдесят лямов, а ты мне, — тут же продолжил Шац. — А мы с этим малым уже почти родня, то я предлагаю не расстраивать моей дочери свадьбу. Короче, давайте не будем страдать хернёй. Разумно привести себя всем в порядок и продолжить разговор за столом. Утка почти готова… И разве это не отличный повод обнулить все прошлые долги и вести общий бизнес?