Незадолго до финала Вика вдруг прервалась, лицо подняла, но тут же сама на мужчину залезла. Чтобы себя наполнив ещё раз, точно удостовериться, что столько в себя его семени впитала, что весь урожай от одного сеятеля будет.
Говорят, крепкий хозяин. Всё село радует.
Глава 29Отцы и дети-2
Аэропорт Новосибирска стал для Бори привычным местом, хоть самому таксуй на точке или забирай подвоз на обратной дороге. Тем более, что в родной город кому-то ехать может оказаться не по карману, если помнить как обычно таксуют мимо счётчика таксисты не по договору, «а по кайфу».
«Как так вообще выходит, что стране нужны инженеры, врачи, учителя и высококвалифицированные технические специалисты, а приезжают подработать в основном таксисты, которые и языка толком не знают и строители, которые на родине буквально из говна дома лепят?» — хмыкнул внутренний голос, глядя на стайку таких на выходе: «А уж где достали права и автомобиль — вообще лучше не спрашивать. Ни карт, ни области толком не знают. Хуже довезут только слепые».
Проводив многозначительным взглядом подобных бородатых тёмных коршунов, которые кружили у здания аэровокзала, Боря старался отвлечься и не бурчать. Нужно на позитивный лад настраиваться, как советовала психолог, которая чаще грудь давала, чем советы.
«И в том была права!» — добавил внутренний голос: «Лучше психолога не придумать».
Боря вздохнул, проходя в здание. Вот самому бы приехать хоть раз в аэропорт с чемоданом и с загранпаспортом улететь на большой металлической птице в совсем другую часть света, где нет зимы. Да погулять там как следует хоть в январе, хоть в декабре, хоть в феврале. Мир посмотреть, других людей повидать. Но когда ему? Всё работа, заботы, планы. Теперь ещё и семья не семья, а сразу — клан! Чуть моргнёшь — всё, проворонил.
Отца долго ждать не пришлось. Но не в зоне прилёта произошла их встреча. Петра Ивановича вывели из медпункта под руку. И только убедившись, что встречающий — родственник, отдали Боре на поруки.
— Батя, а ты чего через медпункт летаешь? Не предупредил даже, — растерялся сын, при котором ни трости, ни каталки для такой встречи. Хоть на руках неси.
— Это ещё что, — сразу сказал отец, который хоть и был бледным, но больным не выглядел. — Меня по всему Домодедово на инвалидном кресле катали с сопровождением, а в аэропорт на скорой доставили. Без мигалок, правда. Но это нормально, когда после операции. А дело не только в скобах на рёбрах и сломанной руке. Ширше думай, Боря. Глубже!
— Сломанной руке? — переспросил сын, пытаясь вспомнить все их недолгие разговоры по телефону. — Но ты ничего не говорил про сломанную руку!
— Тише ты, увалень бестолковый. Бери барахло и почапали, — сказал он тихо.
Боря присмотрелся. Бледность родителя никак не характеризует. Обессилен ли и вот-вот упадёт?
«Или просто давно солнца белого не видел, так как тучи над столицей даже над больничными комплексами дымным смогом висят на зло Собянину?» — снова пробурчал внутренний голос, намекая издали, что снова не прочь, чтобы хозяин к психологу сходил и к груди прижался как следует. А так и полегчает.
Повесив через плечо батину сумку и подхватив его под руку, Боря неторопливо повёл отца к выходу.
Шёл Пётр Иванович довольно бодро. «На ветру не шатался», как говорится. Но и от поддержки не отказывался, только хранил молчание до самого автомобиля.
Лишь когда сын сумку на заднее сиденье забросил, а его усадил на пассажирское, воскликнул:
— Это ещё что! Ты бы видел, как меня реабилитировали всем отделением! Каждый день плаванье и массажи, а с реабилитологом занимался по часу в день. Она даже в выходные приходила. А грудь у неё что надо! Наверное, с такой грудью были дела и посерьёзнее, чем ко мне в палату наведываться. Но приходила и фрукты носила от Ларисы Борисовны. А я и не спорил. Надо, так надо. Так я столько винограда с персиками даже в доме отдыха в Анапе в 1988-ом году не видел.
— Значит, о тебе достойно заботились, — понял Боря, прекрасно понимая, что эту графу обязательство Де Лакрузо выполнила на «пять».
— Да ты бы видел, как меня кормили! — снова не сдержался в эмоциях отец. — По пять раз в день ел, как в пионерском лагере «Норка бобра» в 1980-ом году. И капельницы эти постоянно, анализы и обследования от башки до мошонки. Чем меня только не прокапывали. Ну чисто алкаша из запоя выводили. А там и витаминки, и физратствор, и что-то для почек. Я же гастрит на такой диете вылечил. А почки, говорят, теперь как у молодого. Весь песок выссал! Вертели меня, короче, так и этак. Ну чисто курочку на гриле.
Боря сунул карточку на КПП, расплатился за простой и снова мельком глянув на гипс на руке, спросил:
— Бать… так что с рукой-то? Чего молчал, как партизан? Почему не сказал, что ещё гипс донашивать?
— Да в порядке я! Дурень ты! — повеселел отец. — Это ж… ход конём! Посылка, считай.
Тут Глобальный-старший сделал неожиданное и резко снял гипс с руки!
Причём без щипцов и ножовки. Затем он ловко извлёк из-под гипса пачку пятитысячных купюр, плотно завёрнутых в целлофан и обвязанных изолентой. А к нему было прикреплено… кольцо.
Первым делом батя подышал на золотое кольцо с бриллиантом и обтерев его о куртку, протянул сыну:
— На! Держи! Володя передал… Для Вики.
— В смысле для Вики⁈ — выдал крайнюю степень возмущения Боря.
— Богатырёв мужик что надо. Заезжал ко мне два раза. В первый пива привёз пакет целый. Крафтового. На ногтях ондатры настоянного или через усы кита профильтрованного, уже не помню. А второй раз денег мне вручили пачку, ну чисто выплату вместо медицинской страховки. Да с гипсом лететь надёжнее, чем с кошельком, так посчитали. А насчёт кольца сказал, что давно купил, да никак не решался подарить блондинке этой. Кто, кстати, такая?
— Кто-кто, жена моя… будущая, — буркнул Боря, о своей предполагаемой семье родной семье ещё ни слова не обмолвившись. Мать не особо на контакт идёт, Дуня всегда Пашкой занята, а батя на больничке отлёживался.
«Да куда им? Меньше знаешь — крепче спишь», — добавил внутренний голос: «А то завидовать ещё начнут, кушать не смогут и совсем сон потеряют».
— А, ну тогда понятно! — рассмеялся отец и кольцо тут же в платочек чистый переложил из нагрудного кармана рубашки, чтобы как следует снохе передать, раз коробочка подарочная в гипс не влезла. — Богатырёв, значит, настраивался, настраивался, с мыслями всё собирался. А тут ты явился. Пришёл, увидел, победил, как принято у Глобальных. И выиграл в заезде, в котором никто даже никто не думал стартовать, да?
— Занятно-о-о, — протянул Боря, — пытаясь вспомнить сколько у него уже тех колец по разным курткам распихано.
Одно Раисино по наследству, другое у немца Мергенштольца выкупил за бесценок, считай и Аглая его обратно вручила, давая понять, что между ними отныне только деловые отношения, а брак на крупный бизнес всегда плохо влияет. Теперь ещё и Викино до кучи возить. А размеров пальцев гипотетических жён никто даже близко не знает. Хоть в линию выстраивай и примеряй каждой по очереди. Кому какое первое подойдёт, то и достанется.
«Правильно, в большой семье хлебалом не щёлкают!» — повеселел внутренний голос и Боря улыбнулся, переводя разговоры на более насущные темы. Например, где батя жить собирается, чем заняться хочет, раз «больничные» получил. А там судя по толщине пачки, миллиона полтора-два.
Но вскоре Боря снова скис. По хорошо знакомой трассе мелькнул заезд направо, а там вместо прошлого старой забегаловки обугленный остов стоит. И земля брошенная. И судя по обломкам и отсутствию машин или какой-либо техники, никто здание общепита восстанавливать не собирается.
Боря свернул по наитию. Остановил автомобиль, походил вокруг капища, во что превратился почти ритуально спаленный домик, что стоял то ли из картона построенный, то ли из соломы.
«А может и вовсе из кизяка, как там у них принято», — хмыкнул внутренний голос и добавил тут же: «Надеюсь, они все домой вернулись в целости и сохранности. Им же и в прошлый раз неплохо заплатили, да?».
— Ты чего остановился? Поссать вздумал? — донеслось от отца, который тут всё пожарище и пометил. — Это дело хорошее. Заезд тут удобный. Территория гравием подсыпана, но лес прямую видимость с трассы прикрывает. Стой, ссы, никто слова не скажет. Я бы тут шиномонтажку поставил, а то и сервис по ремонту автомобилей. А рядом кафе придорожное. Пирожковую там или сосиски в тесте продавал. С лимонадами. «Тархун» водителю за рулём самое то или «байкал»! А детям — «буратину» какую или крем-содовую. Что у нас, кроме этой колы ебаной напитков газированных вкусных нет? Да пусть хоть молочные коктейли тут бахают или сбитень, глинтвейн. Я бы вот хоть сейчас купил.
Боря некоторое время молчал, а потом прошёлся пешком до трассы и обратно до домика, шагами метры рассчитывая. Чтобы не на глаз, а точно знать. А затем телефон достал. Уж больно территория удобно расположена. Чуйка сама включилась.
— Аглаюшка, привет, — вскоре говорил он в трубку, перестав называть её «Ага» сразу по возвращении кольца. Теперь вроде как снова флиртовать можно, мало ли? Может, пригодится. Хороший мастер по продажам и первый оценщик недвижимости и земли по области в семье всегда пригодится. — Слушай, а кому земля принадлежит по трассе в город? Там раньше залупа чебуречная стояла… Да, где дальнобойщики дристали… Ой, да там все вес скидывали, а теперь кофе можно без пургена продавать… Узнаешь, да?.. Да вот хочу выкупить и отцу автомастерскую поставить… Нет, тебе в долю входить не обязательно, но если есть бизнес-план по дешёвой кафешке, то можно попробовать… Да, то есть по качественному зданию общепита… Да хоть из сип-панелей, лишь бы этим летом уже работало!.. Подумаешь?.. Ну вот и славно. До связи.
К озадаченному бате Боря подошёл уже с горящими глазами.
— Слушай, а что, если тебе домик поставить не в голом поле рядом со мной на улице с огородами, а тут? Ну и машинку прикупить, чтобы в город гонял.