Но рассказать всё — обязан. Ведь новая семья — новая жизнь, но без старых секретов. Но это всё пока — лирика. В конце концов, кое-кто уже о коем-ком знает. А дальше пойдёт по накатанной. А сейчас только хорошее настроение и желание посидеть с милыми сердцу людьми и отдохнуть от всех тревог. Ну а когда проникнутся, остальное расскажет.
«Надо просто время подходящее подобрать», — добавил внутренний голос, который сам как будто бабочку поправил и готовился встречать гостей во всеоружии.
Главное мелочи подмечать, запоминать, а потом обо всём доложить, когда время придёт.
Глобальный вышел в коридор, прошёл мимо гардеробной, затем глянул на монитор над стойкой, где бармен мешал посетителям в Большом зале очередные коктейли. Первой к ресторану подъехала Ирина Олеговна. Боря снова улыбнулся. От психотерапевта он ничего дурного не ждал. Напротив, человек нужный во всей этой ситуации. Всё разрулит, по полочкам разложит. Родовые запросы уменьшит, от постродовых депрессий избавит, претензии членов клана друг к другу обнулит. Ну или хотя бы подскажет, что негоже битой человека бить, когда можно чарочку на брудершафт опрокинуть и всё полюбовно решить.
А через неделю с ней — первая свадьба. В последний день апреля. Да вон прямо в вип-зале посидят за небольшим столиком в полном комфорте. Вроде только вчетвером. Они, её подружка, да отец, который рак поборол и на поправку идёт семимильными шагами. Слаб ещё, но новую жизнь начинает.
«Вряд ли такой скандалы устраивать будет. Ещё и сам — доктор. А доктор в клане всегда пригодится», — бормотал внутренний голос, пока хозяин ускорял шаги.
Боря вышел встречать Ирину на крыльце, отобрав у выскочившей девушки-официантки зонтик и отчитав заодно пигалицу перед самой дверью:
— Так, Оля. На улицу выходишь — куртку хотя бы на плечи накидывай. А то почки продует, потом с соплями ходить. Или больничный брать… А кому это сейчас надо, да?
— Хорошо, Борис Петрович, — провернулась на одной ноге та и снова пошла обратно в Большой зал.
Стараясь не смотреть ей вслед на соблазнительный зад в обтяжку, (чтобы ещё одну свадьбу не пришлось назначать следом на свою голову), Боря хмыкнул и подумал следом над тем, чтобы ввести официанткам форму построже.
С глаз долой — из сердца вон!
«А то ходят в чём хотят, а люди облизываются», — добавил внутренний голос.
Но меньше всего хозяин заведения ожидал, что к двадцати годам его будут по отчеству называть. Да только что поделать? Иерархия. Подчинённые. Субординация. Аглая ещё при наборе штата на работу всем объяснила, что между собой они все — коллеги. И друг к другу — на «вы». Раз они с совладельцем тоже друг к другу с рабоче-деловой дистанцией. Вот и юная официантка-студентка хоть и одного с ним возраста, но ей на подработках до диплома ещё пару лет, а он уже отслужил и год как работает официально. Правда, где придётся.
На улице свежо под вечер. Световой день растёт. Солнце ещё не зашло. Но фонари на подходе. Охранник переключит внешнее освещение по кнопке, когда сгустятся сумерки.
Пергидрольная блондинка появилась на парковке из такси. Боря улыбнулся, заметив букет в руках Цветаевой. Ему никогда не дарили цветы. Но у психологов своё виденье. Видимо, яркий красивый и совсем небольшой букет не считается чем-то гейским, если преподнесён на юбилей вместе с большим чёрным пакетом.
Он бы рад сам поехать всех в городе забрать, но одного автомобиля не хватит. А если автобус заказывать, то уже им придётся с разных концов города к нему подъезжать. Так что сами-сами. А он в кой-то веки не за рулём и не будет никого развозить. Его задача, чтобы тут всех развезло. Дело это пока новое и непонятное, но как владельцу ресторана, нужно привыкать и к этой роли.
— Боря! С днём рожденья! — первой начала она, протягивая с ходу букет. Но придержав подарок на попозже.
«Оно и правильно, надо сначала согреть, приютить и накормить человека!» — одобрил внутренний голос, отмечая через плечо так же дамскую сумочку. Не авоська, которой можно вырубить человека с одного удара. Но и не клатч, в который не влезает ничего, кроме телефона и кредитной карточки. А такая сумка, которая удовлетворяет большинство запросов дамы около 30.
— Рад тебя видеть, — тут же ответил он, прикрыв её пышную химическую причёску от дождя зонтиком, опасно балансируя на грани резинового коврика и уровня лужи со своими лакированные туфлями. Новыми, не разношенными и порядком взбесившими ещё до начала вечера.
Но что поделать? Надо выглядеть достойно. Хотя будь его воля, он оделся бы в привычный рабочий комбинезон и кроссовки.
Приветственный поцелуй. Не робкий, но и не тот, от которого бросает в жар, с надеждой на нечто большее. Запах духов ворвался вдарил по обонянию. Французские. Настоящие. Те, которых довольно полкапли распылить по шее и растереть по запястьям, чтобы весь вечер за ней тянулся приятный шлейф, а все поворачивали голову ей вслед. Только смотрели уже не на облегающее зад платье, а говорили «чем это так вкусно пахнет? От кого? От неё?»
Он протянул локоток, она взяла под руку. Вместе, поднялись по ступенькам. Открыл и придержал дверь, пропустил внутрь со словами:
— Добро пожаловать в Глобальный Жор. Слева гардероб, а ещё дальше — Малый зал. Санузел — справа, там же Большой зал. И вип-комната… Обе.
— Успеют доделать ту особую комнату за неделю?
— Конечно, там осталось только стены покрасить. Лично проконтролирую!
Она кивнула и прошла мимо барной стойки. Боря расположил её прямо на входе в здание, в окружении нескольких тематических фотозон. Где в юные девы сначала щёлкали телефонами со вспышками, а потом заказывали себе молочные коктейли, пока мужики выходили покурить на крыльцо и бежали под дождём ещё десять метров до беседки-курилки по настеленному досками подмосткам. А кто не добежал и свалился под дружный хохот, — тот очевидно пьян. Но суровый охранник на крыльце на входе курить не позволит. Дым плохо сочетается с духами. Никто не хочет проходить через облачную завесу.
Взбодрившись, мужики бежали назад из курилки и в баре дозаказывали себе уже чего покрепче. Без работы бармен не стоял. Тогда как охранника Боря в будку не садил и особого кабинета ему не выделял. Сядет за стол — всё, потеряли человека. Должен быть в движении весь вечер, чтобы поддерживать форму. А присесть себе может позволить за барную стойку на барный стул, как и прочие посетители, от которых надпись на куртке на спине отличает — «охрана».
Насколько знал Боря, по паспорту охранника звали Ратибор Нинов. Здоровая такая детина из качков, которых выделила по личной рекомендации Дашка. Исполнительный и слишком глуп, чтобы воровать, так как для этого тоже надо исполнять чьё-то поручение. И пока одни сотрудники принимали охранника как своего и звали «Радя», другие в спину бормотали не иначе как «Нина». Но ему от этого было ни горячо, ни холодно.
Радя всегда бродил где-то рядом с баром, то поглядывая на мониторы над стойкой, то проведывая залы и уборную. Одним своим видом он усмирял подвыпивших и вразумлял распоясавшихся, а прочим создавал своим присутствием комфортную атмосферу. Порой накидывая ветровку и выходя проветриться на парковку, он сам переходил по дощатому настилу в курилку, но не для того, чтобы покурить, а исключительно ради того, чтобы проверить уровень окурков в банке и пожелать мужской компании «не курите, мужики, а то будете как бабы». Женской же компании Радя ничего никогда не говорил, но так трагично вздыхал, глядя на курящих, что всё было понятно без слов — осуждает.
Сложив зонтик на входе, Боря окинул взглядом бледного Радю, который из спортзалов не вылезал и солнца белого не видел, тут же кивнул объёмному бармену Илье, который был постарше и поопытнее охраны. Даром, что ли монгольских кровей? И, несмотря на своё телосложение, пересевший с коня только пару поколений назад за стойку бармен так мастерски управлялся с бутылками, что любой жонглёр позавидует. Те летали над головой, подпрыгивали из-за плеч, переваливались через локоть и всегда (или почти всегда) попадали очередным зельем в бокалы или рюмки на радость публике.
Изредка протирая с барной стойки редкие капли мимо, Илья всякий раз оглядывался на охранника за комментариями. На что тот с невозмутимым видом заявлял мрачным голосом:
— Ну ничего-ничего, ты ж не сапёр. У тебя есть второй шанс. А заведение всё оплатит. Правда, в плюс не сразу выйдем.
Илья же при любой попытке охранника что-то уронить или просто погреметь, в свою очередь добавлял следующее:
— Сила тока — это когда ума нету. А есть тока силы. Так что давай, ломай! Борис Петрович богатый. Всё новое купит!
— Вообще-то у меня диплом о высшем образовании есть! — тут же становился в позу Нинов и расправлял плечи, как будто собирался втащить.
На что невозмутимый Илья добавлял:
— Вообще-то диплом учителя физкультуры не очень-то и котируется на рынке труда.
— Ха, котируется! — подчёркивал новое для себя слово Радя и ржал, а потом добавлял тихо. — А есть такое слово?
— Конечно есть, жертва ЕГЭ. Как и… котировки!
— Ха, котировки! — уже откровенно косил под дурочка Ратибор, хотя по жизни был добрым и совсем не глупым человеком и мог сходу сказать, что часы могут идти, когда лежат и стоять, когда висят.
И кто бы с ним поспорил?
Но ещё он был немного актёром и порой подыгрывал. А когда начинали подшучивать над ним уже в открытую, следом поворачивался к любому, что засмеётся и пристально смотрел на клиента, поигрывая желваками, пока тот не начинал нервничать под пристальным взглядом, а следом — извиняться.
Забава такая, где масса решала всё. Плюс коктейль в качестве извинения. Протеиновый. Фигуру поддерживать.
— Всё одно в кассу для заведения польза, — выдув такой парой глотков, радовался охранник, а с ним и бармен с первых дней открытия заведения.
— Радя, вот тебе смешно над нашими недалёкими, а как иностранцу перевести фразу: «если сильно окосел, то пора завязывать!». Или «Руки не доходят посмотреть».