Всё-таки Елизавета Валерьевна среди всех собравшихся самая красивая. Далеко ходить за подвигами не надо. Ну а что Вишенкой осталась, а не Лаптевой стала, так это даже мотивирует. На новые подвиги.
Но сказали-то в шутку, а Степаныч взял Зою под руку и вывел в коридор по- настоящему. Боря сначала улыбнулся, тут же сгладив атмосферу:
— Да он шутит, просто подышать вышли.
Но следом за стеной послышались недвусмысленные звуки.
«Во дед даёт!» — удивился даже внутренний голос: «Слушай, а неплохо эти отпуска на людей влияют. Может, тоже попробовать?»
С этом мыслью Глобальный подскочил, заявив:
— Так, я попрошу музыку погромче сделать, а пока предлагаю всем выйти подышать на свежий воздух!
Сказано-сделано. Только Цветаева последней вышла, недвусмысленно намекнув:
— А знаешь, я бы тоже не против… уединиться. Есть у тебя подсобка?
— Да какая подсобка? Я номер на вечер снял! — возмутился Боря. — Потерпи, а?
— Ну хорошо, — с трудом сдержала и этот порыв невеста.
В её квартире-то пока отец обитал, а его квартиру сдавали, что помогало в оплате лекарств. Но как только в себя придёт, обратно перевезёт. А себе мужа заберёт и активно эксплуатировать будет.
В коридор они вышли последними. И тут же наткнулись на Аглаю Козявкину, которая с интересом прислушивалась за происходящим за закрытой дверью.
— Так, что здесь происходит? — спросила она Борю в лоб, как и подобает совладельцу.
— Так это… это самое… мидии же! Отечественные, — нашёлся Глобальный и попытался пройти.
Но звуки секса, платье на невесте рядом и проклятая фамилия, которую так и не сменила, смешались в один бурлящий коктейль, совпав с теми днями по календарю, когда очень хочется мужчины.
— Ты вообще-то мне первой кольцо подарил! — возмутилась Аглая. — А по итогу на ней женишься!
— Чего-о-о? — повернулась к супругу Цветаева, округлив глаза.
— Ой, да там ситуация странная получилась, — припомнил Боря. — Но мы же со всем давно разобрались, правда?
Но это на работе Ирина Олеговна была сдержанным психологом и ответственным сотрудником, а на собственной свадьбе социальные барьеры пали. А при помощи шампанского, которое ей постоянно подливала Вишенка, просто рухнули. Поэтому тут же прижав Аглая грудью к стене, она сказала с угрозой в голосе:
— Послушайте вы, недобракованная. Кольца если и символ вечности, то явно не для вас. Так что рекомендую не лезть к моему мужу и не ворошить прошлое, а жить в настоящем.
Но грудь у Аглаи была даже на размер больше. И тут же сработав как пружинящие подушки безопасности, она следом её к противоположной стене прижала, ответив, как следует:
— Прошлое может и в прошлом, но если сильно приспичит, люди хотя бы в туалете закрываются, тут вам не бордель!
— Поддерживаю, но и ты нас пойми, — тут же вклинился между ними Боря, неожиданно для себя понимая, как это приятно быть между двумя торчащими батутами. — Степаныч он… старый. Очень. Так что это не похоть или разврат. Это… подвиг! — добавил он, с трудом подбирая слова.
А больше ничего говорить не пришлось. Из вестибюля в коридор бежала Вишенка под руку с Лаптевым. А за ними обоими мчался Бронислав Николаевич Вишенка, крича на весь зал:
— Лиза! Лизонька! Я всё понял! Я осознал же! Ну неправильно всё это! Вернись домой! Давай всё вернём в зад! — следом он добавил и сопернику. — Слышал, Лаптев? Взад хочу всё повернуть!
— Так и нечего было пихать жену в зад! — парировал Лаптев и пробежав рядом с Борей, тут же закрыл за ними обоими дверь в вип-зале номер 2.
Вишенка, так же пробежав рядом с Борей, тут же начал ломиться в дверь, дёргать ручку.
— Лиза, открой!
— Не хочу! — донеслось оттуда.
— Открой, говорю! — настаивал настоящий муж. По паспорту.
— Сегодня у меня свадьба. Потом — у тебя! — напомнила супруга. — тебе бы приятно было, если бы я на твою свадьбу вломилась и взад потребовала?
Ор Бронислава Николаевича привёл людей. Повысыпав из Большого зала, они заполонили вестибюль и с трудом помещались в коридоре.
— Да не хочу я в зад! — возмутился Вишенка и снова своей Вишенке напомнил. — Я твой законный супруг! Я! А не этот вот!
— Какой это «этот вот»? Мы же обо всём договорились.
— Договорились. Но времена нынче тяжёлые. Жёнами просто так не разбрасываются, так что давай передоговоримся!
— Хрен тебе с пропеллером, а не твою жену, творожок ты подзалупный! — возмутился Лаптев и так резко дверь открыл, что полковнику в нос припечатало.
Отлетев по коридору на кого-то из толпы, он пихнул следующего. А тот, падая, задел следующую. И этот гостепад продолжался, пока не досталось и вернувшемуся с крыльца Цветаеву. Ноги того были ещё слабы. Он тут же рухнул как подкошенный. К несчастью для толпы, Ирина Олеговна уловила его вскрик. И закричав сама как рассерженная фурия, метнулась против толпы:
— Не трогайте папу, бляди! — но вспомнив, что человек она культурный, тут же добавила. — Пожалуйста.
— Да всего один раз-то было, а всю жизнь вспоминать будут, — на рефлексах ответила одна из женщин, пока её мужчина пытался подняться и поднять Цветаева.
Но пробившая себе дорогу грудью психолог в свадебном платье уложила обратно, неверную супругу, и заодно пару друзей рядом. При этом Вишенка, который уже зажимал разбитый в кровь нос, не был бы полковником, если бы не имел стратегического мышления.
Надёжные люди учили, что нужно продумывать вероятный ход противника. И более не имея среди толпы возможности для тактического отступления, он тут же кнопку на кнопочном телефоне вдавил, на которой «SOS» написано, но не сосиска.
Тут же в ресторан люди с автоматами с парковки посыпали. Первым отреагировал Бульдозер. С криком:
— Пойдём, мужики. Там менты наших бьют!
— За братство! — крикнули вагнера и начали разоружать спецназ.
Не впервой «на пиках и на кулаках» с вооружёнными бороться.
Массовая драка началась бодро, неожиданно и повсеместно. И лишь Степаныч, который с довольным видом приоткрыв дверь, выглянул в коридор немного выбивался из общей картины ненависти. Но Боря тут же впихнул в освободившееся помещение всех женщин вместе с наставником, затем они с Лаптевым пробились в толпу и вытащили Цветаева. А после просто взяли в плен Вишенку.
— Бронислав Николаевич, прекратите безобразие! — немедленно потребовал у него Глобальный.
Но с ненавистью посмотрев на супругу, тот только головой показал.
— Нет! Если не мне, то никому.
— Ёп твою мать, Броня! — тут же подхватила его за ворот рубашки Елизавета Валерьевна и проникновенно посмотрев в глаза, добавила почти по буквам. — БЫСТРО. УБРАЛ. ВСЕХ!
— А не то… что? — с явным вызовом бросил он, недооценивая шампанское в супруге.
— Не то на лицо тебе сяду, — добавила она громким шёпотом как ей казалось совсем тихо.
— Обещаешь только, — придушено пискнул супруг.
— ПРЯМО СЕЙЧАС! — рявкнула женщина, у которой так бестактно отобрали свадьбу, но не желание снова выпить и покуролесить.
Оценив все возможные риски, и разглядев скорую смерть от удушья в глазах супруги, Вишенка тут же снова кнопку на телефоне вжал.
— Сейчас… сейчас… вот!
Но драка ни в коридоре, ни в вестибюле не прекращалась. Тогда Боря понял, что остаточная целостность ресторана зависит строго от него. И высунув одну голову в коридор, он закричал изо всех сил:
— ВНИМАНИЕ! ВСЕМ УЧАСТНИКАМ ДРАКИ! НА БАРЕ У ВХОДА БЕСПЛАТНАЯ ВЫПИВКА!
Драка если и не прекратилась мгновенно, то шума порядком убавилось.
Приободрённый владелец тут же добавил:
— ИЛЮХА, ЖИВОЙ?
— Да!
— ТОГДА ЛЕЙ! НЕ ЖАЛЕЙ!
Мгновенно достигнув компромисса, конфликт быстро сошёл на нет.
Глава 12Стройка: с фундаментом шутки плохи
Два дня спустя.
Бульдозер упёрся ковшом в первую горку щебня и уверенно принялся разравнивать дополнительную посыпку для дороги. А Боря стоял у съезда от основной дороги к второстепенной к участкам и с интересом наблюдал, как грейдер засыпает ямы. Ничто так не вдохновляет мужика, как работа крупной техники. Все эти большие игрушки вдохновляли и ускоряли работу, словно приобщая к большому важному делу.
А что может быть важнее для мужчины, чем дом построить?
Предварительный этап стройки начался с прокладывания нормальной дороги. Раз уже не только для себя, то не жалко. Потому с утра понаехали КамАЗы, оставив после себя кучки, как некий продукт жизнедеятельности. Затем принялся за работу толстый бульдозерист, в несколько заходов накатываясь то на одну горку, то на другую вдоль дороги на своём могучем стальном «слоне».
«Конём» это неторопливое, но мощное техническое животное язык не поворачивался назвать. Зато им можно было назвать водителя бульдозера, который и носил позывной «Бульдозер» среди вагнеров. А пахал он как конь ломовой, без перекуров и перерывов. И всего за пару часов превратил направление в ровную полосу, по которой уже хоть экскаватор запускай, хоть грузовики с блоками и прочим полезным грузом в линию.
— Ну всё, — похлопал руками друг о друга Бульдозерист, вытирая руки. — К осени осядет, конечно. Но незначительно. Хороший гравий. А следующей весной снова грейдером пройдёмся. Дороге надо как минимум год отлежаться, прежде чем асфальтировать. Конечно, если не выбиваешь бюджет на ремонт каждый год ям, разрывов и проломов. Но если прямо сильно грунт играть будет, то можно плиты уложить. Без всякого асфальта полвека прослужит.
— Спасибо, мужики, я подумаю, — пожал руку Боря в первую очередь бульдозеристу.
— Да какой спасибо? — ухмыльнулся Бульдозер. — Половину ресторана тебе позавчера разнесли. Так хоть как-то исправить, подсобить. Свадьба бодрая оказалась. Не помню, правда, был ли торт, но проснулся лицом в горячем, а не салате. Значит, сидели мы долго. Оно и понятно — перемирие ещё отметить нужно было.
— Да не такая уж и дорогая там мебель была, — улыбнулся Боря, вспоминая выставленный счёт. — А реновацию вообще почти не задели. Быстро исправим. Но то, что на майских поработать решили, за это отдельная благодарочка.