«А раз фотограф всё равно поедет там же, то какая разница на чём до ресторана доехать? Да и Татьяна Юрьевна всегда рядом. Значит, вместе — веселей», — тут же согласился внутренний голос вместо бати и при мысли о первой брачной ночи Боря свёл брови вместе.
Подруга тоже помогать будет, что ли?
Но внутренний голос и не думал умолкать: «Привыкай. Она ведь всегда хвостиком за Дашкой будет виться. С другой стороны, лучше сиделки ребёнку не найти… а то и на ней бы пришлось жениться».
Боря уже представил себе, как заводит сексапильную няню, подчёркивая «что только для работы» и снова оправдывается перед роднёй. Но тут Татьяна Юрьевна проявила неожиданное полезное свойство и назвала Дашину маму по имени отчеству.
— Мария Сергеевна, вы давайте спереди садитесь и народ развлекайте, — заявила она тётке, которая совсем недавно её растила и на коленях качала. И по сути была второй мамой. Тем более, что габариты позволяли. Это только в последние годы отпустила от себя и стали меньше общаться, как часто бывает. — А мы позади рассядемся и ещё в пути пофографируемся… Да, Даш?
— Абсолютно! — сияла алмазом на солнце довольная блондинка, которую давно перестало мутить от разных запахов, в том числе и коньячных спиртов от гостей с фальц-стартом. Но и красота с лица невесты не делась.
Потому звонко хихикая, она плавно намекала Боре на то, что детскую лучше выкрасить в голубой.
«Или синий, если не по понятиям», — добавил мрачно внутренний голос, опасаясь, что само восприятие образа голубого цвета связано не столько с понятием «детство», сколько с голубыми людьми, которые в качестве хобби не только выход как вход использовали на регулярной основе, но и забрали себе сначала один из цветов радуги, а потом и радугу в целом вместе с себе подобными.
«Ну не пидорасы ли? И всё же… Мария Сергеевна её зовут», — сориентировался внутренний голос.
Тут-то Глобальный и вспомнил, что толстую бабищу Маня звали. Но это Степаныч из народа взял слово. А по паспорту — Мария и есть. А раз тоже Сергеевна, то запомнить легко. Как Дашка Сергеевна, так и тёща. Теперь не забудет.
«Машка и Дашка, значит. Понятный такой комплект для начинающего зятя», — решил для себя Боря и больше улыбался, чем говорил.
Вокруг всё и так весёлое. И происходит без его ведома. А ему остаётся лишь радоваться. И если никто не видит, то потихоньку заглядывать в будущее. А уже через пару дней после свадьбы он всю эту родню забудет, как страшный сон. Да они и сами про него вплоть до Нового Года не вспомнят, если не будет жить по соседству и глаза мозолить со своими проектами.
«Не любят люди успех. Это ж самим потом чего-то добиваться нужно. Так что чем дальше родня, тем больше любви и понимания», — тут же разложил всё по полочкам внутренний голос и снова взглянув на макушку отца на переднем сиденье, Боря вздохнул.
Еще не подошёл, не поздравил, в отличие от матери. Выжидает и держится отстранённо. Ведь с одной стороны первая свадьба единственного сына, а с другой понять не может, почему не на Наташке.
«Но это не мешает ему жить у Новокуровой, пока ты с домами разбираешься!» — возмутился даже внутренний голос: «И вообще ты его первым с Дашкой знакомил. К ней-то какие вопросы?»
Тяжёлые вопросы, не для радостных моментов точно. Задумавшись, плюхнулся сбоку. Так они и уселись на заднее длинное сиденье втроем: жених, невеста и её вечная подруга, плюс фотограф с оборудованием.
Набив автобусы до отказа остальной роднёй и знакомыми, каждый тут же начал разговаривать в голос и знакомиться. И в целом вёл себя так, как будто отправлялся на долгожданную экскурсию или ночёвку в лесу. Не хватало только палатки, ведра под чай и гитары.
Функцию тамады тут же взяла на себя мать Дашки.
— Ой вы гости, дорогие. Да не будем все хмурные! Лучше песней распоёмся, перед тем как… все напьёмся!
Грянул одобряющий смех. Вполне искренний.
Едва усевшись рядом с Галиной Константиновной, Мария Сергеевна тут же затянула в голос народные песни. От неё не пахло алкоголем и пока обходилось без чёрного ворона, но валенки уже звучали. А судя по довольным розовым щекам матери, Боря быстро понял, что отец успел подлить и ей.
«Ладно-ладно, у них всё-таки весомый повод», — тут же сбавил обороты внутренний голос и судя по запахам в салоне, много кто накатить успел.
Но прежде чем Боря планировал добраться до люков проветривания под потолком, обстановка изменилась. Режиссёр-постановщик подскочил первым. И принялся отвлекать основные действующие лица.
— Так, Дарья. Места тут хватает, — заявил фотограф. — Давайте пока рилсы снимем и что-нибудь зацикленное. Или в движении с пожеланиями. Хотите?
— Конечно! — сразу согласилась Даша. — Жалко, что солнца на ладошке нету. И морской волны.
Боре как по сердцу резануло. Сразу захотелось отвести супругу на пляж, или хотя бы в тазик горячей воды налить с морской солью и ножки окунуть-искупать. Отекли всё-таки с дополнительными килограммами. И все — по его «вине».
Фотограф, беспардонно усевшийся посередине между женихом и невестой, совсем совесть потерял. Он периодически подскакивал, чтобы заняться портретным фото, поправить позу или выдать новое указание.
— Ничего-ничего, тут как есть снимем, а потом на морской пляж фон сменю и всё будет в шоколаде.
— В шоколаде всё может быть только в том случае, — тут же пробурчал Пётр Иванович с переднего сиденья, — если шоколадку на ночь под подушкой оставить. В ином случае лучше уточнять, что именно ты хочешь от Вселенной.
Но его тут же перебили новой песней.
Так вышло, что Боря уселся с одного края широкого ряда, чтобы поближе к окну, а Татьяна Сергеевна оказалась с другой. Жених бы и вовсе уже о ней не вспоминал и не помышлял о брачной ночи, но суетливый фотограф отвлекал. А Дашка о нёс словно вовсе забыла. В телефон же если снова залезть — утонешь в поздравлениях и сообщениях по работе.
Потому Боря сунул руку в карман пиджака за жвачкой, но вспомнил, что Дашка забрала. Зато достал пультик, припоминая, что да, было что-то такое. Но что и с чем это едят?
Повертев на руке устройство, присмотрелся. А пультик розовый, маленький и на вес такой лёгкий, словно вовсе без батареек. Решив, что сначала надо вставить батарейки, а потом пользоваться (например, прицепить по блютузу к телефону на приложение), жених тут же все кнопки и проверил… по очереди.
Татьяна Сергеевна с другого края чуть до потолка не подскочила от неожиданности!
Но потолки были высоко. А трясло позади изрядно. Поэтому никто толком не обратил внимание. Фотограф с невестой так вовсе не замечали. А Боря только снова брови свёл вместе, задумался.
«Без батареек работает, значит», — сразу всё понял внутренний голос. Всё-таки Глобальный знал большую часть ассортимента магазина для взрослых и почти сразу всё понял.
Вручили ему пульт всевластия над женщиной, словно одного ошейника по праздникам и «при случае» Татьяне Юрьевной было недостаточно. Но для того, чтобы удостовериться, снова на кнопку вдавил.
Таша, как она просила называть её по-домашнему, только взвизгнула и ладонью по обшивке стукнула. А затем посмотрела на него выразительно. В глазах счастье вперемешку с похотью.
«Так-так-так», — теперь уже точно понял всё Боря и начал развлекать себя в дороге пультиком так, что определял возможности новой игрушки в Татьяне Юрьевне на слух.
Нажмёт на «далее» в виде стрелочки, а рыжая подруга зубы стиснет, но выдавит «ох!». Затем губа чуть в сторону съезжает, пока не прикусит.
Нажмёт снова — глаза закатит, лбом в стену упрётся. И потеет как в бане.
Боря присмотрелся к ней искоса. Щёки розовые сразу стали, как будто стометровку пробежала на скорость.
«Бодрый румянец, лихо её пробирает», — ухмыльнулся Боря и снова на кнопку нажал.
— О-хо-хо, — тут же донеслось от Татьяны Юрьевны, и она махать себе на лицо ладонью как веером начала.
Будь она дамой эпохи Ренессанса, ей вполне подошла бы и собачка, что вьётся у пышного платья, на которую можно сослаться во многом. Но на подруге невесты было лишь красное платье в открытым верхом без плеч и лента «свидетельница», которую напялила тёща, «чтобы было».
— Правда, хорошая фотка получилась? — повернулась к Таше невеста, которая все комментарии на свой счёт воспринимала. А фотограф ей на маленьком дисплее без зеркального фотоаппарата показывал то одно фото, то другое. Тут же что-то удаляли, что-то оставляли.
В работе люди. Лучше не отвлекать.
— Правда, — ответила, глядя совсем не на дисплей, а глубоко в вечность рыжая чертовка. А когда новый виток вибрации обрушился на неё изнутри, голос её истончился. — Ой… Ах… А можно окно открыть? Жарко! — попыталась сделать она голос тут же как можно жёстче и грубее, но удалось это ровно на пару слов.
— Тебя же и так уже продуло, — донеслось от мужчины-спортсмена спереди, но окно в потолке для подруги невесты всё же открыл.
В этот момент фотограф заставил невесту подняться и что-то изобразить в камеру. Между Борей и Татьяной Юрьевной тут же создался свободный коридор.
Она тут же пулей бросилась к нему и прошептала на ухо:
— Умоляю, господин, сделайте поменьше скорость. Иначе меня… о-о-о! Пре-кра-ти-те… а-ах… я сейчас… к… к…
— Конечно-конечно! — прервал её Боря, пока лишнего не наговорила.
Но он и рад бы отключить всё сразу, но кнопка, которая переключала режимы, запала.
— Терпи, — заявил он одними губами и поднял пультик к глазам.
А тот настолько мал, что не подписана ни одна кнопка. Да и отдельной кнопки выключения нет. А вместо батареек команды с пальца идут. Прикосновение создаёт кинетический импульс, тот передаёт заряд с сигналом. Для передачи даже батареек не нужно.
«Вечный, мать его», — добавил внутренний голос, пока Боря крутил в руках пультик так и этак, а Таша вертелась как уж на сковородке.
Но к счастью по салону разливалась песня и на строчках «взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры — дети рабочих» её вздохи никто не замечал.