Вроде план выполнен. Но скорее план-минимум. Никто ведь не говорил, что сын один должен быть. Там может вообще слово одиннадцать было дочёркнуто. И какой смысл в одном дереве? Он аллею по всему участку рассадит! Да и домов будет с десяток, плюс база отдыха с прудом для узкого круга, склады с чем-нибудь интересно-подозрительным, чтобы всегда материал был и из чего новое строить. А что производить будут с Шацем на пару — не важно. Важнее — для кого.
И пока город укрывался в золотую шубу, а по подопечному его управляющей Глобальной компании району звенела, брынчала и громыхала моторами глобальная стройка, укатывая дворы в асфальт, да раскидывая детские и спортивные площадки у каждого двора, как царица косточки из детской сказки, Боря снова и снова смотрел на дом.
И вдруг понял, что они в нём… не поместятся.
«Слушай, а куда? Как?» — начал переживать внутренний голос: «На первом этаже из жилого можно лишь кабинет и зал. Да, зал большой и его можно на две комнаты разделить, но и общее пространство должно быть. А на втором этаже второй кабинет, спальня и детская. Да, спальню и детскую снова можно надвое поделить. И забыть про мечту оставить над гаражом спортзал, который тоже делить можно надвое. Но… зачем так ужиматься? Не проще ли в доме Князя жить, а этот дом наследуемым сделать. И приезжать сюда отдыхать, как в домик у озерца, в конце посёлка. Боря, давай мыслить шире. Раз завёл семь женщин+1, то будь добр — выделяй и семь спален. У каждой должна быть территория, где от дюжины детей скрыться можно».
Боря кивнул. Сам себе. Дело было даже не в психозе, а ответственности. Прав внутренний голос. Завёл гарем, так будь добр — соучаствуй в жизни каждой. Хотя бы раз в неделю. И пока всё человечество не вздумает перебраться на планету, где в неделе больше суток, больше семи заводить не смей. Надорвёшься.
«А всякий, кто возьмёт больше, тот просто коллекционер», — важно добавил внутренний голос.
Боря снова улыбнулся и пошёл к Сидоренко навстречу. Он вдруг ясно понял, что Стасян дом не ему, а себе строит. А значит уже следующим летом про квартиру в городе они уже думать забудут, всей разросшейся семьёй за город перебравшись. А там и Глобальные переедут. На другой участок где-то поближе у леса, где побольше можно будет построить. А пока и в доме, который построил Князев неплохо поживут.
«Таким образом хоть что-то полезное Князь в жизни всё же сделал, кроме Киры», — подумал Боря, забрал Матвея на руки и вернулся к детям у кунга.
Им ещё домой ехать. Всех Глобальных в новый план посвящать.
Но ещё до того, как дошёл до своего чёрного внедорожника, Боря замер и повернулся. Следующая мысль была лёгкой, почти естественной.
— Стасян, слушай… а давай вместе на Донбасс съездим.
— Давай, а тебе зачем?
— Ну может меня там тоже какой-нибудь Катёнок ждёт-не дождётся. Что же мы, в такой большой семье не вырастим?
Теперь замер уже Стасян и снова глаза на мокром месте. Затем махнул рукой-граблей и заявил:
— А поехали! Кого не встретим — все наши! Русского мира дети.
Говорит ещё так уверенно, словно к названию посёлка Глобальный-Сидоренко добавляй на радость клану.
Но кто ему возразить посмеет, если слова от самого сердца идут? А если клан и гарем в какой-то степени и возможен в современном мире, то только — такой. Ведь для своих детей родители и город облагородят, и любовь к Родине привьют, и врага любого в рог закатают. Было бы желание расти и развиваться, а возможности хоть вопреки, но — найдутся.
— Едем! — ответил Борис Глобальный и тут же понял, что счастье познаётся в пути, а тропу к нему каждый выберет по своему вкусу.
Но идти с кем-то рядом, коротая путь, всегда приятнее. А кого подсунуть в попутчики карма разберётся.