С этим заявлением он зябко передёрнул плечами и включил печку. По салону мгновенно потянуло мокрой шерстью, пылью и чем-то ядовито-приторным, от чего запершило в горле.
— Бенедикт Кемпмампечкин! — воскликнул Стас, переврав сразу пару имён и фамилий, а возможно и нарвавшись на пару исков об оскорблении. — Кошка там сдохла, что ли?
— Где там? В воздухозаборнике? — заявил Боря. — Я думал она тут в салоне ночью вместо сигнализации с козой ночует на пару!
— А я знаю, где кошки ночами обитают? Может и ночует, — прикинул Стасян с озадаченным видом. — Но коз не было. Овцу возили… И корову.
— Корову? — удивился Боря.
— Телёнка, то есть, — тут же поправился крановщик. — А корову к бамперу цепляли, пока не оторвала. Это помню. Упёртая Марта, что ни говори. Но молоко жирное давала. За это и терпели. А на буксир брали, чтобы в соседнее село к быку свозить, порадовать.
— Какое ещё молоко? — кашляя и чихая одновременно от пыли и вони, возмутился Боря. — Ты же смотрел под капот! Ничего не заметил?
— И что, что смотрел? — с полной невозмутимостью в голосе ответил Стас. — Ещё и видеть надо. А там дождь шпарил. А я кроме аккумулятора и замены масла не понимаю ничего в современной технике. Это же брата машина, Колясика. Пусть сам и возится. Я только в больничку взял сгонять, провериться, да и… застрял чего-то. А он сам не забрал. Права летом забрали. А кто — не помнит.
Боря, кашляя как туберкулёзник, отключил печку. Запах такой, словно отсоединил трубу канализации и дышал строго через неё. Палец зашарил по двери в поисках стеклоподъёмника, но нашёл в провале от него лишь стаканчик от газировки, в котором по неизвестной причине покоился теннисный мячик.
«Господи, спаси и сохрани… а то мутит чавой-то!» — пробормотал внутренний голос.
Видимо, молитва дошла до адресата. Так как в конце улицы мелькнула спасительная крыша спорткомплекса.
— Стасян, тормози там справа… на моей дальше поедем, — дыша в локоть ветровки, роняя слёзы и кашляя от удушья, обронил Боря.
— Отлично! — обрадовался Стасян.
«В основном тому, что не придётся заправляться», — прикинул Борис.
Но тут крановщик всё расставил по полочкам:
— У меня всё равно прав нет, — огорошил крановщик. — Брату пока позвоню. Пусть Колясик сам забирает свою колымагу.
Боря едва сделал усилие, чтобы не выскочить из салона на ходу. Инстинкт самосохранения шутить не любит.
Стоило водителю без прав припарковаться, как сантехник словно мгновенно оказался у входа в спортзал. Только обронил через плечо:
— Жди здесь!
Глобальный рассчитывал явиться к Дарье с цветами и конфетами, чистый и с улыбкой на лице. Но вместо этого явился прокуренным до кончиков волос и словно прибыл с шабаша, где делали шашлыки из кошек. С пустым стаканчиком в одной руке и нелепым коричневым мячиком в другой в качестве бонуса.
Как это оказалось в руках, Боря смутно себе представлял, так как всю дорогу до администратора лил слёзы и заставлял себя дышать через рот. Что-то вроде пыльцы забило нос и во всю тормошило слезные каналы.
Возможно, в какой-то момент он даже пытался дышать в стаканчик, приняв за кислородную подушку на нервной почке. Всё-таки какую только дичь люди не творят, пытаясь выжить. Но на свежем воздухе всё обернулось против него: кашлял как чахоточный, вонял как бывалый бомж, а подарки так вообще на сильного любителя.
Сразу видно — женщина расстроилась. Сначала глаза загорелись, но следом в помещение вошла вонь и нелепость. И Дарья предпочла держать дистанцию вместо обнимашек.
— Господи, Боря! — воскликнула блондинка. — В больнице что, теперь совсем не моются? Это что, запах шерсти? Откуда там кошки?
— Я не знаю, — признался сантехник, также не горя желанием обниматься в таком виде. Весь лоск, что наводил в ванной, поплыл после дождя. По виду как будто в псарне ночевал. И с расстояния трёх-четырёх метров, выставив перед собой стаканчик и мячик, сантехник завил. — Даша, ничего не спрашивай. Просто кинь в меня ключами от автомобиля и увидимся вечером.
— Почему вечером? Я столько ждала! — всё же возмутилась старший тренер и владелец спортивного заведения по совместительству.
Вопрос мог остаться риторическим, но тут её голову посетила одна единственно-возможная мысль.
— Ты поедешь к той рыжей женщине?
«Нет, я поеду отмываться от запаха Стасяна и всего его семейства йети!», — хотел ответить Боря, но это бы только ухудшило положение вещей.
И он сделал лучшее, что мог сделать мужчина — промолчал.
Дарья же сузила глаза в две щёлочки. Присмотрелась к атрибутам в руках, сделала новый вывод.
— А в кино ты когда успел побывать?
Боря посмотрел на нелепый стаканчик и кинул его в урну вместе с мячиком.
— Это из… такси.
— Такси водят теннисисты? — пошла в атаку обладательница двух косичек, что ещё загодя готовилась к выписке и из одной косы сделала две небольшие, забавные, чтобы скинуть пару лет от своих двадцати с лишним.
«По виду ей всегда должно быть восемнадцать», — невольно подумал Боря, остро сожалея, что нельзя обнять это весёлое, озорное чудо, которое словно светится здоровьем.
— Да у нас только биты по стране продаются, а бейсбольных мячиков я не видела, — заметила Дарья. — А вот теннисные мячи есть в ходу, но и ракетки у тебя я не вижу… рыжая что, занимается теннисом?
Боре бы задуматься насчёт того, что волнуется, переживает как о парне. Остановиться бы и присмотреться, да сделать выводы. Ведь тогда увидел бы, что девушка стала обладательницей блестящего маникюра с акрилом, сделала татуаж губ и даже смогла остановится в момент ликвидации бровей, не изводя те до нуля и вновь подрисовывая. А это уже — показатель.
Прояви Боря любопытство, он мог бы даже узнать, что подготовка шла по всем уровням. Так, ниже пупка все волосы Дарье как напалмом пожгло. До самой зоны педикюра ни волосинки. Но это десерт на сладкое, сокровенное. А они даже к первому не приступили. На теннисе остановились.
Но Боря спешил. И о спорте, еде и теннисистках не думал. Он только моргал после слезоточивой атаки из пыли и грязи. Одежда ещё вся в шерсти собачьей. Какой тут внешний вид и милования? Скрыться бы с глаз долой. А блондинка потом сама «спасибо» скажет, когда вернётся в нормальном виде.
Так и не дождавшись ответом и иных благодарностей, Дарья снова следователя включила:
— И с каких это пор клиенты за таксистов выкидывают мусор?
— Даша… ключи, — подчеркнул очнувшийся из комы хриплым голосом, как будто из запоя вышел.
Он вроде и рад с цветами явиться, конфетами и большим плюшевым медведем, но всё это мелочи жизни, прах и зацепки за материальное. Но пока такой, какой есть. Захочет — сама поймёт.
«А если интуиция женская против неё работает, то это уже не наши проблемы», — добавил расстроенный внутренний голос.
Пока Дарья ходила за ключом, Боря ненавидел себя за эту ситуацию. А едва в него кинули брелоком с дистанции, подхватил его на лету и добавил торопливо:
— Вечером, Даша. Всё вечером… Хорошо? Ты только не обижайся. Я скоро!
— Хорошо, я тут пока нового администратора найму. Есть чем заняться.
Она сказала, но стянула губы в линию. Символ опасности на женском лице. Мог бы и догадаться. Но Борис обладал недостаточным уровнем познаний в семейной жизни, чтобы расшифровать его. Поэтому вместо дальнейших успокаивающих слов просто кивнул и удалился.
Будь он бумагой в этот момент, (и обладай Дарья даром пирокинетика) Глобальный сгорел бы ещё на выходе, начиная тлеть с самого зада. Но его пронесло. Всё-таки нет в мире ни суперлюдей, ни магии, ни прочей чертовщины… пока это не нужно сценаристам мистических телепрограмм.
Уцелев, Боря подошёл к микроавтобусу и наорал на стоящего рядом Стасяна:
— Зачем так делать?
— Как? — удивился соучастник свершившегося преступления на дороге.
— Без прав ездить! Как! — возмутился Глобальный. — Ты бессмертный, что ли? Или решил в морге прописаться? На кой чёрт на тебя лекарства-то тратили тогда?
Стас начал разводить плечами, потом руками. Этот процесс всё продолжался и продолжался, отображая безмерное удивление обладателя:
— Так у нас половина деревни так ездит, — наконец, ответил он. — Другая — тоже на тачках, но на ручных. И там уж кто кого повезёт.
— Ты в городе! — подчеркнул Боря, открыл свой автомобиль с брелока и добавил. — Брату позвонил?
— Какому?
— Старшему, — буркнул Боря. — Младший-то как машину без прав заберёт? Хватит по беспределу кататься!
— Позвонил родне, — вздохнул Стасян, даже не собираясь уточнять, что у старшего прав тех отродясь не было. На тачках остановился в развитии. Ручных. — Уже пошли на автобус.
— Какой автобус?
— Межгород, какой, — объяснил сельский крановщик. — Часа через три доберутся. Путь не близкий.
Боря чуть успокоился, нос почесал и спросил, провернув ключ в зажигании:
— Как ты вообще крановщиком стал среди такой среды?
— Выучился, как, — ответил Стасян, с удовольствием залезая в место потеплее и без дождя. — Как и ты на сантехника.
Крановщик дрожал, но пытался не подавать виду.
— А работаешь как? — заметил этот момент Боря.
— Как, как, вахтами, — ответил подсушенный гигант и зябко передёрнул плечами, сунув пальцы под печку, из которой так непривычно не доносились запахи разложения, что оказалось приятно.
Лучше только покушать. Но завтрак из манки уже выдавали. А новой порции еды никто просто так не даст.
Боря вздохнул, принимая действительность.
«Не выгонять же бедолагу. Замёрзнет. Всё-таки подвёз… как мог», — добавил внутренний голос.
— Ладно, покатаемся пока, — предложил Боря. — Только не кури.
— Так я всё скурил, что дед дал, — буркнул Стасян и притих, согреваясь.
Автомобиль завёлся с пол-оборота. В салоне вместо мокрой псины пахло ёлочкой. Активно работали дворники. Печка вскоре начала не только дуть, но и греть. И Стасян, млея над воздуховодом, с довольным видом вытянул ноги.