— Мозоль видишь?
— Вижу.
— А укусить можешь?
— Чё сказал⁈ — тут же вспыхнул тот ярче пламени. — Выходи, говорю! Даванул ты уже косяка! А я чё тебе, желе⁈ Я — человек! А человек — звучит гордо! Выходи, давай!
Выходить под дождь Стасяну было всё ещё лень. Поэтому он применил секретное оружие и следом за пяткой охранник увидел вросший и снова проросший ноготь, вид которого привёл бы к зелёному цвету лица любого, кто на него смотрел.
Боря невольно и сам посмотрел и поморщился.
— Ты вылечить в больнице это не мог?
— А чем? Йодом? Или парацетомолом? — уточнил Стасян. — Доктора обижаются, когда прямо говоришь о проблеме. А сами посмотреть не догадались.
Боря взглянул снова. Помимо того, что ногтем можно было убить семерых за раз, на нём ещё и грибок сформировался, что не привнесло радужных красок общей картине. Это была скорее антирадуга: мутно-зелёный, бледно-жёлтый, белый, местами коричневый, с признаками то ли гноя, то ли гангрены, этот ноготь как бы намекал, что цвета в нём не так просто перемешивались. Опасно!
А ещё ноготь словно молил — избавься от меня или превращусь в медвежий коготь!
Молодой охранник от нового вида отшатнулся и принялся извергать обед, махая машине проезжать.
— Бедняга… чем их тут только кормят? — посочувствовал Стасян. — На лапше одной и сидят… О, нет, вижу пельмень.
«Боря, давай подарим ему новые тапочки», — прикинул внутренний голос. «Если найдем, конечно. Какой тут размер? Пятидесятый? Может сразу валенки брать?».
Проезжая под шлагбаумом, Глобальный заметил, что старый охранник снова кивнул. Как будто подавал условный знак. Наверное, это означало, что камера временно не фиксирует их действий. А те, что уже зафиксированы, будут стёрты при удобном случае.
Иначе о чём Антону с ним договариваться?
Задний клапан от этой мысли уже не припустил, но подтравил. Словно организм вновь намекал, что происходит нечто важное. Только не мог указать где, в мыслях или в теле? Но это странным образом сочеталось внутри.
«Что же тогда прячут в контейнере? Неужто рабынек филиппинских? Да не… те бы сдохли давно с голодухи», — издевался внутренний голос, пока в животе крутило и клокотало.
Стараясь не подавать виду, Боря повёл колонну к красному контейнеру с номером «триста семь». Двадцатифутовый красавец в свежей краске с номером на боку не давал никакого представления о том, что хранится внутри. А огромный замок подсказывал, что секрет откроется ещё не скоро.
«Справиться с ним парой пассатижей и молотком не получится. Резать надо», — прикинул Боря, и понял, что нужно ехать к Степанычу за инструментами, в том числе и за аргоном. Тот на балконе ждёт своего часа вместе со сварочным аппаратом.
Внутри порта всё быстрее складывалось: погрузка на подложку фуры прошла без эксцессов. Водитель крана поднял груз как крупную купюру. Осторожно и с уважением.
Боря, вновь залезая на контейнер, чтобы закрепить тросы, даже прислушался к содержимому. Но там ничего не кричало, не пищало, не бахало и даже не воняло. Присмотрелся, но подозрительного цвета вещества тоже не просачивались.
«Контейнер как контейнер. Чего переживал?» — подумал Боря и вдруг вспомнил, что содержимое можно открыть и без взлома.
«Просто ключ у Яны забери и будет тебе счастье», — посоветовал внутренний голос: «А ещё сразу можно забрать ключ от внедорожника».
Решив так и поступить, Боря отправил колонну обратно на участок разгружаться. А сам махнул деду в будке, вновь приняв какое-тайное послание. Даже Стасян заметил, но виду не подал. Только спросил, как бы издалека:
— Ты же не из этих?
— Каких?
— Ну… масонов. Или они только каменщики, а не докеры?
— Стасян!
Глобальный уже собирался направиться прямиком к Яне, как из будки вновь выскочил молодой охранник и рванул к шлагбауму.
— Нет, ну этот никак не уймётся, — вздохнул крановщик и открыл дверь, выходя под дождь ради такого случая.
И вот выходит крановщик, выходит, всё ещё выходит, а охранник становится всё меньше, меньше, и дажеу́же в плечах.
Не поверив, даже очки обратно надел. А они только усугубили ситуацию.
Боря тоже моргнул, но не помогло. Процесс всё не прекращается, только набирает обороты. Выходит, и выходит крановщик.
Но любой процесс когда-нибудь заканчивается. По итогу и Стасян вышел. Весь. Следом рот у охранника открылся, но оттуда ни звука. В очках увеличительных — та ещё картина.
— Ну чего тебе, бедолага? — первым пошёл на него Стасян. — «Лося», говоришь? Ну давай, «Лося» пропишу!
«Если очкарик и побежит, то Стасяну только руку протянуть и сразу догонит», — невольно подумал Боря.
Охранник, не будь ведьмаком (платили ему всё же не серебряными монетами и тем более не золотыми) не горел желанием сражаться с монстрами в мрачную, дождливую погоду. Потому от крановщика отскочил, развернулся и дал стрекача. А по итогу забега на короткую дистанцию в будке скрылся.
— Что ж вы такие агрессивные, а хотите, чтобы я у вас работал? — не стал отпускать человека крановщик со стажем и тапочках. Он сделал шаг-другой вдогонку и почти догнав беглеца у порога, заявил. — Или ты что, против дружбы во всём мире? — добавил Стасян уже в окошечко будки.
Объект неприятностей скрылся из виду, но явно его слышал.
Только молодой охранник больше не вышел, а дверь открылась. На пороге возник дед. Перестав гоготать как удод в брачный период, он вытер слёзы и протянул Стасу тюбик.
— Не, паря. Мы как раз за мир. Вот, держи.
Прикинув, что это прикол, крановщик покачал головой.
— Ну спасибо, дед. От тебя не ожидал. Старый, а всё туда же?
А дед только ухмыльнулся и сказал:
— Слушай, друг подозрительного вида. Ты не серчай. На молодого внимания не обращай. Засиделся. Кровь играет. А сам давай лечись. Я такой каждый день использую. Не дело это без смазки на работу ходить, едрить тя в корень.
Стасян покраснел немного, пробурчал:
— Дед, мне не важно, чем вы тут занимаетесь… Но я больше сюда ни ногой. Поняли? Оба два… а ещё напарники.
— Дело твоё, — подразумевал своё, пока Стасян думал о другом. — Начальству скажем, что не подошли тебе условия. Ну всё, бывай.
И он закрыл дверь.
Хмыкнув в ответ, Стас вернулся в салон автомобиля и только там раскрыл ладонь. На пальцах покоился маленький тюбик… с мазью от грибка.
Густо покраснев, крановщик стянул губы в линию.
— Боря, воротайся! — потребовал крановщик.
— Нет, — легко ответил Глобальный, утирая слёзы смеха, но и о дороге не забывая.
— Боря, я тебя прошу.
До того ему было стыдно и безумно неудобно перед пожилым человеком, что хоть сквозь землю проваливайся. А везде — асфальт.
— Не-е-ет, — добавил Боря, только ускоряя ход автомобиля.
— Боря, ну неудобно же.
— Неудобно перед мужиками будет, когда платить за перевозку нечем будет, — разъяснил Глобальный. — Прости, финансовый вопрос бьёт твою карту с извинениями.
На все остальные уговоры Боря назад так и не повернул.
— Ты чего? — возмутился водитель. — Если перед каждым дедом извиняться, мы так вообще ничего сегодня не успеем! Дедов в стране много. Молодёжи мало. Работать кому?
— Да я же не хотел! — буркнул Стасян. — Я думал, это прикол с вазелином. Такое часто бывает на новой работе.
— Не хотел… — хохотнул Боря. — Но смог же!
Так они и ехали до самой Яны, посмеиваясь. Стасян попутно смазал ноготь и обронил в тишину:
— Нет, ну теперь я какому-нибудь деду жизнь в ответ должен спасти. Чтобы, представ перед ангелами господними, пояснить со всеми вытекающими. Верно мыслю? В одном месте убывает, в другом прибывать должно. Закон сохранения энергии!
— Деды они разные бывают, — осторожно заметил Борис, не желая углубляться в религиозные диспуты.
— Карма, всё такое, — добавил пространно совестливый крановщик. — Через какого-нибудь, да обернётся бумерангом.
— А ты что, уже буддист? — все же уточнил Борис.
— Я нормальный атеист, — тут же ответил крановщик. — Но через левое плечо плюю и тебе советую с черными кошками не якшаться.
— Это да, — протянул Боря, паркуясь уже у знакомого дома. — Тогда спасай дедов. Но занимайся своими кармическими долгами в другой день. Хорошо?
— Договорились.
— Я скоро.
И Боря побежал к подъезду.
Глава 5Плата по долгам
Боря названивал в домофон Яны три раза, но никто не отвечал. Решив, что просто никого нет дома, Глобальный выругался и ещё раз попеняв себе на то, что не взял номера телефона у жены Антона, вернулся в автомобиль.
«Денёк не задался. Ни внедорожника, ни ключа от замка, ни женщины», — вздохнул внутренний голос, пока водитель устраивался поудобнее: «А ведь обещала дождаться».
— Что, карма уже работает? — усмехнулся Стас, заметив помрачневший взгляд сантехника.
— Да с чего вдруг? Я-то дедов не обижал! — смахнув капли дождя с волос, ответил Боря. — Даже так: «я-то дедушку не бил, я-то дедушку любил». А ты чем ответишь?
— Нет, ну если дела принимают такой оборот, то у меня с предками тоже всё в порядке, — объяснил крановщик. — Ты к делу давай. Почему рожа не красная? Теперь не стыдно?
Боря повёл бровью. Заметил, значит.
«А он прав, что теперь делать-то будем?» — добавил внутренний голос.
— Вот что, Стасян, — вздохнул Боря. — Мы вынужденно переходим к плану «Б».
— По блядям, значит? — хлопнул в ладоши и растёр ладони крановщик, как будто готовился переходить к десерту. — Это всегда, пожалуйста.
— Какие тебе бляди? — возмутился Боря. — Работать надо! Едем к Степанычу.
Теперь бровью повёл уже крановщик.
— Зачем к Степанычу?
— За аргоновой сваркой, — ответил Боря. — Хватит с меня секретов. Будем копать под истину.
— Но Степаныч же — дед? — тут же спросил Стасян, не особо интересуясь зачем им сварка.
До возвращения младшего брата с передачкой из одежды на вахту всё равно сутки, а тут вроде бы уже на подработку устроили. Хорошо, когда руки заняты. Время быстрее идёт.