Дарья попыталась разжать ему руки, что находились примерно в области груди-руля, но не тут-то было. Они, как тренажёр, заточенный под одно конкретное действие, снова возвращались в первоначальное положение и пытались рулить.
Тогда Дашка включила прохладную воду в раковине и сунула туда кончики его пальцев. Боря взвыл и принялся издавать тающий звук, заканчивающийся на «…ука-а-а».
Через минуту Дашка добавила воде градусов. Когда та стала тёплой, Боря ощутил, как подушечки пальцев пульсирует. А пальцы как будто дышат.
Сняв с него штаны, (по весу превосходящие сухие в два-три раза), Дарья взялась за обувь. А разувая подопечного, с трудом отклеила от ног носки. Чёрные, те подкрасили синюшные ноги и перед ней как будто баклажан стоял на ножках.
Намазав гостью губы гигиеничной следом, хозяйка снова опустилась перед ним в наклоне и пыталась растереть окоченевшие пальцы на ногах. Те походили на белёсых червяков. Таких бледных, что ни одна рыба не покусится. Всё, трупы.
Тогда Дарья полностью присела перед ним на корточки и принялась растирать икроножные мышцы, бёдра. Взгляд невольно остановился на трусах. Точнее, на их наполненности.
Если изначально яйца походили на перепелиные, то с каждой новой минутой, проведённой в тепле, те отвоевывали пространство. А с ними и робко, но справедливо возвращалось мужское достоинство. И с каждым новым отвоеванным сантиметром пульс спортсменки ускорялся, а движения становились медленнее, осознание. А взгляд застыл в одном месте и глаза косило, даже если голову отворачивало.
Боря же просто смотрел перед собой, продолжая выдавливать звук «у-ка-а-а-а» над раковиной и желая, чтобы пальцы перестали гореть огнём. Но не тут то было. Их как будто под кипяток сунули. При том, что вода текла чуть тёплая. Но это он задним умом понимал, так как подобное уже испытывал в детстве, когда без рукавиц в снежки играл.
А вот пальцы девушки чувствовали температуру. Но невольной массажистке что-то мешало. Взгляд постоянно цеплялся за бугор в трусах. Сначала ненароком, потом специально. А когда ткань оттянулась, и резинка трусов воспротивилась этому, глаза девушки расширились от удивления.
Почуяв тепло пальцев, естество Бори потянулось к Дарье, как к родной.
Дыхание блондинки сбилось от удивления (ты же мой хорош-и-и-ий!), а сердце сжалось от жалости, когда невольно коснулась кожицы за трусами и ощутила, как же холодна жопка.
Мысль «спасти!» стала доминирующей в сознании старшего тренера. Украдкой блондинка скосила глаза на дверь.
Закрыта.
С убеждением, что никто не войдёт, Дашка начала реабилитационные меры: тёплые пальцы мяли зад. От интенсивных движений содержимое под тканью только увеличивалось и увеличивалось, сначала натянув ткань, а потом грозя порвать.
«Бинго!» — обрадовалась Дашка, пока рот наполнялся слюнкой.
С явным одобрением она наблюдала картину оттаивающего в правильных местах мужика. Он был как надувная кукла, только живой. Ну чем не подарок?
«Пусть глуховат и мычит только, главное, чтобы в правильных местах наполненность была», — подумала Дарья и решительно потянула трусы вниз.
Ибо такому спортивных мужских стрингов на выступления культуристов не носить!
Последний оплот ткани пал, став простой мокрой тряпкой под ногами. Мгновенно Боря оказался в костюме Адама. Только в отличие от Райского Сада, здесь ему и фигового листика не выдали.
Зато полотенце принялось растирать тестикулы и его змея. Боря поморщился, ощущая холод. Полотенце давно промокло. Для Дарьи это не осталось незамеченным.
— Что? Холодно? Сейчас… согреем.
Волнуясь, как малолетка перед первым свиданием, (и ещё раз воровато посмотрев мельком на дверь), она взяла тёплой рукой за пару мешочков, подула на них тёплым воздухом, продолжая растирать порозовевшую кожицу и разгонять кровоток уже без полотенца.
Боря блаженно улыбнулся.
Ощущая уверенность и следуя принципу «делай, раз начала», Дашка сложила губы в трубочку и начала дуть горячим воздухом как феном. И чем больше она дула, тем больше тянулся к ней источник интереса.
Словно разнополярные магниты, они притягивались друг к другу. И краснее становились уже не его естество, а её щёки. Решительно обхватив ствол, девушка решилась. Внизу живота вдруг что-то восстало, потянуло и сказало всему остальному: «или сейчас или кот и старость»
Этой встрече суждено было произойти!
Изнемогая от желания, Дарья обхватила большой, местам синюшный ствол обоими руками и открыла рот, покусившись на большое и красное, с родимым пятном у разреза.
Губы притянуло: большая, странная, дремлющая до поры до времени внутренняя сила накинула блондинку ртом на Бориса. Как голодный удав, она принялась поглощать жертву. Но не всю, а локально. И поскольку удав был на диете, тут же отпускала жертву обратно, как анорексичка со стажем извергая проглоченное.
Боря домычал над раковиной первое слово и поглядев вниз, замычал другое, что заканчивалось на «…ануться-я-я».
Дарья уже не слушала, так как процесс поглощения её так понравился, что щёки едва ли паром не пошли. Она сама начала подтекать внизу, пропитывая препоны и преграды сахарных самоубеждений и принципов.
Сунув левую руку в трусы, под резинку леггинсов, Дарья как палец в нос сопливый засунула. Горячий, влажный и сыростью пропитанный. И столько радости всколыхнулось в старшем тренере спорткомплекса «Юность» и его же владелице, что мгновенно простила всё Борису: и встречу по утру, и вид обмороженный, и ту рыжую, что ей пусто было!
Он же о ней теперь и не вспомнит. Она — моложе. И уж точно прекраснее телом.
Да чего скрывать? Простила она всё ещё в тот момент, когда его трусы наполнились, потянулись её рукам навстречу! А сейчас она скорее покорилась.
Голодная внутренняя самка восстала, взревела, и повалила Бориса на диван. А затем властно оседлала и самопроткнулась.
Одно дело седлать вибратор с имитацией бёдер человека, и совсем другое — человека с образцово-показательным концом. И несколько лет без секса сыграли с Дарьей злую шутку: новое ощущение потери девственности давно не использованной промежности не прошло даром.
— Ах ты ж ёбаный в рот, как на кол села, — пробормотала она, отпрянула и посмотрела вниз.
Но крови не было. Только соки. А организм прошептал требовательно на ушко: «не верю! Надо повторить!»
Решив, что удар выдержан, обратно взобралась. По нервным окончаниям как мёда разлили. Сладкого и тёплого.
И блондинка задвигалась неспешно, входя во вкус, пока от тела жар не пошёл.
— Ебучий случай! Вот это я понимаю — тренировка! — заявила Дашка и уже подключила бёдра как следует.
Диван заскрипел, всколыхнулся, и принялся разрушаться. Как иначе, когда работает её хорошо тренированное тело? Не зря качала. А выносливости в ней на три марафона хватит.
Истосковалась.
Пока прочие говорили — кому вообще нужны эти приседания? Дарья точно знала, что однажды пригодится. И вот теперь, оседлав мачту юнгой, она взбиралась на неё поднять паруса. Или в смотровое гнездо посмотреть на горизонт, до оргазма — рукой подать!
А пока не видно ничего! В глазах туман, орут что-то губы, мелькает лицо синюшное под ней с губами треснувшими.
Сама кричит на вскриках, на выдохе, а губы её горячие целую те, что, обветренные, едва живые. И жизнь в них вдыхают.
Не зря же с рыжей билась за право заботы и обладания!
Не зря отвоевала время посещений и сумки с продуктами на всю смену в реанимацию сдавала. И сами сытые, и её пропустят. А после в боксах та схема работала неплохо.
Хорошо заходило лечение. Потеряла право обладания лишь в тот момент, когда в палату перевели мужика её. А там видно бесхозные мужики плохому научили: прокуренный вернулся, бледненький, замёрзший.
Но то все былое, позади. Настоящим надо жить! А настоящее под ней, между ног зажато. Не отпустит, как шест опытная стриптизёрша.
За скачками и разрушением мебели трение делало своё дело. Жизнь словно сама в Борю проникла, теплом обдав.
Он вдруг понял, что ощущает не только, как щиплют кончики пальцев на руках, но и как начинают двигаться пальцы на ногах.
Губы вдруг ожили, щёки поцелуи чувствуют. Шею щекотно.
Ему словно делали искусственное дыхание, предпринимали все реанимационные меры. Только вылилось это не в том, что он выплюнул морскую воду и задышал, кашляя, а из ушей вдруг что-то потекло. От давления. Выплеснуло воду лишнюю. И услышал вдруг Боря, что в обычной тиши ночного кабинета спорткомплекса «Юность» властно призывала оргазм ведьма с косой.
Она так и говорила, (а после закричала зверем раненным):
— Да, да, да! Вот так. Сейчас! Сейчас! Сей…ча-а-ас!!! Бля-я-я-ть!!! СУ-КА-А-А! ДА-А-А!
Стояли за дверью люди взволнованные, но войти предложить помощь не решались. Есть шанс на оборотня наткнуться. Время на позднем закате всё же, солнце почти село.
Только девочка с администрации пыталась делать вид, что так и надо. Бормотала чернявая посетителям, что технические процедуры в кабинете. А то и реанимационные меры. Нужно войти в положение, разойтись и вообще… нечего тут слушать. Спортом надо заниматься!
Камеры телефонов-то точно стоит убрать.
Но впервые за долгие годы люди входили не в положение, а в Дарью. И орала она так, что слышал весь район. А попутно записал каждый на диктофон, как полезен спорт, чтобы жене показать или мужа привлечь. При нескольких походах на повторении пригодится. На бис вызвать.
Но не до чужих забот блондинке в кабинете было. Руки Дарьи перед глазами мелькали, то и дело упираясь о шкаф. Ноги были вокруг бёдер. И Боря никак не мог понять, что же тогда так властно и беспощадно обхватило его сокровенное и начало изображать доярку за работой, если все конечности заняты?
«Неужто искусство гейш автоматически активируется каждой женщиной при определении функции 'нашла того самого!», — прикинул внутренний голос.
Зарычал Боря как бык племенной в ответ. Отпрянули от двери слушатели.