— Боря, здравствуй.
А вот её голос подчёркнуто-нейтральный. Но то для других. Для него словно льётся патокой. Чует, что маска надета. Потянуть за ту, да снять можно одним движением.
Эти вкусные оттенки голоса. Почему они так прекрасны? Почему за душу голос тот берёт и об стенку шмякает? А он млеет как рыба подвяленная, подкопчённая, отбитая.
Вот только корюшкой тоже быть не хочется. Обратно в ту же реку уже не вернуться. Только и остаётся, что глаза пучить и рот приоткрытым держать, чтобы другие завидовали.
«Ёпта, да возьми себя в руки!» — вкратце подытожил внутренний голос.
— Наташка, — пробормотал Боря и в облачко превратился в ожидании ветра.
Свой то голос как раз палевно-мягкий. Брутальность как рукой сняло. А может это кажется от дефекта в ухе? Со слуховыми настройками непорядок. Но и внутри что-то не в порядке, подтекает.
«Растаял, сахарок!» — заметил внутренний голос и приказал собраться, напомнив строго: «Это не твоя женщина… уже!»
И от этого осознания так грустно и горько стало Боре, словно лекарства без оболочки проглотил полную горсть.
— Наталья? — повторил сантехник как можно жёстче, словно стекло кусал на зло врагам. И резало ему дёсны от боли. А ничего не скажешь. Терпеть надо!
Не должен мир видеть его рыжих слабостей, да кудрявых недоразумений. Ему и с обладательницами кос неплохо живётся: греют, берегут, заботятся.
А рыжие что? Так, шалость.
«Это отцовское хобби», — напомнил внутренний голос: «по наследству не передаётся».
— Боря, как ты, дорогой? Слышала, в себя пришёл, — добавила она всё тем же нейтральным голосом, и он почти поверил, что любовь прошла.
Он-то тает, а она не сдаётся. Тон, тональность, вибрации, флюиды телефонные — всё то же. Ничего не меняется! Значит в отца влюблена, а он — не пришей кобыле хвост.
«Суровым надо быть, ответственным», — добавил стойко советчик: «А эти пусть сами разбираются. Оба два».
— Да нормально, — ответил он как можно отстранённее, как будто такси заказывал. — Вот уже… работаю.
— Ты что? — и тут и её голос дал слабину. Вроде на йоту, но слух уловил. А воображение недосказанное дорисовало. — Тебе отдохнуть надо! Зачем сразу работать? В себя приди, сил наберись. Потом и работай.
— Да тут это… это самое… дел по горло, — буркнул Глобальный, который из младшего брата вдруг старшим стал.
Ответственность. Хоть кто-то же в семье должен быть адекватным.
— Господи! Ты говоришь совсем как отец, — вздохнула она так искренне, что в Боре всё ниже пояса сразу приподнялось, а всё что выше к ней побежало впереди такси, не спрашивая направления. — Но только моложе. Я… так рада… тебя слышать.
Это уже не сахарок подтаявший, а сироп сладкий.
— Наташка, — протянул Боря и в слове том такой спектр эмоций отразился, что линзу подставь, разбей на палитру, а там и радуга получится и миллионы оттенков в придачу.
Куда только монохромный мир делся?
А всё потому, что бессильна физика, когда химия внутри работает. Химический комбинат имени двоих шуток не понимает. Тут всё серьёзно. Всё по-взрослому.
— Боря… — протянула она в ответ.
И вроде всё сразу скрывать перестала. Только не забота полилась как из ведра, а ощущения тёплого водопада. Когда с человеком по телефону хоть мычать можно, а всё равно диалог получается. И все всё поймут. А кто не поймёт, тому и не надо было.
С этим понимаем такой диалог душ начался, что время и пространство слились в единую точку. Аж в глазах от чувств замельтешило.
— Боря! — крикнул вдруг Стасян где-то рядом. — Бор-я-я!
Глобальный от телефона отлип и вокруг посмотрел. Дверь Волги была открыта, автомобиль, естественно, уже не двигался, зато двигался крановщик. А именно, стоял перед ним и за плечо тряс, проявляя активную позицию.
— Чего? — буркнул сантехник почти третьего разряда, не желая выныривать из мира грёз, где можно было легко забыть про стреляющее ухо и ноющие дёсны.
— Как чего? — удивился крановщик. — Ты уже полчаса бормочешь «Натаха», а у самого стояк такой, что по лбу лупит.
— И чего? — не понял Боря. — Я свободный человек!
— Как чего? — добавил стойко Стас, высморкавшись на стаю воробьёв неподалеку. Показалось, что одного из них подшиб метким выстрелом на взлёте, как охотник утку. — Мы на месте! Микрач где?
Глобальный из автомобиля вылез, штаны поправил и залип на стоянку. След от седана Стасяна припорошило мокрым снегом. Тот уже таял лужей. А рядом пустовали три машиноместа. И лишь затем стояла малолитражка Дарьи.
Нет микроавтобуса!
Боря повел головой в другую сторону от гипотетического седана, но там пустовало шесть машиномест и уже разворачивалась Волга с пожилым водителем.
И там нет.
— Так а… где микроавтобус? — повторил тупо Боря и розовые очки того, совсем другого мира вечной любви и понимания, вдруг разбились. Ровно так же, как лобовуха у личного транспортного средства намедни.
— Где микроавтобус, я тебе спрашиваю? — повторил Стасян и тут Глобальный понял, что не знает ответа.
На секунду он ужаснулся, а потом в улыбке расплылся.
— А-а-а! Так это, наверное, Дашка мне решила сюрприз сделать и… эвакуатор вызвала, — тут же нашёл он удобное объяснение происходящему.
Стасян посмотрел с подозрением. Кровь вроде отплыла от причинного места, а рассуждает всё ещё как дурак. Женщины, конечно, полны сюрпризов, но не до такой же степени, чтобы в мужские дела лезть! А именно — автомобилями за них заниматься.
— Ты же понимаешь, что без микрача или какого-нибудь грузовичка с кузовом, мы трубы с батареями на объект не привезём? — на всякий случай спросил крановщик, как единственный пока разумный человек в радиусе десятка метров.
— Да какие батареи? Где моя тачка⁈ — буркнул Боря и спущенной стрелой помчался ко входу в «Юность».
Пролетел мимо администратора, запоздало поздоровавшись. Та закатила глаза и поцокала, но ничего не сказала. Рекламы вчерашней хватило со звуковым сопровождением, чтобы распознавать сантехника за километр. И судя по продолжительности марафонов, он был хорош. Но если начальница мужика забила, то лучше с ним шашни не крутить, глазки не строить.
Неделю выждать надо как минимум, а для верности — две. Потом и уводить. Или хотя бы попытаться. Как с таким мужиком не попробовать?
— Дарья-я-я! Даша-а-а! — сначала бормотал, потом шептал, а затем почти закричал Боря, ворвавшись в кабинет ураганом и без стука. — Дашка! Где микрач?
Она сидела за столом в окружении бумаг, но как только увидела его, всё отложила. Улыбка захватила лицо. В кабинете даже светлее немного стало и так захотелось снова розовые очки одеть. Или хотя бы — зелёные, магические.
— Боря?
— Машина, Даша, — отказался на этот раз от влияния флюидов на него молодой сантехник. — Где авто?
— Какое авто? — улыбалась она, совсем не об авто думая, а лишь о нём.
— Микроавтобус, — уточнил потерпевший. — Во дворе стоял.
— Так я думала, что ты на нём и уехал, — ответила она чуть строже, не дождавшись ответной любви, но затем снова улыбнулась, припоминая приятное. Тело раньше разума отозвалось. Потеплело внизу. — Ты чего сбежал-то? Даже не позавтракали вместе. Я бы хоть кашки запарила. С молочком.
Боря за голову схватился, уши обхватил, пережал. От удара по ушным раковинам кольнуло внутри. И те следом так заболели, что взвыл. Нервное то или на живую, уже не понять. Болит и всё тут. Хоть пулю в лоб пускай в качестве избавления.
«Рано металл глотать. Он не переваривается!» — остепенил внутренний голос: «Ты про камеры! Про камеры спроси!»
— Даша! — поморщился Боря. — А камеры есть?
— Камеры? — она на мгновение задумалась, обрабатывая запрос. На миг даже мелькнуло сожаление, что не записали вчерашние игрищу. Ради такого и камеру ночного наблюдения не лишне прикупить. — А, наружного наблюдения? Есть. У Дианы на монитор выведены.
Так Боря узнал, что человека на стойке администрации зовут Диана. Но на данный момент эта информация была, мягко говоря, лишней. Так, как только Дианы ему ещё не хватало. Лучше бы бейджик той маленькой чернявой кнопке на входе выдали.
Вместе с Дарьей спустились на первый этаж. Диана по первому запросу повернула к ним экран, а затем залезла на старый, но большого объёма жёсткий диск в поисках записей за утро и ночь и начала перематывать произошедшее.
Смотрели в три пары глаз.
Боря даже забыл, что творил утром. Так все увидели, как он ссыт на колесо седана под светом фонаря, перед тем как отогнать его к Степанычу.
— Что? — буркнул тот. — Не возвращаться же в здание… примета плохая.
Даша с Дианой показательно смолчали, не обращая внимания на подобные мелочи жизни. И перемотка мышкой по ленте времени продлилась дальше. Пока не остановилась на уже отсутствующем следом микроавтобусе.
— Далеко отмотали, — остановил Боря. — Дина, давай чуть назад.
— Диана! Я — Диана, — поправила чернявая девушка с пирсингом у брови, что появился следом за гвоздиком в носу, но видео всё же перемотала.
Боря глаза округлил. Перед микроавтобусом вдруг выросли двое мужиков в пальто. Оба по два раза обошли автомобиль, в процессе чего тот снова был обоссан на колесо, затем рассмотрен пристально спереди и сзади.
Человек сзади смахнул снег с номерного знака, мужик спереди покурил, а затем с разбега, наверняка с фразой «смотри, как могу!», сиганул в салон через отсутствующее стекло. В процессе прыжка он ловко снёс сосульки-дворники. А внутри расчистил снег и принялся шкрябать лёд.
Второй подошёл, открыл дверь и по лбу себе постучал. Достал телефон, сделал звонок и через несколько десятков минут за микроавтобусом приехал эвакуатор.
— Так это… эвакуаторщики, что ли? — первой подала голос Дашка.
Боря похлопал глазами, не зная точного ответа, но сквозь зубы пробормотал:
— Скорее угонщики.
«Ссать-то на автомобиль зачем?», — добавил внутренний голос: «И очему так нагло работают? Уже утро было, светало, между прочим».