Боря голову склонил, посрамлённый. Дурак же!
— Как говорил мой отец, — продолжил доктор. — Береги яйца смолоду. Но я его не слушался, поэтому детей нет. С горя вот уши людям лечу. А всё от того, что мозгов не хватило услышать разумное, доброе, вечное сразу. Но глядя на вас, молодой человек, меня прямо попустило. Не у одного меня, выходит, мозгов нет.
«Нет, ну болело же, прав доктор. Чего сразу не пришёл?», — подкинул внутренний голос груза самокопания. Тот же, что раньше убеждал, что он мужик и должен держаться.
Он и держался… за грудь Дарьи. А это уже своего рода обезболивающее.
«Да где теперь Дашка? Друг подсидел», — напомнил внутренний голос и Боря как лимона лизнул.
Скис на глазах сантехник, вздохнул.
Доктор, заполняя бумаги, усмехнулся всем мыслям Бори. Те отразились на лице все до единой. Только добавил строго:
— Значит так. Обычно я советую не лезть в уши ватными палочками без нужды. Но вы порядком поиздевались над внутренним ухом. Так что никаких резких звуков месяц. Никаких наушников «капельных». Внтуренних, то есть. Никакого телефона под ухом, только на громкой связи разговаривать. От холода, опять же, бережёмся. Шапку потеплее, с ушами. Простудите — всё болеть будет от горла до черепной коробки. У вас ещё и ангина попутно. Лимфоузлы челюстные, опять же. Вы как будто на севере побывали. А зима ещё не началась.
— Ну… работа такая, — буркнул Боря.
Доктор посмотрел строго, оценивающе:
— Баня есть?
— Пока нет.
— Жаль, — снова вздохнул доктор.
— Я построю! — тут же пообещал Глобальный.
Ведь в жизненном плане она где-то рядом с кабинетами, гаражом и парниками с обогревом.
— Вот как построите, так и приходите… на осмотр, — ответил доктор и листик с рецептами протянул. — А пока антибиотики пьём, в уши капли капаем и в тепле сидим.
— Долго?
— С неделю так точно… Вопросы есть?
— А как же работа?
— В отпуск.
— Но я только с больничного.
Доктор в окно посмотрел и снова не пациента взгляд перевёл:
— Шумная работа?
— Ну… перфоратора не избежать.
Тогда ЛОР нос почесал и предложил:
— Тогда выбирайте. Слуховой аппарат сейчас или в глубокой старости.
— А… из чего выбирать? — не понял Боря. Но тут же сам себя по лбу ударил. — А, понял! Дайте хоть совет.
— Ну если перечисленного мало, то купите авиационные наушники.
— А где их купить?
Но доктор больше не слушал. Он всё сказал. А терять время на дебилов сверх отмеренных клятвой Гиппократа минут не собирался. Других бедолаг в приёмном покое хватает. С палочками в ухе и уверенностью «само пройдёт».
— Хорошо, я найду, — добавил на всякий случай Боря и горячо поблагодарив спасителя слуха, вышел из кабинета.
Стасян сидел на лавочке в приёмном покое и показывал две руки как чашу весов. Те колебались.
Диалог начался с предложения:
— Выбирай.
Его чуть прокуренный голос Боря слышать был рад. Улыбнулся даже.
«Да и чёрт с этой Дашкой. Пусть забирает. Только рад за обоих», — добавил внутренний голоса: «А у нас Янка есть. С гаражом подмышкой. Там в кооперативе даже толком менять ничего не надо будет. Так признают лет через пять. А Антон раньше и не выйдет».
— Что выбирать? — снова не понял Боря.
— Какую выбираешь новость? — уточнил крановщик. — Хорошую или плохую?
Глобальный рядом присел, листик в трубочку скрутил. Пальцами у ушей пощёлкал. Работают. Слышно. Радует.
Лекарства он купит. Но как теперь сверлить? Трубы к чему-то цеплять надо. Особенно те, что в квартире Кобы на пятом этаже у потолка виться будут. На скотч не приделать.
Конечно, сверлить может и Стасян. Ему только дырки наметить, пальцем ткнуть и выходить в моменты особого шума. А самому — отдых.
Здоровые мысли пошли, когда дёсны, прогретые инфракрасным теплом, болеть перестали. Но внешний мир подкидывает новостей и событий, не спрашивая, хочет того Глобальный или нет.
Вот и сейчас приходится выбирать.
— Ну, давай с плохой, — обронил Боря и приготовился слушать.
— Ты пока там на приёме сидел, я в отделение наше поднялся поздороваться с народом. Мужиков проведать, то да сё.
— И что в этом плохого?
— Так там новостью огорошили. Пахом откинулся, — вздохнул Стасян. — В морг с утречка забрали.
— Как откинулся?
— Всё, совсем… Завтракать не будет, — уточнил Стасян. И за горло себя придушил, чтобы точно жмура отобразить.
Знак смерти у него неплохо получался. Стоило только глаза закрыть и всё, грим не нужен.
Пока Боря переваливал новость, крановщик тут же подробностей накидал:
— Медсестра сказала, что они с дедом сначала спирт пили. А когда медсёстры отказали новый выдать, санитара в магазинчик заслали. Ну тот далеко не пошёл. По первому попавшемуся номеру позвонил с доставкой. В ночи палёнки какой-то привезли в пятилитровой канистре в машине без опознавательных знаков. Они на радостях на троих и залипли в боксе на ночь. Ну, деду с утра хоть бы хны, санитара откачали, ослеп только на пару часов, а Пахом всё… записался к праотцам на приём.
«Ну всё! Вечно фуру хуёв хранить теперь будешь», — добавил тут же внутренний голос Борису.
— Не опытный в делах возлияния, — продолжил Стасян. — Привык к винам заморским. Тормозуху в детстве не пил. Вот и разбаловал организм. А я всегда говорил, что нет ничего лучше самогона дедовского. Как на всю деревню нагонит, так и радостно всем. Двое или трое только померло за всё время. А, ну ещё ослеп один. Но в тот год картошка неважнецкая уродилась. Да и то говорят, что от порчи то было.
Боря за голову взялся, вздохнул сочувственно:
— Это что же делается? Мужики как мухи мрут.
— Ага, хоть не пей совсем, — кивнул крановщик. — Но тогда и курить придётся бросить. А как тогда жить, Борь? Я так с нашим свежим воздухом в деревне вообще не помру!
Боря на него молча посмотрел, тут Стасян и продолжил:
— А, так ещё одна новость есть. Дашка позвонила. И в лоб спрашивает меня, «возьмёшь замуж?».
— А ты чего?
— Так я испугался. Возьму, говорю. Не каждый день баб раздают всё-таки, — ответил быстро Стасян и тише с тоской добавил. — Но это же курить придётся бросить. И самогона в городе нет… А чего это она, а?
Боря только отмахнулся и к машине пошёл, чтобы простоем длительным кучеров карет скорой помощи не раздражать. Стас следом поплёлся. Музыку в салоне не включил, только смотрел пристально, выжидательно, как партизан в засаде.
Молчал Боря до самого магазина. А там тележку взял и принялся в неё трубы кидать полипропиленовые, крепежи на стену собирать, коллекторы, переходники, фитинги и прочее по нужде сантехнической искать. За этим процессом и прорвало.
Выпалил как на духу:
— Ну и хер с вами обоими! Совет да любовь!
— Борь… Ну ты чего? — удивился крановщик. — Обиделся, что ли? Я ж не знал, что за акция.
— Не знал он… Береги Дашку, говорю. Хорошая девка. Спортивная. Жопу как орех накачала. На одной ноге через скакалку прыгать может, — и тут Боря как зыркнул на напарника. — Но, если обидишь — гантели не помогут. Понял меня?
Стасян кивнул тут же:
— Да понял, но… не понял.
Подумав, Боря инструмент для плавки добавил. Дашка ещё неизвестно отдаст старый или нет. С разделом имущества он ранее не сталкивался. На всякий случай дрель-перфоратор с насадками по бетону взял. Рядом наушники накидные положил, авиационные. На уши такие натянешь — и не слышно почти ничего. Опыт полезный. Для здоровья пригодятся.
Нужно слушать доктора!
Полную тележку Боря набрал. Молча, зло и расчётливо инструментарий заново собирая. Стасян смотрел на него с подозрением, но о карме и дедах на этот раз предпочитал умолчать.
Захочет — сам расскажет.
Боря расплатился на кассе, тележку к джипу подогнал, а когда стал разгружать, не сдержался. Ворот куртки поднял от ветра, палец к небу воздел и заявил важно:
— Стасян, я мало в жизни понимаю. Но если женщина звонит и просит, значит надо ей очень.
— А что надо то?
— Надо и всё тут. Какая разница? Делай или пропади из её жизни навсегда. Понимаешь?
— Ну теперь, похоже, понимаю, — протянул Стасян и улыбнулся. — Вы меня в свои ролевые игры втянули, да?
— Нет.
— Боря, я парень скромный, к тройничкам не приучен. Так что давайте без этой всей городской мишуры. Да? Без меня, короче.
Боря снова зыркнул, прошипел почти:
— От Дашки, значит, отказываешься?
Лицо крановщика застыло в момент между обдумыванием и озарением. Бабка рядом перекрестилась. Где-то в мире заплакал гримёр фильма ужасов. А Боря вздохнул освобождённо, завёл автомобиль с брелока и добавил:
— Короче, поехали. Работы много. Пообедаем по дороге.
— Так мне теперь что, на кольцо надо зарабатывать? — тут же сориентировался крановщик, задумавшись так глубоко, что показались звёзды в глазах. — Да и цветы теперь. Шуры-муры. Все дела.
— Во-во, опять аванс просить, — добавил Боря и утопил педальку газа. — А пока копить будешь и ухаживать, заодно и курить бросишь.
— Это зачем ещё?
— Всё равно на радости жизни у тебя мелочи больше не останется. Дело семейное.
— Так это… — крановщик почесался от нервов и переспросил. — А может, ну его?
Боря взглянул глазами киллера, Стасян снова ладони выставил.
— Да понял, понял. Хорошая. Помню всё про Дашку, в обиде не дам.
И внедорожник рамный их дальше помчал. Работа сама себя не сделает. Главное только в процессе о себе не забыть. Иначе с Пахомом рядом прилягут.
Глава 14Помноженное на ноль
Обед всухомятку — привычное дело. Человеку труда не получается есть супы-борщи по столовым и выбирать из первого, второго и десерта, когда загружен полный автомобиль труб и сантехнических комплектующих.
Некоторые атрибуты скорого ремонта из окон торчат. Прочие на крыше привязаны на багажнике и остановки госинспектора сами просят, так как красную тряпочку купить забыли.