Остановив автомобиль, что увидит инспектор? Что сиденья задние разложены, а всё до крыши сплошняком загружено разным барахлом на ремонт.
— Сзади ничего не видно, — попенял Боря.
— Но машина умная, она вперёд едет, — ответил Стасян, который точно не искал лёгких путей.
— Ладно, прорвёмся, — не стал спорить Глобальный, которому это было близко.
Подъехав к самому подъезду, Боря разгрузил закупки и принялся формировать «посылки» по квартирам. В качестве мула выступал крановщик. Только трубы себе не на спину нагружал, а в руки собирал, как иные юго-восточные аборигены бамбук. Или хворост бабули у леса.
— Ты унесёшь то? — спросил его Боря между ходками только однажды, когда охапка казалась неподъёмной на вид.
— Ну а чего не унести? Дури во мне много, — ответил ему Стасян обычно, а по возвращению даже добавил. — Это же не брус по всей деревне таскать.
— А зачем его по всей деревне таскать? — не понял Боря, дверь подъездную придерживая.
— Помню с батей и братьями клуб сельский разбирали. А тележка одна. Ну, Колясик, как самый мелкий тележку первый сопрёт, конечно. Катит, радуется. Батя с братом в паре тащат, пыхтят. А я в одного на плече тащу. Главное на окрики не поворачиваться. Лиственница, она, знаешь ли, тяжёлая. С годами только крепче становится.
Боря вспотел от одного представления этой картины, а Стасян спокойно продолжил:
— Короче, первые полкилометра ещё нормально нести. А потом замечать начинаешь, что на бок тебя косит. Ну и на другое плечо перекладываешь. Так ещё полкило топаешь. И обратно выравниваешься.
Боря брови страдальчески скривил, вздохнул с сочувствием, вновь нагрузил освободившегося юнита.
А тот знай себе дальше рассказывает, как сельское радио:
— Идёшь ещё, а солнце жарит. Комары лицо облепят, или мошка ест. То слепень в шею вопьётся, если коровы рядом. То ямка-канавка, спотыкаешься. В зависимости от времени дня то душно, то ёбаный дождь зарядит. А насекомые как будто посменно работают. Пока одни тебя грызут, другие отдыхают.
Боря кивнул и снова порцию приготовил, выдал.
А Стасян всё продолжает разговор за неимением другого собеседника:
— Вот это зарядка была. А не эти хворостинки. Кстати, клуба давно нет, а заведующий клуба до сих пор зарплату получает. А ты говоришь — коррупция. Нет, главное было с брусом на окрики не поворачиваться. У нас так трое в деревне померло, когда рядом шли. Не со мной, конечно. С дедом. Вот тоже постоянно идёт, задумается, а потом «Василий Макарович!», а он повернётся, хрясь бревном и нет человечка. А бревно потяжелее бруса будет-то.
— Иди уже на пятый, хорош трындеть, — ответил Боря и на больное надавил. — Кольцо само на себя не заработает!
Стасян кивнул, посуровел и снова за дело принялся. Возьмёт, главное, охапкой на раз и всё — сформирована посылка. Доставить только остаётся. А доставка быстрая, когда курьер через ступеньку шагает. Не может иначе. Скучно богатырю деревенскому.
— Так, это в «третью» неси, — сверялся с данными на листике Боря, дверь придерживая. — Это в «шестую»… Это у нас для «девятой»… «Двенадцатая»… Ну и последняя — в «пятнадцатую» снова… Всё, по стояку всё сформировано.
Таскает туда-сюда Стасян с полной загрузкой, а как будто налегке шагает. Душа его поёт от работы. Засиделся в больнице.
Держит дверь Боря, с листиками сверяется, мрачный весь, о яйцах думает, которые беречь надо, гаражах и клубе. На ветру только шапку-гондонку натянет пониже на брови, чтобы уши берегло получше и снова — полный контроль.
Заметив в окно беготню и волнения, Коба в тапочках к подъезду спустился.
— О, а я смотрю процесс начался. Отрадно видеть, Боренька! — тут же засиял он. — Всё-таки есть у Сарочки чутьё. Не ошиблась в вас. Будь её младшая сестра помоложе английской королевы, мы бы сразу её за вас выдали. Человек вы надёжный.
Говорит клиент, участвует, а Боря только в нужное место его переставил и Коба тут же пользу приносить начал — у двери встал. Дверь держит, процесс доставки контролируя.
Но Моисей Лазаревич не был бы собой, если бы и на себя процесс не обернул. И следом как давай прохожим высказывать и предлагать всякое:
— Вот и правильно, Олеговна, старые трубы оставляйте. Сколько вам там осталось?.. Да и не говори, Евгенишна? Нынче всё дорого. Грише скажи, всё равно внуки сами ремонт сделают. Вам то чего переживать? Год ещё простоят. Ну а потекут, так потекут, чего уж?.. Коля, я тебя умоляю. Ну капает и капает. Не течёт же. Тазик подставь и дальше себе живи и жизни радуйся. Ремонт он же как два пожара.
Говорит Коба, шутит, посмеивается, но про инфляцию мимоходом добавляет:
— Ну подорожают и подорожают с Нового Года и чего там? Скоро всё равно под снос пойдём, да и капремонт не за горами. Осталась какая-то десятка и наш регион так же попадёт под реновацию, как бараки в центре города, что уже лет пятьдесят как в очереди стоят. А заодно нам выдадут участок на Луне… Как, вы что, ещё не заняли?.. Да сдалась вам эта чистая вода? Кто в наше время за здоровьем следит? Я вам умоляю, Козловы, ставим китайские фильтры за сотку и в ус не дуем… Ну и что, что ртутные. Ртутью раньше сифилис лечили. Некоторые даже пережили… И кому нужна та пиписька вообще? От неё одни проблемы или дети… А дети что, не проблемы при таких ценах на жизнь?
Боря с напарником груз выгрузили из багажника, по людям доставили коробки с чеками, отчитались. И только разложились по квартирам, как хозяева других квартир окружили. Снова давай расспрашивать и предлагать всякое.
— Я вас умоляю, — вклинился в толпу Коба. — Что вы молодому человеку голову морочите? Говорите мне, я доставлю. Не мешайте сантехнику работать. Он всё-таки делом занят, а не политику на диване обсуждает.
Толпа на соседа тут же переключилась и вскоре первый консилиум подъезда установил, что стояк горячей воды по линии второй-пятой-восьмой-одиннадцатой-четырнадцатой квартиры тоже не прочь трубы на горячую воду поменять, чтобы волосы не только ржавчиной мыть, но ещё и водой.
— Нет, ну вы слышали их, Борис? — поправил очочки посредник и изложил как есть. — Говорят-таки ржавой воды много течёт, а коричневый с рыжим ныне не в моде. Поход к стоматологам им видите ли не нравится. Пломбы нынче дороги, а коронки стоят дороже золота.
— А что поделать, когда песок пьют? — посочувствовал Боря, который буквально видел в старых трубах ржавчину в палец и песка на сдачу пакетик на каждый сантиметр.
— Жаль, что нет сына-стоматолога, завалили бы заказами, — повздыхал Коба. — Но друг сантехник-то у меня есть. Давайте как-то поможем людям избежать и болезни почек. И про себя не забудем.
Боря внимательно выслушал, прошёлся по квартирам, новую смету составил, добавил пару процентов за доставку.
Коба головой покачал, листик из рук взял и поцокал:
— Борис, вы же разумный человек, а как же погрешности? — с тем он пару процентов зачеркнул, дописал пять, где по два выделил сантехнику, помощнику и один себе оставил.
Глобальный кивнул, спорить не стал. Только день к работе прибавил, чтобы наверняка. Снова в магазин строительный поехали. А там уже и рады карту на скидку оформить.
Вернулись час спустя. Стасян снова доставкой занялся. Боря, пока ждал, разглядел как Коба одного из соседей словесно отправлял в нокаут, подальше от жены с пакетами отодвигая:
— Сергей Валентиныч, ну и что, что вы давно сменяли те трубы? Сколько уже лет прошло? Всё имеет срок годности. Где трубы сейчас и где — тогда?
— Так на двадцать лет обещали, — робко возразил последний несогласный с глобальным обновлением сосед в подъезде.
Общество смотрело на него теперь косо: дети мячиком запулили, вздыхали соседки, а иные бабки шептались, что дочь пойдёт в проститутки.
Внёс свою лепту и Коба, по секрету шепнув соседям:
— Хуже того, жена нет-нет, да охает за стенкой. А с чего ей охать, если двадцать лет в браке, спрашивается? Явно любовник приходил!
Муж с женой спорить тут же начали, то послание-предположение от других соседей расслышав:
— Я вас умоляю, — поохал Коба, за плечо соседа взял и к себе поближе подвинул. — Где они говорят двадцать, у нас десять.
— Серёжа, ну может и десять, — добавила жена, устав держать пакеты.
— И давайте будем учитывать, что в нашем климате год за два, — тут же добавил собеседник. — Это уже пять. А вы воду ту видели? А котельную? Всё на угле. Газификацию только обещают, но трубы как-то мимо нас в Китай проходят. Им нужнее. А нам же не Борис прокладывает. Ему только дай волю, он весь район газифицирует. Вот такой он молодец. А мы что? Разве не поддержим отечественного рабочего?
— Не, ну может и молодец. Я же не спорю, — отвечал сосед, рассчитывая перейти больше со штамповок на литьё в конце месяца, чем броситься в безнадёжный бой на ремонт с препятствиями.
А жена только на грозную бабку на лавочке поглядывала, пока та губами шептала подруге на лавочке что-то подозрительное, похожее в окончании своём на «…люха».
— А вы, Сергей Валентиныч, магистрали трогали? — даже не думал сдаваться Коба. — Нет, вы пойдите и потрогайте. Честное слово, будь у меня возможность, я бы каждый год те трубы менял.
Так капля по капле жена устала. Бабки нахмурились. А мужик посыпался и сдался.
— Хорошо, хорошо, мы тоже всё поменяем. Запишите нас.
— Целее будем, Сергей Валентиныч, — тут же отлип Коба, сделав пометочку в листочке. — Меняйте и даже не думайте. Кстати, КАСКО уже одели или всё ОСАГО мучаете?
Не успел Стасян вторую ходку устроить, как Борю у подъезда второй подъездный консилиум принял. С целью радиаторы отопления поменять. А чтобы скучно не было, сразу и холодной водой заняться. Для профилактики, так как Коба в воде той пару минут назад хламидии разыскал, и подозревал в наличии коклюша.
Почесал Боря щетину, блокнотик достал и снова по квартирам пошёл. Мерил тщательно, оглашал вслух возможности, советы давал, учитывая перепланировку. Крановщик рядом ходил, кивал важно и с хозяевами трындел. Где воды попросит, где чаем угостят, где конфетками разживётся — всё польза.