— Яшин, а можешь на всех булок сварганить? Ну, от нас типа жест. Спасителей столовой, — прикинул Боря. — С корицей там или повидлом, уже пофиг. Главное, чтобы всем досталось. Ну… как прощальный жест от тебя, мастер.
Старшина потёр виски, хмыкнул:
— На весь стройбат, говоришь?
— Кроме офицеров, — тут же добавил Боря, так как не имел конфликта с теми, кто носил высокие погоны. Только просьбы одни. Или приказы. Поди тут разберись, пока устав не выучил.
— Финальный аккорд, говоришь? — добавил Яшин. — А что, идея хорошая. Яйца есть, мука есть. А сахар вон Язьков в ложке надавит.
— Нахрена? — донеслось от помощника.
— Ты тупой что ли? В санчасти тебе зубы скорее вырвут, чем вылечат. А сахар — кристалл твёрдый. Если им булочки сыпать будешь посыпкой, то пара-тройка пломб вылетит. Укусят на халяву с голодухи так, что мама не горюй. Тут каждую неделю то один, то другой ложку-вилку так кусает, что без резцов остаётся. А тут…булки. Понял?
Узьков понял. А Боря, довольный собой, покинул столовую. Может после ужина его и простят. Но настроение тут же упало. Перед следующим делом можно не мыться. Предстояло заняться канализацией части.
С чего начать, Боря представлял смутно. Не технически, а по сути. Но на всякий случай для важности обвесился поясом с инструментами и ходил по части взад-вперёд до самого ужина. Никто толком не схем расположения труб, а вся часть после рытья и последующей закопки траншей-ливнёвок только вносила путаницы, показывая в разные стороны и рассказывая кто что помнил. Да тут же сам себе противоречил. Проще было спросить у гугла или ждать ответов от мэйл. ру.
Он с трагичным видом заглядывал в сортиры казарм, вздыхал, попадал без пропуска в штаб, где стояли такие же туалеты, но была и своя туалетная бумага. Но решение не приходило. И меньше всего он горел желанием лезть в каждый унитаз, чтобы проверить какой именно забит. Решение в одном-двух. А все остальные водолазные работы — по боку.
Расчертив примерную схему на глаз, Боря пошёл советоваться с майором на предмет решения ситуации. Но того у штаба под вечер окружили в синей форме. И без швабры к нему было не подобраться.
Зато Боря подобрался к жене майора и спросил в лоб, пока та курила с видом дохлой мыши под козырьком.
— А что происходит?
Присказок она то ли не знала, то ли стеснялась. Потому ответила, как есть, без преамбулы:
— Ну как что? Драчёв обычно все комиссии в баню водил к прапору мелкие, а крупные вдоль забора пускал поохотиться на коз. А этот дебил сам позвонил и доложил о внештатной ситуации. Ну они и нагрянули хищниками. А у нас тут столько баранов, что и коз не надо.
— Так это… комиссия? — понял Боря.
— Комиссия. И вид трансформаторной будки им сразу не понравился. Ну и посрать одного приспичило, а срать то негде. Солдаты все ямы зарыли. Да и солдаты чем занимаются? Хернёй страдают вместо строевой после призыва. А комиссии той ни стол накрыть в столовой, ни чаем напоить в штабе. Всё у нас плохо в части, Глобальный. Не вовремя полковник ебало поломал.
— И что теперь?
Жена майора потушила сигарету о стену с таким видом, как будто здания штаба уже не существовало.
— А что теперь? — повторила она и усмехнулась. — Мне работу другую искать, а вам чемоданы паковать и перевода ждать. В лучшем случае переведут в образцово-показательную.
Боря как был, так и присел на лавочку у штаба.
«Похоже, булочки нам уже не помогут, Борь», — подытожил внутренний голос: «С другой стороны, толчки можно уже не чистить… Аминь!».
В смежных чувствах Глобальный пошёл первым помылся в душевую, сдал инвентарь дневальному, вернулся в столовую и принялся ждать ужина.
В столовой его и нашёл майор Кардонов. В мыле и с красной рожей, с видом, что всё про всех знает, он быстро подсел к нему на лавку и потёр руки.
— Ну всё, полковника под списание. Столько лет бардак прикрывать ещё уметь надо. Теперь все просто. Просто часть расформирована. А для тебя у меня есть два варианта.
Боря повернулся к нему. И под ложечкой засосало. На поверхности уже плавал ответ на вопрос, почему майор крутится рядом с ним в первых часов пребывания в воинской части.
— Вариантов? — всё же переспросил Глобальный, вдруг с некой тоской в сердце осознав, что ефрейтора первым ему не видать.
— Вариантов, — повторил майор и расплылся в оскале хищника. Как паук, что наконец, доплёл паутину, он словно затаился и приготовился к первой жертве. А жертва та на лавочке простачка изображает.
Что-то подсказывало Борису, что лучше от этой «улыбки» майора было бежать не оглядываясь. Но очень хотелось остаться и дождаться булочек в дополнении к ужину. Уж очень хорошо они у Яшина получались.
Глава 11 — Удачное выживание
10 месяцев назад.
Дверь кунга отворилась. Боря, стараясь не выпускать последнее тепло, быстро закрыл дверь, потянулся во весь рост, зевнул, поправил ушанку и спустился по лестнице разминаться на улице. Свежий снег захрустел под зимними ботинками. Ветер взбодрил лицо.
Другой формы зимой уже не надо. Пригодилось зимнее обмундирование быстро. По всем параметрам право начальство. В летней теперь только в помещении закрытом работать.
Майор, как и обещал, дал выбор. И когда ракетчики отработали по бывшей военной части стройбата, как по новому полигону, жизнь Бориса дала изгиб. Можно было перейти к ракетчикам и продолжать чистить унитазы и чинить краны с трубами вместе с третью солдат, кому оставалось служить от одного до трёх месяцев. Но деды в покое не оставят. Всё припомнят. А можно было пойти в пехоту со всеми остальными призывниками и теми, кто служил менее полугода. И тоже чистить толчки, души, вентиляции и знакомиться с новыми офицерами. Только уже без булочек.
Но Глобальный выбрал альтернативную службу. По совету Кардонова, он начал незамедлительно строить дачу майору. И служба та протянется до конца призыва. Сдаст объект и на дембель со спокойной душой.
Здесь, в почти заповедном месте, среди чистого воздуха бывших охотничьих угодий, где бродили дикие козы, в тишине и покое, с лычкой ефрейтора, Глобальный мог спокойно заниматься любимым делом — развивать голову, и занимать руки. И никто ему был не указ. Даже майор появлялся на даче лишь раз в неделю, привозя стройматериалы, инструмент и припасы по предварительному запросу.
Майору Кардонову достался участок по цене ниже кадастровой, когда «министерство военных и не твоих дел» только начало передачу земель местному муниципалитету.
Сотни квадратных километров территорий, частью за колючкой, частью по спецпропускам, без зазрения совести и особой нужды передавали городам и в частные руки. Там, куда раньше не ступала нога человека без пропуска, отныне гордо шагали сапоги и ботинки. А руки под кепками и шапками возводили высоким чинам дачи, дома, коттеджи. То, что можно назвать одним словом — местечком для души. Иначе — загородные дома для людей предпенсионного возраста, но с амбициями.
Борису досталась та ещё задачка для выживания под зимний период. Слева от кунга стояла баня без фундамента, из бруса, со светом от распределительного щитка, с окнами и дверьми, но без воды и без печки. Майор выкупил почти даром у прапорщика Кота в части его баню, разобрав вагонку, двери и полоти, но не сошёлся в цене на электротены. Потому баня свою основную функцию не выполняла. И хоть фундамент из гравия на обсыпанные со всех сторон и утрамбованных шинах, промёрз и ходуном не ходил, прятаться там можно было только от ветра.
А справа стоял двухэтажный дом на сто семьдесят квадратов из газосиликантного, или как его чаще называли — газобетонного блока. Здесь солдаты-стройбатовцы в количестве четырёх единиц за лето отлили прочный ленточный фундамент и спрятали почти все косяки «до востребования». В частности, подпилив торчащую сверху арматуру ещё до того, как убрали опалубку и после усадки положили первые блоки.
Но Боря видел первые трещины что в фундаменте, что на первом этаже, что на втором. Для этого нужно было лишь отогнуть облицовку с минеральной ватой. Но спросить уже не с кого, все дембельнулись. Но перед дембелем успели сделать крышу над головой. Да только не успели поставить двери, окна и хотя бы черновые полы на втором этаже или залить бетон на первом. Но успели пробить скважину. Да только без света моторы не поднимали воду. И конечно, в доме не было никакой сантехники и труб отопления. Всё это должен был сделать Боря за время «службы».
Кардонов был не дурак, чтобы морить солдата. И чтобы пережить зиму, майор пригнал подопечному кунг-прицеп с оборудованной печкой, выкупив его у расформированной части по ценам ниже ворованных.
Газа-66 майору при расформировании не досталось. Тот отжал для своих нужд полковник, не забыв так же отжать и жену майора на сдачу. Расходились они со скандалом. Но каждый остался при своём мнении.
Кунг доставил сам Борис на ПАЗике, который тоже пришлось вернуть, но попозже. Прекрасно понимая, что без печки ему в зимний период долго не протянуть, Боря провернул это дело с майоров в ночи, пока тот глушил самогон и костерил Галю, поминая арбузы, салфетки и активно рекомендуя полковнику трахать арбузы, а не других жён. А с салфетками или без, уже не имеет значения.
Печка — залог здоровья. Ей Глобальный согревался в кабине-комнате, на этой же маленькой печке (относительно стандартной плите) готовил. В округе была отменная охота. И Боря часто стрелял из АКМ Кардонова, принося к кунгу тушку козы, а то и кабана. Без мяса он не сидел. И быстро научился разделывать дичь. Стрельба из автомата разве что не приходилась по вкусу фазанам и прочей дичи. Та разлеталась на куски. И оставалось лишь мечтать о дроби охотничьего оружия. Но ружья майор не имел. И одолжить на год не мог.
А вот на прочие запасы Кардонов не поскупился, и сразу по заселению выделил мешок картошки, вязанку чеснока, мешок моркови и пакет лука. Кунг-прицеп имел кровать-нары на пару человек, что располагались друг над другом, а под кроватью был забит коробкой с тушёнкой, пачками рожек, чая, кофе, сахаром и мукой.