И тут меня будто накрыло тёплой, но душной шалью. Лицо мигом вспотело, на шею потекло из-под волос, колени подогнулись, и я бы упал, если бы не уцепился за Котова — тот был ближе.
— Эй, Шурик, ты чего? — майор потряс меня за плечи.
— Отпустило, — сказал я, освобождаясь от медвежьих объятий. — Суггестивное воздействие кончилось.
— Дамы отца Прохора работают на редкость эффективно, — кивнул Алекс.
— О чём вы бормочете? — недоумевал Котов. — Какое воздействие?
— Всё, Яша, больше никакого, — успокоил шеф.
В этот момент из палатки вынесли самый настоящий гроб — я не заметил, как он туда попал. Гроб, очевидно с девушкой внутри, — погрузили в катафалк.
Из толпы раздалось несколько сердобольных вздохов.
Одна из тётенек посмотрела в нашу сторону, и Алекс поспешно шагнул к ней. О чём-то пошептался, затем поклонился в сторону катафалка, перекрестился, и женщины уехали.
— На сегодня всё, — сказал шеф. — Едем в бани.
— В бани? — удивился я.
— Разумеется, кадет. Баня для русского человека — лучшее лекарство.
— Везучие, — вздохнул Котов. — А мне отчёт писать… «Дело о стригое на Гусарской улице». Ну прямо роман с продолжением…
— А вот насчёт продолжения ты, Яша, как в воду глядел, — кивнул шеф. — Имей в виду: это была первая ласточка. Или подснежник — как больше нравится.
— С чего ты взял, Сергеич?
Вот опять же: мой шеф выглядел лет на двадцать моложе грузного, как матёрый секач, майора. Но обращался к нему запросто, по-имени. А вот майор себе таких вольностей не позволял…
— А с того, что маньяки, как правило, работают сериями. Это только бытовуха с топорами по пьяному делу случается.
— Ну не скажи, — Котов махнул своим, чтобы запускали народ обратно в дом. — Был у нас один серийный пьяница…
— А ещё предупреди ближайший госпиталь, — поспешно перебил Алекс. — К вечеру из номера четвёртого по Гусарской каждая квартира будет звонить. Сейчас им не до того, но к вечеру очухаются: у кого сердце зачастит, у кого — мигрень, у кого давление…
— Дак проще одну неотложку во дворе оставить, — подал плечами майор. — Чтоб не ездить туда-сюда… Летальные будут?
Шеф почему-то посмотрел на меня.
— Не должны, — наконец сказал он. — Но на всякий случай…
— Оставлю две неотложки, — решил Котов. — Одну обычную, и одну — экстренную.
— Добро, — кивнул Алекс. — Ну… Мы пошли.
— Куда едем-то? — за руль не хотелось. Но, памятуя законы старшинства…
— На Достоевского, к Ямским, — вопреки обыкновению, шеф не стал кидаться ключами, а полез на водительское сиденье сам. — Насчёт бань это была не шутка.
— Да я бы дома в душик сходил…
— Домой, чтобы ты знал, эту пакость вообще тащить нельзя, — двигатель утробно взревел, и Алекс потихоньку порулил сквозь гулкую тёмную подворотню. — Считай, что это зараза, кадет. А раз зараза — нужна дезинфекция. И телу, — он включил поворотник на Парковую. — И, что самое главное, душе…
… Баню Алекс заказал по высшему разряду. С водкой, паюсной икрой и девочками: когда мы в первый раз вышли из парной, чистые и розовые, как младенцы, за накрытым столом нас ждали… Да нет, не обычные питерские шлюхи, а вполне себе обычные девчонки — ну, если считать «обычными» барышень, которые стоят по штуке евро в час.
Я впервые попал в такую компанию, и жутко стеснялся. Но выпив и закусив, как-то плюнул на приличия, и отдался в ласковые руки белокурой Анжелики.
Маркиза Ангелов оказалась большим знатоком своего дела, и под её ласковыми пальцами я быстро забыл о всех своих горестях и хворях.
— Извините за прямой вопрос, — сказал я, когда нас, удовлетворённых, сытых и слегка пьяненьких, оставили одних. — Откуда у вас средства на столь широкий образ жизни? Или это последнее: сгорел сарай, гори и хата?
Посмотрев на часы, я с удивлением узнал, что времени было — всего два пополудни. Однако насыщенная пошла жизнь.
Шефа я всё ещё стеснялся. Никак не мог понять: что он за человек? И как только выстраивал для себя какую-то разумную картину — всё тут же менялось.
Вот как сейчас. Агентство наше было не из больших, но и не из самых затрапезных. Так, серединка на половинку. Временами шеф не чурался и сам, обрядившись в костюм девятнадцатого века и приклеив фальшивые бакенбарды, фотографироваться на Невском…
А теперь он за несколько часов спустил на икру и девочек несколько тыщ в валюте — и ухом не повёл.
— Отвечу честно, как на духу, — повёл косым лошадиным глазом шеф. — Я играю, мон шер.
— В смысле?
— Думаешь, где я нашел этого Германа? В одном доме, где устраивают карточные игры для приличных людей. А что легко пришло — легко ушло. Так что не парься. Точнее, парься — но только в бане… «Три девятки, туз червей, и король бубновый. Спор, досада от речей… и притом — обновы». Не берите в голову, кадет, и пейте чай. Отличный у Ямских умеют заваривать чай. С черёмухой и липой.
У меня был миллион вопросов. И впервые я находился со своим шефом тет-а-тет, и пребывал он в добром расположении духа… Я хотел спросить о колдовстве, о духах, о строгих тётеньках на катафалке. Но, совершенно по Фрейду, из меня вылетел вопрос, который более всего беспокоил:
— Вы считаете, это только начало?
Он сразу понял, о чём это я.
— К сожалению, да. Кстати, хорошо, что напомнил. Достань трубу и набери Котова.
Я послушно проделал то, о чём просили. Когда из динамика послышался привычный рык майора, он негромко сказал:
— Спроси, были ли в прошлые дни жалобы на убийство животных.
Я выпучил глаза, но Алекс настойчиво кивнул, и я пересказал вопрос в трубку. Котов сначала фыркнул. Затем задумался. Потом выругался.
— Было одно, — сказал он. — В зоопарке. Нам заявление поступило… Но мы замотались, и не успели отреагировать. А потом — забыли.
— Так что там случилось? — через мою голову спросил Алекс.
— Да козла какого-то замочили. В смысле — горного. Редкого какого-то вида…
— Чёрт, — сказал шеф. — Почему ты мне сразу не сообщил?
— Потому что не знал, что это важно, — мы явно отрывали Котова от отчёта, и он начинал злиться. — Я и сейчас не понимаю, зачем тебе какой-то козёл.
— Извини, Яша, — протянув руку, Алекс прервал связь, а затем откинулся на подушки дивана и задумался.
— Может, объясните? — робко спросил я.
— Бафомет, — сказал шеф. — Козёл — суть его олицетворение.
— И что?
— А то, мон шер, что семьдесят лет назад я всё это уже видел.
Глава 6
Семьдесят лет… До меня не сразу дошло. Где-то через несколько дней. Но в тот момент я думал лишь об одном:
— Подражатель? Сейчас в интернете можно о любом преступлении прочесть. Все архивы, особенно давнишние, открыты для широкой публики.
— Может и так, — Алекс налил себе водочки, хлопнул по-гусарски и занюхал горбушкой.
— А что будет с той девушкой? Ну, которую в гробу…
— Гроб надобен для конспирации. А с девчонкой всё будет в порядке. Отец Прохор — чудотворец. В некотором роде, — он посмотрел на меня. — Эй, да ты совсем зеваешь, кадет. Ладно. Вызывай такси. Поедем домой.
— А как же Хам?
— Не парься. Меня здесь хорошо знают. К вечеру кто-нибудь пригонит.
Проснулся я уже в сумерках. Было тихо. Лунный свет лежал тяжелыми плитами на рассохшемся паркете. Где-то за стеной негромко капала вода.
Опять бачок протекает, — подумал я и поднялся, чтобы его поправить: не терплю капающей воды.
Говорят, у китайцев даже пытка такая была: слушать, как размеренно падают капли… С ума сойти можно.
Девочки давно разъехались по домам, и я, как был в пижамных штанах, потопал в кухню, чтобы согреть чаю.
Во рту стоял мерзкий привкус. То-ли от выпитого днём, то-ли от этой суггестивной дряни, которой пропитался мой организм.
Как только я вспомнил об этом, спокойное, даже лирическое состояние души испарилось. Я вновь подумал о девушке. Алекс заверил, что с нею всё будет хорошо, но чувство дикости, нереальности происходящего не позволяло в это поверить.
Погрузившись мыслями в события прошедшего дня, я бездумно брёл сквозь тёмный офис, отмечая сонное перемигивание огоньков на ноутбуках, телефонах и принтерах, свежую стопку распечаток — заявки на предстоящие экскурсии; забытую Антигоной пачку сигарет, оставленную Амальтеей кожаную косуху, всю в заклёпках, потёртую от долгой носки. Горшочки с фиалками на подоконнике, большой фикус в угловой кадке, рамки с грамотами на стенах…
Спокойствие и тишина ночного офиса никак не вписывалась в представление об основной деятельности Алекса.
Интуитивно я и сам чувствовал: турагентство — лишь прикрытие. И разум мой старался найти этому прикрытию логичный подтекст…
«Ночные экскурсии». Какой же я был наивный дурачок еще каких-то пару дней назад.
Открылась ранее незамечаемая мною дверь. Точнее, я её видел, но никогда не обращал внимания. Еще один из талантов Алекса: делать невидимым, незаметным то, к чему он не хотел привлекать внимания…
— А, Сашхен. Рад, что ты проснулся, — шеф был в домашнем бархатном халате, но в брюках с лампасами и в белой рубашке под ним. В руке его была зажженная трубка с длинным изогнутым чубуком. — Накинь что-нибудь поприличнее и зайди ко мне.
Я моргнул.
— А вы что, тоже здесь живёте? — брякнул я не подумав. Алекс рассмеялся.
— Надо же мне где-то жить, — выдохнул он вместе с клубом душистого трубочного дыма. — Почему бы и не в фамильном особняке?
— Извините, — я почувствовал, что уши мои неудержимо краснеют. — Я не то хотел сказать. Просто я почему-то думал…
— Я тебя понял, — отмахнулся шеф. — Надевай штаны и заходи. Не стесняйся.
Пока одевался, меня одолело дичайшее любопытство: наконец-то представилась возможность увидеть шефа в привычной ему обстановке. А ведь о том, как человек обустраивает своё жилище, чем окружает себя в моменты досуга, многое можно понять…
Признаюсь: я был разочарован. Да в моих комнатах наверху, занятых не более двух месяцев назад, было больше индивидуальности, чем в спальне шефа.