К юго-востоку от участка, на котором шло сражение между Соммой и р. Уазой, 9-я и 17-я армии решительно перешли к обороне. Надо было ожидать атаки между Уазой и Эном; в середине августа она могла обрушиться в любой момент. Все, что 17-я армия дала 2-й, было ей полностью возмещено, и она во всех отношениях была богато оборудована. Позади наиболее угрожаемого участка, в направлении на Кют и Нуврон, наготове стояли две ударные дивизии. Штаб армии превосходно все организовал и хорошо продумал.
Вероятность неприятельской атаки на р. Вель уменьшилась. На остальных участках фронта германского кронпринца и на фронтах фон Гальвица и герцога Альбрехта также не было особых оснований предполагать наступление неприятеля. Но ввиду сильно подвинувшихся работ противника на всех фронтах картина всегда могла неожиданно измениться.
Верховное командование должно было считаться с вероятностью распространения неприятельского наступления на фронт кронпринца Рупрехта, в особенности между Аррасом и р. Анкр, и на 9-ю армию, но в то же время оно не должно было забывать и других фронтов. Дивизиям, лишь в конце июля и начале августа вышедшим на отдых из боев 7-й и 1-й армий, не могло быть предоставлено значительной передышки. Часть из них уже теперь пришлось поставить в тылу фронта Рупрехта, что, конечно, существенно нарушало интересы этих частей. Такие многочисленные переброски ложились тяжелым бременем на железнодорожный транспорт на западе.
21 августа англичане атаковали южнее Арраса, между Буале и р. Анкр. С этого начались бои на фронте кронпринца Рупрехта, которые почти без перерыва затянулись до конца войны и потребовали величайшего напряжения от штаба и армий этого фронта (см. схему 42).
17-я армия своевременно уклонилась; натиск англичан на новые позиции потерпел неудачу, 22 августа 17-я армия, с согласия верховного командования, произвела широко задуманный контрудар. Он имел успех, но было бы лучше, если бы мы обошлись без него. Вслед за тем фронт английского наступления расширился на юг. Ожесточенные бои шли по обоим берегам Соммы, с центром тяжести между Альбером и Бреем. Австралийцы не имели никакого успеха. Два первых боевых дня протекли для нас благоприятно. Я начинал надеяться, что по крайней мере здесь военное счастье вновь улыбнется нам. Но в ближайшие же дни англичане, при участии незначительного количества свежих сил, в очень упорных боях продвинулись в направлении на Балом. Характерными для этих боев являются узкие и глубокие прорывы неприятельских танков, которые производились после короткой, но исключительно сильной артиллерийской подготовки, с устройством туманных завес. Массовое применение танков и искусственный туман и в дальнейшем являлись нашими опаснейшими врагами. Представляемая ими угроза возрастала по мере того, как все больше падал дух наших войск и наши дивизии слабели и становились утомленными. Глубина прорыва очень скоро выяснялась, но о его ширине часто не имелось точных сведений. Правильно направленный контрудар резервов большей частью замыкал прорывы. Опасность заключалась в том, что местное командование слишком поспешно и недостаточно дружно расходовало имевшиеся войска.
При дальнейшем развитии наступления противнику удалось ударом с севера оттеснить нас от р. Анкр. Расположенная на данном участке прусская дивизия всегда имела неважную репутацию, почему и была размещена за рекой; несмотря на это, она совсем сплоховала и внесла беспорядок в наш фронт. Боевые условия на изрытом воронками пространстве поля сражения на Сомме восточнее Альбера еще осложнялись плохими железнодорожными сообщениями, вследствие чего туда лишь с трудом могли доставляться резервы. К 25 августа обстановка здесь особенно обострилась, и можно было быть уверенным, что неприятель продолжит тут наступление.
Южнее Соммы, вдоль дороги на Перонь, происходили лишь частичные атаки. Неприятель беспрерывно атаковал 18-ю армию, но она блестяще удерживалась. В связи с ходом событий восточнее р. Уазы левое крыло 18-й армии отошло ближе к Нуайону. Командующий 18-й армией генерал фон Гутье действовал исключительно спокойно, и ему прекрасно помогал начальник его штаба подполковник Бюркнер.
Большой французский натиск между Уазой и Эном начался 20 августа. Уже 17-го французы отбросили наше боевое охранение с передового поля на главную оборонительную линию. Как потом я узнал, при этом французам было оказано больше сопротивления, чем требовалось; боеспособность отдельных дивизий пострадала значительнее, чем я думал (см. схему 43).
20 августа атака разыгралась точно так, как мы предполагали. Но ударные дивизии у Кют не произвели контратаки. Здесь был проведен глубокий прорыв, представлявший большие неудобства для расположенных там войск, имевших в тылу р. Уазу. Противник прорвался также в направлении на Нуврон, но хорошая германская егерская дивизия вновь его отбросила – правда, не совсем. Прочие части главной линии сопротивления между обоими прорывами также не остались за нами в неприкосновенности. Обстановка сложилась так, что оставаться впереди р. Уазы и р. Элет казалось неблагоразумным. Ввиду этого верховное командование должно было решиться в ночь на 21-е отвести правое крыло 9-й армии за р. Уазу, а в ночь на 22-е отойти центром за р. Элет, сохранив за собой район к северо-западу от Суасона. Несмотря на все старания и приготовления, сражение вновь закончилось неблагополучно. Нервы армии расшатались; войска уже не всегда выдерживали сильный артиллерийский огонь и натиск танков. Это вновь подтвердилось. Мы опять понесли здесь тяжелые и невозместимые потери. 20 августа тоже было траурным днем. Он прямо побуждал противника развивать далее наступление.
Я рассчитывал, что неприятельские атаки продолжатся между Уазой и Эном в направлении на Лан. Направление удара представляло выгоды противнику, так как с его развитием нам было бы невозможно сохранить позицию 18-й армии севернее р. Уазы, а также и 7-й севернее р. Вель. Противник энергично напирал на линию Суасон – Шони, и здесь завязались упорные бои с переменным успехом. Чем они закончатся, еще нельзя было определить.
18-я армия, в состав которой поступили войска, отошедшие за р. Уазу, также находилась под угрозой удара с юга.
Вследствие обстоятельств, которые сложились восточнее Альбера и южнее р. Уазы, положение германских войск между Соммой и Уазой отнюдь не было обеспечено в той мере, как этого требовала общая обстановка. Ставить здесь что бы то ни было на карту являлось бы ошибкой. Ввиду этого фронты кронпринца Рупрехта и фон Боена получили приказ отойти в последних числах августа на рекогносцированную позицию на линии восточнее Бапом – впереди Перони – Сомма – впереди Гама – высоты севернее Нуайона. Ввиду ее тылового обеспечения приводилась в порядок позиция Зигфрида. Фронт фон Боена считал особенно важным удержаться на левом берегу Соммы впереди Перони, так как это давало возможность фланкировать местность к северу от Перони. Между Гамом и Нуайоном положение фронта определялось каналом, который являлся хорошим препятствием для танков. Отход был произведен примерно в ночь с 26 на 27 августа.
В 17-й армии, которой предстояло лишь незначительно уклониться назад, и в 18-й армии движение прошло гладко и в хорошем порядке. На новых позициях неприятельский натиск был остановлен. Во 2-й армии дела обстояли иначе. Новый фронт северо-западнее Перони не приобрел устойчивости. Дивизия, находившаяся юго-западнее города, уступила противнику левый берег Соммы, что в свою очередь усложнило положение войск на северном берегу. Отдельные дивизии опять сдавали; это вызвало большие потери других храбрых частей.
В течение этих событий маршал Хег протянул свое наступление к северу до р. Скарпы, чтобы выйти в тыл позиции Зигфрида севернее линии Круазиль – Мевр. Для этого он должен был взять позицию Вотана, которая была создана в 1917 году и тянулась с севера через Биаш-Сен-Васт на р. Скарпе – восточнее Монши – в направлении на Бюлькур.
Английское наступление началось 26 августа вдоль дороги Аррас – Камбре.
Здесь войска сначала планомерно очистили передовые позиции. Первые бои протекли благоприятно. Затем английское наступление продвинулось к позиции Вотана. 2 сентября сильный натиск танков преодолел все препятствия и окопы этой позиции и таким образом проложил дорогу английской пехоте. Ровно в 2 часа дня генерал фон Куль и начальник штаба 17-й армии подполковник фон Павельсц сообщили мне, что уже нельзя рассчитывать создать новый фронт впереди линий канала Арле – Мевр. Они испрашивали согласие верховного командования на отход 17-й армии за канал, с сохранением старых позиций севернее р. Скарпы. Мы не могли отрицать необходимости этого мероприятия. По соглашению с фронтом фон Боена и принимая во внимание обстановку на участке 2-й армии, мы должны были предпринять и следующий крупный шаг – отвести 2-ю и 8-ю армии на позицию Зигфрида. Правда, мы могли бы удержать левое крыло 18-й армии впереди позиции Зигфрида на канале Кроза, но это потребовало бы больше сил, чем оборона линии Сен-Кантен – Ла-Фер, перед фронтом которой лежала широкая долина р. Уазы. Верховное командование отказалось от этой попытки и отвело 18-ю армию полностью на позицию Зигфрида. В соответствии с этим отходом должны были передвинуться 9-я и даже правое крыло 7-й армии. Последнее оставило р. Вель и отошло за Эну, левое же крыло, начиная северо-восточнее Фим, продолжало еще держаться на р. Вель.
Между тем 9-я армия находилась в тяжелом бою; в отдельные дни бои разрастались в сражения огромной напряженности. Благодаря никогда не дававшей отказа предусмотрительности генерала фон Карловича и начальника его штаба, подполковника Фаупеля, а также храбрости нескольких дивизий, в общих чертах 9-й армии удалось удержать свои позиции. Первая гвардейская пехотная дивизия, которой спокойно и уверенно командовал принц Эйтель-Фридрих, и испытанная гвардейская кавалерийская стрелковая дивизия (спешенная) не хотели ничего знать о «танковых ужасах» и дрались превосходно.
Мне было очень тяжело решиться отвести весь фронт от р. Скарпы до р. Вель. Но это давало сокращение фронта и экономию сил, что при наших исключительно больших потерях являлось плюсом, несмотря н