Условия в 4-й армии стали столь критическими, что верховное командование должно было решиться временно вывести ее из соприкосновения с противником и сократить ее фронт. Она получила приказ отойти на позицию Германа, за канал Экло и за р. Лис. Тем временем база подводного флота была эвакуирована. 17 октября, когда я вновь поехал в Берлин на совещание относительно второй полученной ноты Вильсона, маневр 4-й армии находился в стадии выполнения.
Между тем 17-й армии пришлось пережить тяжелый период после неприятельского прорыва 27 сентября у Камбре. Сильные бои с чрезвычайно изменчивыми успехами продолжались по обе стороны Камбре до 8 октября; город мы удержали, 2-я армия сражалась не так счастливо, и в первые дни октября она была потеснена на Ле-Кателэ. Противник также продвигался в направлении на Богаин. 2-я армия увлекла с собой и правое крыло 18-й армии, которая также вела тяжелую борьбу. 8 октября в районе Ле-Кателэ и южнее последовал новый тяжелый удар и вновь отбросил ее назад. Так как резервов не хватало, то верховное командование было вынуждено в ночь на 9-е отвести 2-ю армию на позицию Германа. Левое крыло и центр 17-й армии должны были последовать за этим движением до половины пути между Камбре и Валансьеном, правое же крыло сначала заняло позицию западнее Дуэ, вблизи города. 18-я армия должна была, как и 2-я, отойти на позицию Германа, но левое крыло она могла оставить у Ла-Фер.
Нам было очень тяжело решиться отвести 2-ю и 18-ю армии на позицию Германа, постройка которой еще далеко не была закончена. Я надеялся, что армии дольше смогут удержаться на позиции Зигфрида. На многих участках севернее Сен-Кантена с позиции Зигфрида мы уже были вытеснены в боях начала октября, но общее направление фронта нам все-таки удавалось сохранять. Эвакуация территории перед позицией Германа также еще не была вполне закончена.
Отступательное движение прошло гладко. 10 октября противник уже повел атаку на новые позиции, но был отбит. 11-го он одержал местный успех на участке 18-й армии северо-восточнее Камбре, который был, однако, нами вполне локализован. В последующие дни, до 17-го числа, новые бои протекали на участках 2-й и 18-й армий, в общем, успешно для нас.
Отход 4-й армии за р. Лис обусловил необходимость отвести также на позиции Германа за Шельду 6-ю и 17-ю армии. 17 октября 6-я армия стояла еще западнее Лилля, а в ночь на 18-е должна была очистить город. Южнее к этому движению должно было присоединиться правое крыло, а затем и вся 17-я армия.
С отходом на позицию Германа связывалось расформирование фронта Боена. Он стал слишком узок и не мог организовать внутри себя надлежащего кругооборота сил. 2-я армия отошла к фронту Рупрехта, а 18-я – к фронту кронпринца германского. На фронте кронпринца германского 9-я армия вошла в состав 7-й, так как и здесь, по условиям тыловых сообщений, не имелось пространства для лишней армии. Генерал фон Карлович был назначен командующим 2-й армией, а генерал фон дер Марвиц получил 5-ю армию, которая стояла под Верденом. Начальником его штаба был назначен мой помощник, подполковник Ветцель. Для генерала фон Гальвица было образовано особое управление фронта, так как здесь опять подтвердилось, что совмещение работы штаба фронта и штаба армии в одной инстанции влечет значительные невыгоды.
Ввиду необходимости экономить войска в конце сентября фронту кронпринца германского было указано оставить угол Лафо, отстаивание которого опять начало поглощать много сил, и отойти на позицию за линией р. Уаза – канал Эн, которую мы занимали после неудачного боя 22 октября 1917 года.
2 октября левое крыло 7-й армии и правое 1-й также планомерно отошли на позицию, являвшуюся исходной для наступления, начавшегося 27 мая 1918 года. Но еще мы не успели закончить этот маневр, как одна дивизия, против всяких ожиданий, допустила прорыв на высотах северо-восточное Фим. Центр 7-й армии твердо держался на Шмен-де-Дам, против которого безрезультатно направлялись неприятельские атаки.
Оборонительное сражение в Шампани и на Маасе по обе стороны Аргон приняло благоприятное направление, несмотря на особенно значительное превосходство сил противника именно на этом поле сражения. Здесь противник превосходил нас по численности много больше, чем на обоих северных фронтах. Но наше командование отличалось здесь особым спокойствием и находилось на более высоком уровне, чем у неприятеля, и противник лишь медленно подвигался вперед[69].
Сильный натиск неприятеля продолжал направляться на левые крылья 1-й и 3-й армий; в первых числах октября на фронте кронпринца германского под влиянием этого натиска созрело решение прервать здесь бой и отвести все части на позицию Гундинг-Брунгильда, т. е. примерно на линию, проходившую на полпути между Ланом и Марлем, через Сиссон – и затем от Ретеля вверх по Эну до Гранпрэ. Верховное командование не могло дать фронту новых подкреплений, в которых являлась нужда, несмотря на то, что фронт очень экономно расходовал свои силы, а оба северных фронта поглощали слишком много. Ввиду этого оно одобрило намеченное движение, и в несколько дней, к 13 октября, оно было планомерно закончено.
В первые дни октября фронт кронпринца германского начал отводить наши войска от Реймса за р. Сюип. В ночь с 10-го на 11-е был очищен весь фронт, начиная от Шмен-де-Дам и до Аргон включительно, причем 3-я армия предварительно отбила сильные неприятельские атаки. Утром 13 октября 7, 3 и 2-я армии уже располагались на новых, хорошо укрепленных позициях и находились в полной готовности к отражению неприятеля. Эвакуация местности, лежавшей перед новым фронтом, была приблизительно закончена. Бои конца сентября – начала октября двух последних упомянутых армий являлись полным и блестящим оборонительным успехом, которым могут гордиться и начальники, и войска. Командующие армиями генерал фон Эйнем и генерал фон Мудра и начальники штабов фон Клевитц и Гассэ вновь оказали незабываемые отличия.
Между рекой Уазой и Эном противник сильно наседал во время отступательного движения фронта кронпринца германского; вскоре здесь завязались упорные бои за наши новые позиции. В излучине Эна против Ретеля неприятель продвигался осторожнее. Но зато вскоре он произвел попытку форсировать изгиб Эна Вузье – Гранпрэ, что, однако, сразу ему не удалось. На фронте 5-й армии в долине р. Эр, западнее Мааса, американцы продолжали производить очень сильный напор, и бой распространился также и на восточный берег Мааса. Но атаки молодых американских войск, несмотря на их численное превосходство, отбивались с большими потерями. Их успех 26 сентября объясняется исключительно отказом одной германской резервной дивизии и тем обстоятельством, что на другом участке их удар пришелся хотя и против храброй, но уже выбившейся из сил дивизии, которая к тому же была растянута слишком широко.
Атаки против позиции Михель и против фронта герцога Альбрехта в ближайшее время представлялись маловероятными.
Таким образом, 17 октября обстановка на всем фронте западнее Мааса характеризовалась тем, что мы везде отошли на тыловые позиции. Правое крыло находилось еще в движении. Особенно тяжело сказывалось, что армии при отступлении на позицию Герман-Гундинг-Брунгильда утратили очень много оборудования, важного для комфорта войск. Так, были потеряны вошебойки, и это являлось очень досадным обстоятельством[70].
Верховное командование рассчитывало, что наступление неприятеля будет продолжаться в направлении на Гент и Мобеж, между р. Уазой и Эном и между верхним Эном и Маасом, распространяясь и на правый берег Мааса. Далее приходилось считаться с очень большим расходом наших сил и нервов. На многих участках мы действовали успешно, на других противник, несмотря на все свое превосходство, должен был удовольствоваться незначительными результатами. Исход дальнейших боев зависел исключительно от внутреннего состояния войск. Являлась необходимость приковать всех к фронту и воодушевить особенной жаждой боя. Воздействие, которое оказало предложение перемирия, явилось неблагоприятным; утомление войной возросло. Родина, в противовес, не оказывала никакого сильного воздействия, и политико-просветительная работа там заглохла. По этому поводу ко мне поступало много жалоб из армии. Родина и правительство должны были наконец выявить, имеют ли они еще желание воевать, так как только таким путем можно было надеяться поднять моральные силы войск. Одни приказы и разъяснения политико-просветительного характера, которые доставлялись войскам из Спа, были бессильны разрешить эту задачу. Теперь связь между армией и родиной чувствовалась сильнее, чем когда-либо. Войска требовали, чтобы было выяснено, что они могут ждать от родины.
Работы по эвакуации района в тылу новых позиций усердно продолжались. Железнодорожный транспорт работал беспрерывно с исключительным напряжением. Предстояло перебросить невероятное количество военного снаряжения, на что должны были уйти недели и месяцы. Я придавал особое значение основательной подготовке разрушения железных дорог и мостов, что неизбежно должно было отразиться на операциях и дальнейшей эвакуации нашего инвентаря в глубь Германии. Я часто обсуждал вопросы эвакуации и разрушений с начальниками штабов. Как и всегда, мы стремились в высшей степени щадить интересы населения, что могут подтвердить свидетельства местных жителей. Однако они просят не оглашать их показаний в нашу пользу. Они опасаются, как к ним отнесутся в Париже. Из Брюсселя на фронт ездила нейтральная комиссия, которая получила представление о нашем попечении и заботах, а также об опустошениях, которые причиняли неприятельская артиллерия и летчики. Страдания населения являлись следствием условий войны, а не нашего образа ведения войны. Мы действовали безукоризненно, но Антанте надо было возводить на нас обвинения, чтобы продолжать настраивать Вильсона на свой лад.
В более глубоком тылу шли усиленные работы по укреплению позиции Антверпен – Маас. Я приказал рекогносцировать новую позицию вдоль германской границы.