Всякая операция на более северном направлении пространственно удаляла нас от решающего пункта, лежавшего на юго-восток от Гродно. Эту невыгоду пришлось бы наверстывать быстротой развития операций, в особенности если бы отступление противника развивалось более успешно, чем до сего времени. В таком случае неприятельский фланг мог бы стать все более и более уязвимым на направлении Вильно – Минск. Одно крупное наступление германцев между Гродно и Ковно оказалось бы недостаточно действительным, – мы попали бы в мешок. Представлялось более выгодным сначала взять Ковно 10-й армией с запада при одновременном охвате Неманской армией с севера. Если эта крепость, служившая угловым устоем русской обороны Немана, была бы взята, то тем самым открывалась дорога на Вильно и в тыл главных русских сил. Вслед за этим русские были бы вынуждены сделать огромный скачок назад. И если бы оказалась возможность своевременно дать Неманской и 1-й армиям хотя бы незначительные подкрепления и обильно снабдить обозами и транспортами, то можно было бы надеяться с севера, через Вильно, охватить фланг этого русского скачка назад, и летняя кампания 1915 года закончилась бы решительным поражением русской армии. Этого тем скорей можно было достигнуть, чем энергичнее операция из Восточной Галиции была бы перенесена в район восточнее Буга.
С целью осуществления этих идей Неманская армия была усилена 41-й пехотной, 76-й резервной и 4-й кавалерийской дивизиями 8-й армии.
Атака Ковно сильно упрощалась тем, что после неудачной русской атаки в середине мая из лесов западнее Ковно на Шаки наш фронт на этом участке так продвинулся вперед, что стала возможной установка на позициях нашей самой тяжелой артиллерии. Этот русский удар явился для нас неожиданным, и русские сначала значительно продвинулись к границе. Нельзя было предугадать, не является ли он началом большого наступления против слабого северного крыла 10-й армии. Штаб 10-й армии поспешно сосредоточил у Вильковишек под командованием генерала Бекмана части различных дивизий, которые очень скоро отбросили назад противника. Мы почувствовали известное облегчение, когда кризис там разрешился. Генерал Бекман продвинулся впоследствии на Неман и вошел там в состав Неманской армии.
Подготовительные работы к ковенской операции должны были уже начаться, когда его величество вызвал генерал-фельдмаршала и меня к 1 июля в Познань. По предложению начальника генерального штаба император, выслушав доклад генерал-фельдмаршала, постановил продолжать наступательные действия в Польше. 12-я армия должна была прорвать находившийся перед ней неприятельский фронт и пробиться к Нареву, а 9-я армия и генерал фон Воирш тем временем наступать на Вислу. В остальном союзные армии должны были продолжать наступление между Бугом и Вислой.
Верховное командование надеялось этими операциями уничтожить те части русских армий, которые еще находились на левом берегу Вислы. Я должен был временно отказаться от моих замыслов, но сохранил надежду, что операция, к которой я стремился, будет произведена позднее, когда генерал фон Гальвиц достигнет Нарева и также перейдет к фронтальному преследованию. Казалось, что даже при таком откладывании время для ее выполнения не будет упущено. Выдвижение вперед нашей линии фронта в Литве и Курляндии при помощи уже находившихся там войск создало бы благоприятное исходное положение для операции. Во всяком случае мы должны были отказаться от мысли продвинуть туда новые силы, которые уже были назначены для Курляндии, и от взятия Ковно.
IV
Согласно указаниям верховного командования, было приступлено к подготовке в широких размерах переправы через Нарев. С этой целью не только 12-я армия, но и правое крыло 8-й армии были сгруппированы таким образом, чтобы 12-я армия продвигалась между Вислой и Шквой, имея центр тяжести на Пултуск и Рожаны, а 8-я армия вышла на Нарев, между устьями Шквы и Писсы.
Генерал фон Гальвиц решил направить первую атаку по обе стороны Прасныша. Для этого удара он имел в своем распоряжении следующие части:
I армейский корпус – 2-я и 37-я пехотные дивизии,
XIII армейский корпус – 3-я и 26-я пехотные и 4-я гвардейская дивизии,
XVII армейский корпус – 35-я и 36-я пехотные и 1-я гвардейская резервная дивизии,
XI армейский корпус – 38-я пехотная дивизия и дивизия фон Верница,
XVII резервный корпус – дивизия фон Брейгеля, 14-я ландверная дивизия и отряд Дикгута.
Генерал фон Шольц перешел в атаку 75-й резервной и 10-й ландверной дивизиями.
Для подготовки атаки мы сосредоточили в 12-й армии артиллерию, очень сильную сравнительно с масштабом предыдущих действий на русском фронте.
13 июля обе армии начали атаку. Благодаря очень тщательной подготовке штабами армий и великолепному наступательному порыву войск атака достигла полного успеха.
Дивизии генерала фон Гальвица выиграли значительное пространство, продвигаясь по району, занятому сетью неприятельских укреплений, и неудержимо продолжали пробиваться вперед. 15 июля, после жестокого боя, штурмом была взята одна из сильных тыловых позиций, и 17-го уже достигнут Нарев. Правое крыло тем временем уже подошло с северо-запада вплотную к Ново-Георгиевску. 13 и 14 июля генерал-фельдмаршал и я присутствовали на поле сражения 12-й армии. Командование и войска произвели на меня благоприятное впечатление. 12-я армия, как и 11-я в Западной Галиции, при первом же натиске, выиграла обширное пространство. Но как тогда на Сане, так и теперь на Нареве в продвижении наступила пауза. 23 июля были взяты штурмом Пултуск и Рожаны, 4 августа – Остроленка, и тем самым захвачены переправы через Нарев на широком фронте. Другие части направились на Сероцк и Зегрж с целью, захватив имевшиеся там укрепления, обложить Ново-Георгиевск с северо-востока.
Вслед за 12-й и 8-я армия после упорных боев также вышла на Нарев между Шквой и Писсой, но на южный берег Нарева, близ устья Шквы, переправилась лишь слабыми силами.
Русские повсюду оказывали упорное сопротивление и несли тяжелые потери.
В Польше, в излучине Вислы, также вступили в дело 9-я армия и армейская группа генерала фон Воирша. Последний нанес русским поражение на Илжанке и у Радома, 13 июля занял Радом и вынудил русских к отходу за Вислу. Вслед за этим 21 июля русские к северу от Пилицы отступили за Вислу и на передовые позиции Варшавы. Теперь начала работать слабая 9-я армия и атаковала эти позиции. Она должна была в дальнейшем обложить с юга Ново-Георгиевск.
Между верхним Бугом и Вислой союзные армии продолжали атаками выигрывать пространство к северу; операции все время сохраняли там фронтальный характер.
Вдали от главного района боев, в Польше, Неманская армия в середине июля также перешла в наступление и далеко продвинулась в восточном направлении.
Я продолжал отстаивать мнение, что наступило время для осуществления большими силами намеченной мною операции на нижнем Немане, на Ковно, и оттуда в тыл русским. Войска для этого можно было взять из армейской группы Воирша, а также из 9, 12 и 8-й армий. Мы уже опаздывали, так как взятие Ковно требовало известного времени, а русские успели далеко отойти из Галиции. Но еще представлялось возможным достичь многого, и во всяком случае большего, чем то, что достигалось находившейся в ходу операцией. Последняя не могла иметь иного результата, как чисто фронтальное оттеснение противника с запада на восток.
Но верховное командование осталось при своем прежнем мнении, и операция на Висле и Нареве должна была продолжаться. Армии, принимавшие участие в этой операции, мы не имели права ослаблять[15] в пользу 10-й и Наревской армий. Верховное командование усилило 12-ю и 8-ю армии, перебросив по одной дивизии с запада. Лежали ли основания, по которым верховное командование не соглашалось на предлагаемую нами более широкую операцию, в нашем общем военном положении, я определить не могу.
9, 12 и 8-я армии остались в тех силах, которые были установлены для них верховным командованием, и продолжали наступать в прежних направлениях. Операция против Ново-Георгиевска была налажена: мы решили одновременно атаковать и Ковно, и предоставить Неманской армии самостоятельно продолжать наступление. Обе операции должны были развиваться, насколько удастся.
V
Операции союзных армий в Польше восточнее Вислы привели, как я того и ожидал, к фронтальному следованию за русскими с непрерывными боями. Правда, производились попытки охватить русских, но они оставались всегда тщетными. Хотя русской армии и не позволили задержаться, но уйти ей удалось. Русские часто предпринимали ожесточенные контратаки крупными силами, а многочисленные участки заболоченных рек и ручьев представляли им вновь возможность устроиться и успешно оказывать дальнейшее сопротивление. Беспрерывное движение в течение нескольких недель по плохим дорогам и большей частью при неблагоприятной погоде потребовало от наших войск большого напряжения. Одежда и обувь оборвались, снабжение продовольствием становилось затруднительным, построек для размещения войск на ночлег было очень мало, так как русские при отступлении систематично уничтожали или сжигали все продовольственные средства и селения. Скот они угоняли с собой и затем предоставляли ему дохнуть по большим дорогам. Если увлекаемое с отступающими войсками население загромождало пути, то его сгоняли с дорог в болото. Много сцен из русского образа ведения войны запечатлелось у меня в памяти.
Условия подвоза с каждым днем усложнялись, особенно в 12-й армии, которая все больше удалялась от своих конечных железнодорожных станций. После взятия Ломжи и Осовца в 8-й армии тыловые сообщения улучшились. Снабжение с фланга стало возможным, но все-таки оставалось весьма затруднительным. Все перевозочные средства, которыми мы располагали, прежде всего использовались для подвоза боевых припасов. Наша выдохшаяся пехота, чтобы атаковать, нуждалась в тем большей артиллерийской поддержке, чем дальше мы продвигались на восток. Но соответственно с удалением вырастали затруднения в подвозе боевых припасов. Таким образом, боевые действия затруднялись и становились менее энергичными. Позднее, после заключения мира с Россией, один русский штаб-офицер сказал мне, что он не может понять, почему мы тогда не наступали более энергично, что привело бы русскую армию к разложению. Командование и войска делали все усилия, чтобы достичь этой цели, но когда при полной дисциплине, при доброй воле и при наивысшей энергии каждого в отдельности силы все же падают, то и воля не может помочь.