Для этой ответственной деятельности я нуждался в многочисленных сотрудниках. Они не были набраны сразу, а привлекались постепенно, по мере возникновения необходимости. Рядом с моим военным штабом постепенно образовался обширный административный штаб, во главе которого стоял обер-квартирмейстер генерал фон Эйзенгарт-Роте. Последний был знающим человеком во многих областях экономической жизни. Он с самоотверженным усердием служил делу и помогал мне, проявляя при этом энергию и инициативу. В дальнейшем генерал фон Эйзенгарт-Роте, будучи назначен главным интендантом, оказал мне особенно ценную помощь. В конце октября прежде всего надлежало распространить администрацию на вновь занятые части этапного района. В более западной части территории она была уже установлена ранее. Полоса вдоль всего фронта, как оперативный район, осталась в непосредственном ведении штабов армий.
В различных этапных районах организация развивалась различными путями. Следовало привести ее к известному единству, иначе аппарат был бы слишком пестрым и запутанным, но это объединение надо было проводить очень осторожно, иначе дело могло бы пострадать.
Большой объем задач и протяжение организуемой области, несмотря на всю экономию, потребовали для администрации большого количества людей. Вообще я придерживался того взгляда, что важно не количество, а качество людей, но, конечно, и это положение имеет предел. Я не мог пойти дальше известного минимума, впрочем, никакая другая организация не была бы более сжатой. От каждого в отдельности требовалась очень большая работа, справиться с которой можно было только при полном напряжении сил.
Мне представлялось важным, чтобы администрация была проникнута военным духом, последнее требовало оставления ее в рамках этапных инспекций. Служащие назначались преимущественно из числа военнослужащих, не пригодных более для военной службы. Но я привлекал и не военных, так как, конечно, хотел иметь лиц со специальной подготовкой и никак не мог разделить того взгляда, что большинство людей способно занимать всякую должность. Я часто имел случай наблюдать, как известная техника работы облегчает на общую пользу все дело. На чисто административные должности мне приходилось брать людей и без специального образования, но тогда его заменяла ясная воля, общее развитие и здравый человеческий смысл. В сельском хозяйстве, лесном деле, суде, финансах, церкви и школах, конечно, были необходимы специалисты. При крайней необходимости в людях в армии и на родине, особенно вначале, было труднее всего найти необходимых людей. Позднее, когда администрация Главнокомандующего на Востоке приобрела известное имя, дело пошло легче. О лицах, предлагавших свои услуги, мы наводили справки в соответствующих учреждениях на родине. Администрация и этапная инспекция таким же образом заполняли и низшие должности. Я хотел иметь в чужом краю надежных людей. Местные уроженцы принимались на службу только в Курляндии и то с большим разбором.
Каждый, подобно мне, принимался за свою трудную и тяжелую работу. Мы действовали в абсолютно нам незнакомой обстановке и к тому же в стране, расшатанной войной, в которой были порваны все государственные и экономические нити. Мы имели перед собой чуждое население, состоявшее из различных, враждебно относящихся друг к другу племен, говорившее на непонятных для нас языках и большей частью неприязненно к нам относившееся. Но дух точного и самоотверженного выполнения своего долга, наследие вековой прусской дисциплины и германской традиции, воодушевлял всех.
Постепенно при ближайшем знакомстве со страной я замечал, что то или другое неприменимо и должно быть изменено. Само собой разумеется, что бывали случаи, когда можно было поступить лучше и достигнуть большего. Но моя задача была действовать в известных мне условиях быстро и решительно. И в данном случае в экономических вопросах лучше было сделать ошибочный шаг, который впоследствии всегда мог быть исправлен, чем ничего не сделать. Каждый раз лишь после того, как дело было в ходу, я мог в нем начать ясно разбираться. В политических вопросах следовало бы действовать осторожнее, но таковых я еще не затрагивал.
VI
Область, которую должен был администрировать Главнокомандующий на Востоке, на юге распространялась и на часть этапного района фронта генерал-фельдмаршала принца Леопольда Баварского. Этот участок при наступлении был пройден 12-й армией, и затем он стал ее этапным районом. Беловежская Пуща таким же путем попала в административное ведение Главнокомандующего на Востоке. Таким образом, подлежащая администрированию территория включала все изменения этапных районов и развивалась параллельно с последними. На рубеже 1915–1916 годов были образованы следующие административные округа: Курляндия, Литва, Сувалки, Вильно, Ковно, Белосток.
В дальнейшем эти районы были несколько изменены: Вильно и Сувалки были соединены в один административный Виленский округ. После моего ухода в июле 1916 года по моему желанию последовало объединение округов Вильно и Литвы в один Литовский административный округ. Гродно и Белосток были объединены еще до того. Осенью 1917 года этот увеличенный уже округ целиком слился с Литвой.
Общественное мнение уделяло внимание личностям административных начальников Курляндии и Литвы.
В Курляндии майор фон Гослер управлял страной очень спокойно и объективно. Он был членом рейхстага, помещиком и раньше был ландратом[22]. С одной стороны, ему удалось сделать прибалтийских немцев более уступчивыми к латышам, отношения с которыми с 1905 года очень обострились, а с другой – он сумел найти соприкосновение и с последними и привлечь и их к положительному сотрудничеству. Еще по сегодняшний день в Курляндии с благодарностью и признательностью вспоминают о его справедливом и предусмотрительном управлении.
Подполковник князь фон Изенбург, управлявший Литвой, был человек с большим импульсом, а иногда, может быть, даже со слишком большим. Он отличался своей работоспособностью и прекрасно управлял своим родовым имением. Он проявил себя с хорошей стороны уже при управлении занятой частью Польши, и я тогда еще обратил на него внимание. Впоследствии подполковник фон Изенбург стал жертвой политики. Пока я был в Ковно, политика еще не играла роли в администрации, и он имел возможность беспрепятственно работать в остальных вопросах и установить контакт как с населением, так и с духовенством своего в то время еще небольшого округа.
Я лишен возможности назвать всех заслуженных административных начальников. В Белостокском округе особенно ярко выступала личность барона фон Зеккендорфа, этапного инспектора. Он наложил на управление индивидуальный отпечаток, и ему удалось лучше и раньше, чем в других местах, установить правильную совместную работу без трений между уездными начальниками и этапными комендантами.
Административные начальники во всех отношениях несли ответственность за управление страной перед этапными инспекторами и Главнокомандующим на Востоке. Они имели управление, которое соответствовало моему хозяйственному штабу.
Административные округа подразделялись на уезды, которые по своим размерам часто равнялись этапным районам на Западе. На уездных начальниках лежал центр тяжести управления в техническо-административном и хозяйственном отношениях. На юстицию они не имели никакого влияния, и она, по существу, их не касалась. Равными правами с уездными начальниками пользовались начальники наиболее крупных городов (см. схему 6).
Уездным начальникам были подчинены бургомистры маленьких городов и волостные начальники сельских местностей. Волостные начальники сносились с сельскими властями. Для сельскохозяйственного использования страны при уездном начальнике состояли особые хозяйственные чины, в обязанности которых входило наблюдение за обработкой земли и эксплуатация имений, а также забота об увеличении производительности и использовании жатвы. Другие органы служили уездным начальникам для добывания всевозможного военного сырья.
Схема единого управления, как я только что ее изобразил, в различных округах проводилась лишь постепенно, на основании положения об управлении от 7 июля 1916 года.
Уездные начальники, как полицейский орган, располагали жандармерией. В пределах административных округов она была объединена в особые жандармские отделения, а в области ведения Главнокомандующего на Востоке – в жандармский корпус. Мне пришлось особенно пожалеть об отсутствии здесь местных полицейских органов. Германия не могла выслать сюда достаточного количества жандармов, и ввиду этого я должен был прибегнуть к откомандированию с фронта солдат старших возрастов. Они подвергались особому обучению, чтобы хоть в некоторой степени быть подготовленными к своему назначению. Необыкновенно заботливый жандармский полковник Рохус-Шмидт и я охотно создали бы что-нибудь более удачное; вся организация возникла только по необходимости. Может быть, отдельные жандармы, к сожалению, даже содействовали возникшему впоследствии общему недовольству. Но как должны были они действовать и как что-нибудь проводить в чужой стране, с неприязненно настроенным населением, не имея достаточного знания языка? Этим вопросом я хочу подчеркнуть все трудности, с которыми приходилось считаться немцам в чужой стране. Непорядочность и нечестная нажива никогда и ни при каких условиях не подлежат извинению. Но многие жандармы верно сложили свои головы в борьбе с многочисленными бандами. Их заслуга никогда не должна быть забыта.
В устройство страны, соответственно с делением на уезды, вошли и судебные органы. В каждом уезде был учрежден уездный суд для местного населения. Мы должны были создать таковые, так как какие бы то ни было суды отсутствовали. Род высшей судебной инстанции представляли окружные суды; может быть, последние и были лишними. Верховной инстанцией являлся высший суд в Ковно, под председательством сенатора Кратценберга, в ведение которого, как начальника юридического отделения, входили также дела по администрированию судов.