Учреждение местных судов нисколько не нарушало деятельности этапных судов. Оба судебных института хорошо работали и совместно, и параллельно друг с другом.
Лесное хозяйство различных административных делений не входило в круг ведения уездных управлений. В зависимости от наличия лесов были образованы лесные инспекции, из них особенную известность приобрела Беловежская военно-лесная инспекция.
VII
В установленное таким образом управление надо было вдохнуть жизнь, чтобы оно давало полезную работу. Работать надо было не по-чиновничьи, а применяясь к обстоятельствам. Слава богу, «прецеденты» – могила свободной решимости – отсутствовали.
Во всей организации управления моими неотлучными помощниками являлись капитаны запаса фон Брокгузен и барон фон Гайль. Капитан фон Брокгузен до войны был ландратом. Капитан барон фон Гайль – директором Восточно-Прусского сельскохозяйственного общества в Кёнигсберге. Организация была создана правильно, и она оказалась вполне на высоте серьезных требований.
Особое внимание было уделено санитарным условиям, в которых находилось население. Успешно была проведена борьба с сыпным тифом, который гнездился во многих местах. Много врачей пало жертвами в этой борьбе.
Для успокоения населения и для материального подъема страны было решено приступить к выкупу реквизиционных квитанций, которые были выданы войскам в течение операций. Это было очень сложное и трудное мероприятие. С этого времени мы за все расплачивались наличными. Я хотел таким способом достигнуть поднятия производительности, что ценил выше всего, а также помочь стране.
Нам было важно выкачать сельскохозяйственные продукты, а также обеспечить упорядоченный ход сельскохозяйственных работ, чтобы поля не пустовали. Последнее затруднялось малонаселенностью страны, например, в Баусском уезде приходилось всего 4 человека на 1 квадратный километр. В желании помочь родине и по настоянию оттуда мы питали слишком большие надежды на новую посевную площадь. Мы привлекали германские общества, которые должны были своими средствами произвести обработку малонаселенной страны. Мы сами начали эксплуатировать крупные имения, нам были доставлены моторные плуги и всевозможные сельскохозяйственные машины, а также семена. Войсковые лошади помогали при обработке. Но самое главное было путем правильной расценки и расплаты наличными ободрить сельское население.
Установленные нами цены были ниже цен Варшавского генерал-губернаторства, но оказались вполне достаточными. Мы считались с огромными расходами государственного казначейства. Правительство принца Макса немедленно повысило цены, но основания к этому я не видел. Благодарности за это государственный канцлер, принц Макс, конечно, ни от кого не получил.
Урожайность почвы в общем оказалась ничтожной и обманула наши надежды. Поля не были дренированы, и к посеву можно было приступать лишь очень поздно. Выбор сортов семян производился недостаточно тщательно. Искусственного орошения не знали. Только клевер и трава дали хороший урожай, а также рапс и лен.
Подвоз продуктов к железным дорогам и другим ссыпным пунктам был сопряжен с большими трудностями. По скверным дорогам продукты для сдачи везлись на маленьких одноконных и пароконных повозках, часто по несколько дней. За доставку мы платили премии, но своеобразность данного театра войны могла быть лишь смягчена, а не искоренена. Много продуктов так и не удалось вывезти.
Мы немедленно приступили к устройству картофелесушилок, а также продолжали разработку леса и заготовку семян.
Принимая во внимание большие требования к имевшемуся в Германии фонду скота, использование такового в оккупированной области было особенно важно. Конечно, скотоводство от войны сильно пострадало. Пришлось устроить перепись. Работа была трудная. Население прятало рогатый скот в погребах и загоняло в леса, но постепенно все-таки удалось произвести учет голов, несмотря на то, что не имелось никаких сельских описей. Таким образом, мы получили возможность постепенно приступить к правильному использованию скота.
Много внимания было уделено огородам и фруктовым садам. Были открыты фабрики по заготовке мармелада и консервов. В большом количестве собирались и сушились грибы.
Рыбная ловля в многочисленных больших озерах была сдана в аренду, и организован рыбный промысел в море у Либавы.
Все, что каким-либо образом могло быть использовано для питания, было использовано.
Городское население было в весьма бедственном состоянии, и зимой 1915/16 года нам пришлось его поддерживать выдачами из интендантских и продовольственных складов. В дальнейшем условия значительно улучшились. Армия получила свою часть, и я помогал также и родине. Я помню, как в июне или июле 1916 года ко мне взывал господин фон Батоцский, чтобы я помог Берлину, – я оказался в состоянии это сделать.
Для поддержки страны мы разрешили деятельность иностранных комитетов вспомоществования отдельным национальностям; я только потребовал, чтобы их деятельность не была односторонне направлена на помощь своим соплеменникам, а распространялась бы и на других. Особенно широко и плодотворно работали еврейские комитеты, располагавшие большими средствами и черпавшие таковые из Америки. Их деятельность заслуживает признательности и показывает, насколько сплочен этот народ. Первая еврейская народная столовая, открытая в Ковно, носила мое имя, по ходатайству полевого раввина Розенака.
Во всех сельскохозяйственных и продовольственных вопросах мне успешно помогали испытанные силы: вначале известный член палаты господ майор граф Йорк фон Вартенбург и тайный советник ротмистр фон Рюмкер, а затем служивший в удельном ведомстве майор Геккель.
Реквизиция лошадей, конечно, находилась в руках военных властей. Участие в ней уездных начальников приблизительно отвечало роли прусских ландратов. Литовская лошадь – малорослая, сильная, нетребовательная и смирная и потому вполне пригодна для военных надобностей.
Страна болезненно страдала от имевших место, к сожалению, больших реквизиций лошадей и скота. Местные административные власти часто указывали мне на это, но мне ничего другого не оставалось, как продолжать требовать поставки. Управляемая нами область обиралась не более других. Даже родина ведь страдала от подобных мероприятий. В очень многом проявлявшееся в дальнейшем нежелание воевать объясняется этими неизбежными военными требованиями. Суровость, с которой их приходилось проводить, еще увеличила число недовольных и, конечно, была нежелательна. Политическо-демагогическому подстрекательству предоставлялось все больше раздувать это недовольство.
Из фальшивых гуманистических чувств беречь за счет родины область, находившуюся в ведении Главнокомандующего на Востоке, было бы не делом. При высокой культуре земли в Германии всякое ограничение посевной площади на родине больше бы отразилось на производительности, чем сокращение запашки в области ведения Главнокомандующего на Востоке.
Добывание сырья было особенно важной задачей. Здесь тоже имел место наличный расчет. Евреи при этом были необходимы как посредники. Мы поставили германскому военному хозяйству много кож, мехов, меди, латуни, тряпья и старого железа, а также разгрузили его, открыв эксплуатацию заводов в Либаве, Ковно и Белостоке. В общем, постепенно образовалось обширное торгово-промышленное отделение. Руководителем его был тайный советник майор Эйльсбергер, исключительно деятельный и дальновидный человек. Впоследствии он был назначен директором департамента государственного казначейства.
Большое значение придавалось заготовлению колючей проволоки. Фабрикой колючей проволоки, а также и другими руководил капитан Маркау, работавший в мирное время во Всеобщем электрическом обществе, а во время войны состоявший при начальнике полевых телеграфов Востока. Таким образом, каждый был использован по своей специальности.
В Либаве военно-железнодорожными властями были открыты большие железнодорожные мастерские.
С добыванием сырья в небольшом масштабе стала развиваться и торговля. Ограничение свободного переезда, которое мы должны были установить с целью обеспечения военных интересов, мешало свободному развитию торговли.
Обширные лесные пространства были особенно заманчивы, но всякая хищническая рубка была воспрещена. Количество материалов, необходимое для укрепления позиций и для железнодорожных шпал, было очень велико. Лесопилки открывались одна за другой, но так как армии обслуживали себя почти что самостоятельно, то мы имели возможность поставлять лесной материал на запад и в Сербию. Строительный лес отправлялся в Германию, а также выдавался местному населению для восстановления жилищ.
Начальник полевого воздухоплавания учредил около Альт-Аутца в Курляндии особенно хорошо оборудованную мастерскую для аэропланных гаражей и бараков.
Шпалы были заготовлены в большом количестве.
Заготовка дров требовала большой работы, которая в зиму 1915/16 года была связана с особенными трудностями, так как у нас не имелось никаких данных о необходимом количестве.
Дерево на целлюлозу в значительном количестве было доставлено в Германию для пороховых и бумажных фабрик. Мы очень скоро в занятой области установили свободную торговлю этим материалом. И родине, и нам это оказалось полезно. Я радовался, что нашел возможность облегчить родине снабжение бумагой частных издательств.
Сплав леса по Неману и другим сплавным рекам был восстановлен и блестяще организован лесным советником Шюттэ.
Мы приступили также к добыванию смолы и заново организовали это дело в данной местности по проектам старшего лесовода Кинитца. Это скучное дело в результате хорошо себя оправдало. Наше добывание смолы в дальнейшем послужило образцом и для Германии. Для переработки смолы был открыт завод в Ковно.
Химические древесные продукты всех родов мы также вырабатывали на особых к тому предназначенных заводах.
Наконец, мы выжигали и древесный уголь.