Эти соображения, в тесной связи с началом подводной войны, привели к решению отвести наш фронт с дуги, выгнутой в сторону Франции, на позицию Зигфрида, которая к началу марта должна была быть уже обороноспособной, и произвести планомерные разрушения в полосе шириной в 15 километров перед новой позицией.
Фронт кронпринца Рупрехта разработал план в виде дневника работ по эвакуации и разрушению, рассчитанный на пять недель и получивший условное название «Альберих». Мы могли в любой момент, если бы нас к этому принудило неприятельское наступление, прервать работы и начать отступление. Суть заключалась в том, чтобы избежать сражения, затем надо было стремиться спасти материальную часть, поскольку она не была безвозвратно израсходована на укрепления, военное сырье, и, наконец, следовало разрушить пути сообщений, селения и колодцы, чтобы на первое время воспрепятствовать неприятелю разместить большие силы против нашей новой позиции. Отравление колодцев было воспрещено.
Решиться отвести назад фронт было чрезвычайно тяжело. Это являлось признанием нашей слабости, которое должно было подействовать воодушевляюще на противника и подавляюще на нас. Но так как с военной точки зрения отступление являлось необходимым, то выбора не оставалось. Надо было претворить его в жизнь. Генерал фон Куль и я находились по этому поводу в продолжительных сношениях, генерал-фельдмаршал и его величество дали свое согласие, 4 февраля был отдан приказ планомерно осуществлять «Альберих». Первым днем «Альбериха» было 9 февраля. Тем самым отступление назначалось на 17 марта, но под напором неприятеля оно могло начаться в любой момент. При этом помимо крупных потерь в материальной части уменьшилось бы и оперативное значение разрушительных работ. Одновременно подполковник Николаи получил указание – ввести неприятеля в заблуждение сообщением ему ложных данных. Подполковник Николаи и полковник фон Гефтен должны были соответственно повлиять на германскую и нейтральную прессу, чтобы произведенное впечатление не нарушалось. Я лично осведомил имперского канцлера о наших предположениях.
Работы «Альбериха» получили планомерное течение. Они удались полностью. Из очищаемого района было вывезено много сокровищ искусства, которые, согласно правилам, установленным Гаагской конференцией для сухопутной войны, были размещены для хранения в пределах оккупированной же области. Что много имущества и добра местного населения погибло, было очень печально, но этого нельзя было избежать. Большая часть населения была эвакуирована на восток, и только небольшая часть сосредоточена в некоторых пунктах, как, например, Нуайон, Гам и Нель, где она была снабжена нами продуктами на несколько дней и покинута. С одной стороны, нельзя было предоставлять противнику возможности увеличивать свои силы за счет местного населения, как способными носить оружие, так и рабочими руками, а с другой стороны, представлялось желательным передать ему возможно большее число едоков.
На английском фронте на р. Сомме бои никогда вполне не замирали. В начале марта появились признаки возобновления наступления севернее р. Соммы. Южнее Руа также резче начали обозначаться наступательные намерения французов. Было ли и то и другое вызвано нашими мероприятиями, оставалось неясным. Тяжелое испытание выпало на нервы частных начальников, которые все же должны были выжидать заранее назначенного момента для начала отступления. Осуществить полностью этого не удалось, так как 11 марта на севере, а 13-го на юге пришлось сделать незначительные изменения в расположении фронта, чтобы уклониться от атак противника, которые становились все более вероятными.
16 марта началось большое планомерное отступление, которое было дружно проведено немногими крупными скачками. Верховное командование стремилось избегать всяких боев, чтобы дать войскам время устроиться на позиции Зигфрида, прежде чем перед ней появится противник в превосходящих силах. На некоторых участках находившиеся в резерве дивизии должны были сменить на новых позициях отступавшие части, другие участки занимались частями, находившимися и ранее на фронте.
Только южнее Сен-Кантена было решено атаковать противника, когда он переправится через р. Сомму и канал Кроза. Это решение было осуществлено; но атака велась с недостаточной энергией, вследствие чего результат ее не бросался в глаза. Фронт кронпринца Рупрехта и мы в ставке обсуждали, возможен ли переход в атаку по всему фронту Зигфрида. Мы охотно бы сгладили крупным тактическим успехом наше признание в слабости. Но соотношение сил, состояние войск, а также местность, которую мы сделали бездорожной, исключали возможность развертывания такого количества сил, которое обеспечивало бы достижение действительного результата. Хорошо или худо, но верховное командование от большой контратаки вынуждено было отказаться.
Войска Антанты вплотную следовали за нашими отступающими армиями. Неприятель стремился раздуть наше отступление в крупный успех. Но в печати нами была произведена столь действенная и искусная подготовка, что это ему не удалось. В действительности же неприятельские войска не одержали никаких боевых успехов. Благодаря слухам, которые мы распространили, противник не сумел помешать нашим работам по эвакуации и разрушению. Все движение было блестящим успехом вождей и войск и представляет пример заботливой работы и предвидения германского генерального штаба.
Мы теперь стояли крепче и более сплоченно, чем на нашей прежней растянутой позиции. Противник убедился, что мы свели на нет его тактическую подготовку, он был лишен возможности продолжать наступление в прежнем направлении. Оставленный нами район стал совершенно неуютным. Чтобы войска могли на нем существовать, требовалось его предварительно оборудовать; прежде же чем направить через него атаку, было необходимо произвести бесконечно много крупных строительных работ. Ввиду этого противник развернул против нашего нового фронта сравнительно незначительные силы, вследствие чего мы могли здесь несколько разредить линию нашего фронта, выведя из него отдельные дивизии. То, что мы хотели достигнуть маневром «Альберих» и занятием позиции Зигфрида, было осуществлено полностью; этот результат сохранил свое значение надолго, и отступление вполне себя окупило. Все начальники мечтали, чтобы германская армия имела побольше зигфридовских позиций с бетонированными убежищами, что сильно бы облегчило ведение войны в 1918 году. Но для возведения таковых не хватало рабочих сил. В дальнейшем хорошие позиции утратили часть своей обороноспособности из-за танков, преодолевавших широчайшие препятствия.
Нам пришлось примириться с тем, что Антанта опять стала нас называть «гуннами» за произведенные нами разрушения и увод населения, и вновь заработала против нас на все голоса ее пропаганда. Это было ее правом. Но мы действовали на основании права и обычаев войны и даже не воспользовались ими в том размере, как это делали стороны во время войны за нераздельность Соединенных Штатов. В 1914 году при отступлении из Польши мы обошлись со страной очень бережно. При наличии больших расстояний я возлагал там все надежды на разрушение путей сообщений. Здесь же, при незначительности удаления, стране пришлось пострадать сильнее. Тогда мы могли спокойно оставить население вражеской страны, теперь же чувство гуманности и требования необходимой обороны заставили нас эвакуировать население. Или мы должны были бросить его на погибель в уничтоженных селениях? Во всех наших мероприятиях мы исходили исключительно из военных требований. Во всем прочем, насколько это было возможно, господствовала человечность. Мы не были такими мелочными, чтобы увеличивать чужое несчастье необоснованной жестокостью и злостными распоряжениями. Так было не только в этом случае, но и повсюду. Мы применяли резкие меры только там, где это вызывалось требованиями военной безопасности, как, например, в борьбе со шпионажем.
II
В конце марта я рассчитывал как на стратегическое последствие нашего отступления на то, что английская атака будет отнесена к северу. Точно установить участок, на который она обрушится, было невозможно. Атака у Арраса, по-видимому, назревала.
В середине февраля 1917 года 3-я армия, находившаяся на сентябрьском поле сражения 1915 года в Шампани, провела операцию местного значения для того, чтобы занять более выгодное тактическое положение. Она имела успех. Среди захваченных трофеев находился приказ по 2-й пехотной дивизии от 29 января, который ясно указывал, что в апреле намечается большое французское наступление на реке Эн. Эти данные явились очень важной точкой опоры для наших суждений. С этого времени мы стали уделять очень мало внимания поступающим сведениям о готовящихся наступлениях в Лотарингии и в Зундгау.
Благодаря большому количеству рабочих сил, Антанта оказалась в состоянии подготовить исходное положение для наступления не только в районе Вердена, но и на большей части протяжения остального фронта, оборудовав его необходимыми путями сообщения и складами боевых припасов. Это давало ей возможность в кратчайший срок организовать переход в наступление на различных участках фронта, не выдавая преждевременно обширными работами своих планов. Ввиду этого фотографические снимки неприятельских позиций и постоянная работа по сличению их с новыми снимками, которые доставляли нам летчики, не могли дать нам твердых данных для оценки намерений противника.
Французский фронт между Вельи на р. Эне и Аргонами был особенно хорошо укреплен, так что особая подготовка к наступлению здесь вообще была излишня. С работами, которые были в действительности выполнены южнее Шмен-де-Дам, мы ознакомились при нашем наступлении 1918 года. Вероятно, постройка этих позиций относилась к 1915–1916 годам; надо думать, что Франция хотела еще в 1916 году атаковать в этом направлении и что ей помешало наше наступление на Верден.
Наше положение на Западном фронте укрепилось. Но мы еще находились под гнетом сражения на Сомме и боев под Верденом, это повышало естественное напряжение, которое неизбежно треплет нервы при обороне.