Французская армия бездействовала, чтобы внутренне оправиться от понесенного ею поражения. В дальнейшем она приняла участие лишь в атаках местного характера, хотя и достигавших большой силы. Английские и бельгийские войска, подкрепленные французами, были подготовлены к наступлению главными силами на Фландрском фронте. Новые атаки намечались также на р. Изонцо, в Македонии и в Палестине.
Летом 1917 года я, конечно, еще не имел такого ясного представления о приводившихся уже в исполнение неприятельских планах и мероприятиях, какое получил в июле и августе того же года.
Во второй половине мая стало заметным, что французские атаки идут на убыль. Французские войска продолжали действовать сдержанно. Но мне все же приходилось считаться с возможностью атаки в любой момент в том или другом пункте. Английская армия во второй половине мая по-прежнему продолжала бои восточнее Арраса. Правда, атаки здесь не достигли той силы, как некогда во время битвы на Сомме, но все-таки продолжали терзать наши нервы.
В начале июня стала заметна повышенная деятельность неприятеля южнее Ипра, около нашего выступа у Витшате, который вдавался в неприятельские позиции. Захват его в июне явился вступлением к фландрскому сражению. Пока он был в германских руках, все английские атаки у Ипра и севернее его фланкировались нами с юга. Тактическое положение германских войск в выступе у Витшате было неблагоприятное. Имелись сомнения, не очистить ли нам его и не занять ли положение по хорде. Но штаб армии полагал, что он сможет его удержать. Каждая отбитая атака представляет для обороняющегося большую ценность, так как с ней неизбежно связаны чрезвычайно тяжелые потери у противника. Ввиду этого фронт и верховное командование согласились на сохранение выступа у Витшате. И нам бы действительно удалось удержать эту позицию, если бы англичане не устроили минных взрывов в совершенно необычайных размерах и тем самым не проложили дорогу атаке, которую они повели своим обычным образом, при поддержке сильной артиллерии, густыми пехотными массами. Под впечатлением этих взрывов 7 июня прорыв неприятелю удался (см. схему 19).
Витшатские и Мессинские высоты в прежние годы были районом, где развивалась энергичная минная война. Но взрывы наших и неприятельских мин уже давно перестали здесь раздаваться; все было тихо, и в слуховых галереях неприятельские работы больше уже не замечались. Ввиду этого надо предполагать, что мины были заложены уже давно. Моральное действие взрывов было чрезвычайно велико: наши войска во многих пунктах сдали перед натиском неприятельской пехоты. Сильный артиллерийский огонь, направленный на выступ у Витшате, помешал нашим резервам успешно вступить в бой и восстановить положение. Теперь с нашего согласия была занята позиция по хорде. Я воспротивился стремлению еще сильнее срезать фронт. 7 июня дорого нам обошлось. Ввиду удачи неприятельской атаки наши потери были очень велики. Здесь также протекло немало дней, прежде чем фронт опять укрепился. Английская армия не продолжала развивать эту атаку; очевидно, она только хотела улучшить исходную позицию для большого фландрского наступления.
Сначала бои возобновились на старом поле сражения у Арраса; кроме того, англичане предприняли атаки между Ла-Бассэ и Ленсом. Для нас эти бои являлись борьбой на измор; они велись неприятелем с целью отвлечь наше внимание от Ипра.
В командовании 6-й армией произошла перемена. Генерал барон фон Фалькенгаузен был назначен генерал-губернатором Бельгии вместо скончавшегося генерала барона фон Биссинга. Барон фон Фалькенгаузен был особенно выдающейся личностью, и мы продолжали относиться к нему с полным доверием и на его новом посту, 6-ю армию получил генерал Отто фон Белов; командование фронтом в Македонии он передал генералу фон Шольцу, который до того командовал армией на Восточном фронте.
После сражения на р. Эн и в Шампани положение линии фронта 7-й и 1-й армий во многих местах, в особенности вдоль Шмен-де-Дама, было весьма неудовлетворительно. Очищение обратных склонов явилось бы французским успехом и оказало бы гнетущее действие на войска, которые так храбро их отстаивали. Фронт кронпринца германского и 7-я армия хотели предпринять ряд мелких операций для улучшения позиции, чтобы добиться линии фронта, представлявшей удобства для долговременного ее занятия. Это отвечало и намерениям верховного командования. Целым рядом боев, подготовленных с большой осмотрительностью соответствующим начальством и искусно проведенных войсками, был создан более благоприятный фронт и оживлен дух войск.
Командующий 5-й армией генерал фон Гальвиц, исходя из таких же соображений, хотел приступить к местному улучшению фронта на западном берегу Мааса, которому расположенные там войска придавали большое значение. Штаб фронта кронпринца германского присоединил свое ходатайство, и верховное командование одобрило этот проект. Атаки 18 и 19 июня были успешны. Но здесь, как и в других случаях, подтвердилось, что атаковать гораздо легче, чем удержать захваченное.
В позиционной войне при всяком наступлении, подобном предпринятому 7-й, а затем 5-й армиями, всегда принималась во внимание возможность неприятельского контрудара, а следовательно, учитывалось и то количество сил и боевых припасов, которое верховное командование могло выделить на их отражение. Мы стремились избегать всяких безбрежных планов. Но, несмотря на то, что все внимание устремлялось на отражение контратак, последние, к сожалению, удавались противнику слишком часто. 7-я армия с ними справилась. Под Верденом же французы вырвали у нас большую часть захваченного нами. Я был очень доволен, когда бои под Верденом закончились, и упрекал себя в том, что согласился здесь на наступление. Как раньше, когда я был начальником штаба на востоке, так и теперь, я отнюдь не был сторонником «драться направо и налево», так как при этом достижения не окупают потерь.
Против 4-й армии англичане уже с 1914 года держались в узком предмостном укреплении у самого моря. Этот участок всегда был уязвимым пунктом морского корпуса. 4-я армия, в состав которой входил этот корпус, получила разрешение захватить это предмостное укрепление. Атака имела место 10 июля. Она удалась одним приемом: Изер представлял серьезное препятствие для неприятельского контрудара.
С середины мая и до начала июля боевое напряжение на Западном фронте было таково, что, несмотря на тяжелые бои в первой половине июня за обладание выступом у Витшате и на других участках английского фронта, мы смогли частично пополнить войска и создать резервы. Таким образом, к моменту обострения событий на востоке армии на западе находились в полной готовности.
V
Мы с уверенностью учитывали, что революция понизит боеспособность русской армии; наши предположения осуществились. Тяга к миру начала в России усиливаться. Но позиции русского правительства, с одной стороны, и русского народа – с другой, по отношению к миру были различны. Министр иностранных дел Милюков требовал продолжения войны и перекройки карты Европы за счет четверного союза, другие же министры говорили о мире без аннексий и контрибуций и о самоопределении народов. Но решительнее всего подчеркивалось требование сохранения союза с державами Антанты. Надо было считаться с тем, что последняя поведет планомерную борьбу с мирными стремлениями России. У Антанты не появлялось и намека на отказ от мысли уничтожить нас.
Поведение русских войск местами шло нам навстречу, и мы охотно держались предупредительно. На иных же участках фронта боевые действия продолжались, мы стремились их избегать повсюду.
В апреле, мае и части июня наше общее военное положение не было столь блестящим, чтобы мы могли стремиться к усиленной боевой деятельности на Восточном фронте. Правительство имело также опасения, что наш переход в наступление может приостановить развал России. В начале апреля, когда развитие событий шло там полным ходом, фронт Линзингена произвел северо-восточнее Ковеля местную атаку, чтобы овладеть предмостным укреплением на Стоходе, остававшемся после боев 1916 года в руках неприятеля. Сама по себе это была не имеющая значения операция, но число русских пленных оказалось так велико, что даже я удивился. Имперский канцлер обратился ко мне с просьбой как можно меньше раздувать этот успех. Я исполнил его просьбу, хотя и неохотно. Войска, участвовавшие в этой атаке, не заслуживали, чтобы их подвиг замалчивался. В печати наше сдержанное сообщение о боях на Стоходе вызвало удивление и только. Я это понимал, но считал своей обязанностью следовать указаниям имперского канцлера, чтобы не явиться помехой реально появившимся надеждам на мир. В дальнейшем верховное командование воспретило предпринимать какие-либо операции на Восточном фронте.
В мае, когда так резко выдвинулась вперед фигура Керенского, вновь начала расти опасность, что русская армия опять сплотится. Англия, Франция и Соединенные Штаты ничего не жалели для достижения этой цели. В связи с этим обстановка на Восточном фронте все чаще обсуждалась в ставке с той точки зрения, что немедленное наступление с теми дивизиями, которые мог бы собрать Главнокомандующий на Востоке, усиленными несколькими дивизиями с Западного фронта, является желательнее пассивного созерцания. Время для атаки русской армии в момент понижения ее боеспособности еще не ушло. Я не пошел на это, хотя положение на западе стало много лучше. Я не хотел допускать ничего, что могло разрушить хотя бы призрачную возможность мира. С военной точки зрения это решение также имело свое оправдание, так как всякая революция пожирает боеспособность войск и разлагает их. Правда, мне пришлось в этом усомниться, когда 1 июля началось русское наступление – сначала только в Галиции. Время мертвящего ожидания на востоке окончилось. Теперь верховное командование уже ничем не было связано и имело полную свободу действий.
План русского наступления был задуман широко. Атаки должны были развиться у Рижского предмостного укрепления, на озере Нарочь, у Сморгони и южнее и на всем фронте Восточной Галиции, от железной дороги Тарнополь – Зборов – Львов вплоть до Карпат. Центр тяжести лежал на юге (см. схему 20).