Мадам Солженицына это прекрасно понимает. Как сказал поэт: «Все миновалось, молодость прошла…» Она умеет считать, потому и ее дайджест вышел в издательстве «Просвещение» тиражом всего в 10 тысяч. Но о каких же школьниках при таком тираже может идти речь? В каком классе они должны начать приобщаться к этому кладезю мудрости? Игнат прочитал в одиннадцать лет – это четвертый класс. Чем московские школьники хуже Игната? У меня нет под рукой данных на сегодняшний день. Но вот справочник «Москва в цифрах. 1988». Он свидетельствует, что тогда в 4-10 классах московских школ обучалось 589 тысяч школьников (с. 179). Неужто под солнцем демократии их стало меньше? Что ж, допустим, лишь 500 тысяч.
А если стало больше, пусть будет 600. И что для них ваши 10 тысяч, мадам? Одна книжечка на 50–60 человек. И цена чисто пионерская – 560 рэ. Да это ж курам на смех, гусям на потеху, уткам на забаву. И речь о только Москве. И с таким-то нанотиражом по такой цене вы пришли к главе правительства, и он нашел время заниматься этим.
Вы, Наталья Дмитриевна, сказали Путину и в газете: «Ужасно, когда о страшных несправедливостях и злодеяниях в стране мы узнаем и начинаем обсуждать их лишь спустя десятилетия». То, что творится в нашей стране ныне, история и русская и мировая еще не видывала. Ваш супруг поздно, но понял это. А вы продолжаете о делах столетней давности: «Такие злодеяния нельзя терпеть, нельзя сидеть десятилетия с кляпом во рту. Надо реагировать сразу», – и т. д.
Ваш супруг, много сделав для победы и торжества того зла, что терзает родину уже двадцать лет, потом все-таки немного очухался, протер глаза и попытался «реагировать». В апреле 1995 года по Первой программе телевидения начались регулярные «Встречи с Солженицыным». И ваш родной оратор принялся там убедительно поносить Гайдара, Чубайса, их бандитскую приватизацию… И вы же знаете, мадам, чем это кончилось. Уже 20 сентября того же года намеченная передача не состоялась, т. е. вашего великого супруга выперли из телевидения, говоря вашими словами, забили ему кляп в рот. И кто это сделал? Да ведь тот самый, демократ № 1 при полном молчании без кляпа во рту демократа № 2, которому вы повествуете об ужасах давно минувшей поры…
На другой день правительственная «Российская газета» вышла с интервью Н. Солженицыной и двумя мученическими портретами супруга. Я уже упоминал об одном из них, это тот самый, который уже почти сорок лет с первого парижского издания «Архипелага» украшает едва ли не все публикации о Солженицыне: вот стоит он с лицом висельника в распахнутой телогрейке с растопыренными руками с номерами на шапке, на груди и на колене, и кто-то в добротном дубленом полушубке и ушанке обыскивает его… Вот, мол, полюбуйтесь, как это делалось.
Я писал, что это инсценировка. Александр Исаевич устроил ее вскоре после освобождения из лагеря. Вот чем был занят вместо того, чтобы дышать полной грудью, нюхать цветочки да любоваться вольным полетом птичек. Эта инсценировка на первой полосе правительственной газеты и была последней каплей, побудившей меня написать письмо Путину.
«Уважаемый товарищ Путин!
Недавно вдова известного писателя А. Солженицына подарила Вам его известное сочинение «Архипелаг ГУЛаг», которое она собственноручно сократила в четыре раза, отчего, по ее словам, оно стало еще лучше. Да, есть такие сочинения, которые чем больше сокращать, тем лучше для них и для читателей.
Вы сказали мадам Солженицыной, что без препарированной ею книги наше представление об истории страны будет неполным. Совершенно верно, ибо несправедливости действительно были при Советской власти, как при царской, как и при всех властях в мире. Как неполна история царской России без «Мертвого дома» Достоевского, «Сахалина» Чехова или «Деревни» Бунина.
Надо полагать, Вы уже принялись за чтение улучшенного мини-»Архипелага». Но мне кажется, что Ваше представление об этом сочинении и его авторе будет неполным, если Вы не полистаете мою статью «Жизнь, прожитая во лжи» в журнале «Политическое просвещение», которую посылаю Вам.
Может быть, Вас заинтересуют и другие публикации здесь, например, статья «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанная незадолго до Великой Октябрьской революции Вашим коллегой по образованию и должности В. И. Ульяновым-Лениным. Он-то знал, как бороться и поборол катастрофу. Статейка очень злободневна и ныне, когда в России что ни день, то новые и новые страшные катастрофы.
А что касается проблемы части и целого, представшей перед нами в деянии Н. Д. Солженицыной, то она весьма не проста и, разумеется, не всегда часть предпочтительней целого. Возьмите случай с рязанской деревней, трогательно названной когда-то Свеженькая. О ней вот уже несколько раз вещало и показывало ее жителей телевидение. Одни жители ликуют, другие – неистовствуют. В чем дело?
Деревня состоит из двух частей – русской и мордовской. Минувшим летом мордовская часть сгорела, а русскую удалось отстоять. И вот сейчас мордовскую отстроили, погорельцы вселились в новенькие дома со всеми городскими удобствами. Они и ликуют. Прекрасно! Мы всей душой рады за них, поздравляем. А русские? Как жили в столетних избах, так и остались – без воды, без газа, без канализации… Ведь не надо быть Марксом или Энгельсом, Лениным или Сталиным, чтобы понять, как чувствуют себя сейчас русские жители деревня Свеженькая. Неужели вы с Медведевым и никто из окружающего вас сонма высоколобых госмудрецов, вроде Кудрина, истинного Жана Батиста Кольбера новой России, не понимали проблемы, имеющей, как здесь, еще и национальный характер, не соображали, что сеется раздор среди сельских жителей? Вы же то и дело твердите, что мы живем в многонациональной стране, однажды даже сказали: «Мы не думали, что национальный вопрос имеет такое большое значение». И теперь вы поняли, да? Но вот многонациональность предстала перед вами в живом виде, и вы опять в упор не можете ее разглядеть!
Сколько домов сгорело? Кажется, 2 тысячи. И будут построены 2 тысячи новых домов. Замечательно! Но что стоило такой великой стране при таком министре финансов построить 5–7 тысяч домов, т. е. обновить опаленные деревни целиком.
С надеждой на это и с пожеланием всего наилучшего жму мозолистую державную руку».
Ответа на это письмо я, естественное, не получил. И не удивительно! Несколькими годами раньше, выступая на заседании Думы, депутат от КПРФ Виктор Тюлькин обозвал президента трусом. Нет, нет, если точно, то не обозвал, а выразился достаточно деликатно: «Президент играет роль труса». Играет! Должны же депутаты соображать, что это иносказание, аллегория…
Но все-таки Грызлов, Слиска, Жириновский и другие пламенные путинисты вздумали наказать депутата Тюлькина, невзирая в данном случае даже на то, что он ленинградец, земляк их обожаемого босса. Сперва предложили отправить Тюлькна в наручниках и с кляпом во рту на две недели в вытрезвитель. Наручники у Слиски в ридикюле нашлись, народный заботник Исаев из газет с текстом закона N122 – навык! школа! – изготовил отличный кляп. Но тут кто-то сказал, что вытрезвители в процессе демократических реформ ликвидированы как пережиток, как символ сталинизма и переоборудованы под квартиры для депутатов фракции ЛДПР. И тогда Тюлькина на месяц лишили слова в Думе.
Но я бы лично надел на него смирительную рубашку, наручники, вставил бы кляп и запретил крякать. В самом деле, да неужто государственный муж не понимает, что сомнительные аллегории в отношении президента недопустимы, что даже слова «президент» и «трус» в любой их комбинации непозволительно ставить в одной фразе, даже на одной странице. Ах, Виктор Аркадьевич, как же не учитывать подобные вещи! Только слепой может не видеть, только тупой не понимать, что президент наш герой, рыцарь, богатырь. Это можно было уразуметь с первых дней его правления.
Вспомните, подумайте… На его месте какой-нибудь мямля, став президентом, под напором темных сил ограбленного народа первым делом в страхе перед гневом соотечественников отдал бы под суд кровавую образину из Свердловска. А он? И не дрогнул. Смело пошел против народа и не только грудью своей закрыл образину, но еще и Указом № 1 обеспечил ему и его родственникам, включая внуков, пожизненную неподсудность, неприкасаемость и обеспечил их резиденциями, дачами, машинами, охраной, если бы мог, даровал бы всему их кагалу даже бессмертие. И на все это он ежегодно и аккуратно выкладывает полтора миллиона долларов (правда, по рассеянности не из своего кармана, а из нашего).
А как Путин поступил с Черномырдиным, которого даже американский президент всесветно объявил взяточником, над которым хохотала вся Европа, Америка и Африка, когда он вернул французским гобсекам 400 миллионов долларов царских долгов позапрошлого века? Этого балаганного шута, которому как раз заведовать бы вытрезвителем (конечно, после отбытия срока с конфискацией всего наворованного имущества), он, ничего не боясь, упрятал, скрыл от народа: направил Чрезвычайным и Полномочным послом на Украину, в республику, отношения с которой для нас важнее, чем с Америкой. Незаменимый, видите ли, дипломат выискался. Разглядеть в вороватом хмыре нового Чичерина, а то и князя Горчакова наших дней, – разве это не прозорливость ума, разве не душевная отвага? Такое назначение по смелости можно сопоставить разве что только с поступком патриарха Алексия II, в свое время назвавшего Ельцина не как-нибудь, а Владимиром Святым, Владимиром Красное Солнышко новой России. Или с откровением Марка Захарова, уподобившего писания этого «солнышка» романам Льва Толстого. Путин – из этой плеяды храбрецов.
Столь же бесстрашно укрыл президент и Павла Бородина, на которого в США в виде прикидки разок уже надевали наручники и приковывали к тюремной коечке. Его Путин отправил на кормление и для сохранности в Белоруссию. Помните, как он лез в мэры Москвы? «Да я! Да мы!..» Но оказался в спасительном Минске.
Перед поездкой в Китай беседовал Путин с журналистами. Они спросили: «Что вы считаете основным, главным, определяющим в деятельности политика?» Он, не моргнув глазом, ответил: «Главное, основополагающее – не врать!» Так и сказал: не следовать правде, не признавать ошибки, а именно не врать. Ах, как красиво! Но Боже милостивый, какая нужна еще и безумная отвага, чтобы на весь мир объявить это! Ведь все годы, что мы его видим и слышим (кажется, уже лет восемь), он только и делает, что напропалую врет как прямо, так и путем умолчаний, – и в мелочах, и в частностях, и в большом.