— Том⁈ — Ваня сделал шаг вперед, но Бомбадил резко задергался, словно его било током, и из его рта вырвался хриплый шепот:
— Не… подходите…
Он содрогнулся в конвульсиях, забрызгав кровью ближайшую стену, и тогда я заметил — его тело было пронизано тонкими, но явно видимыми «нитями». Они тянулись вверх, к потолку, сливаясь с расплывшимися по нему тенями.
— Что это за дерьмо? — прошипел Черномор, тоже заметив неладное, и его голос вдруг стал злобным и подозрительным. — Опять паучиха?
Волшебный светляк прибавил яркости, и я сумел разглядеть, что нити — это не просто нити… Из темноты над нами медленно сползло что-то огромное, кожистое, с множеством гибких щупалец, каждое из которых оканчивалось крючковатым когтем. Именно из этого чудовища и тянулись прозрачные нити, насквозь пронизывающие тело Бомбадила. Было отлично видно, как кровь ведьмака медленно сочится по этим тонким капиллярам, питая чудовищное существо.
— Вот тля… — пробормотал пораженный Фролов, никогда не сталкивающийся ни с чем подобным. Он даже автомат выронил из рук, который, лязгнув, упал на каменный пол пещеры.
Тьма над нами зашевелилась и довольно заурчала чем-то влажным и липким. Под «рукотворным светилом», сотканным из магии Черномора, непередаваемый ужас предстал перед нами во всей своей чудовищной красе. Ползущее по потолку существо замерло, словно ослеплённое потоком света. Его кожа, покрытая густой слизью, отливала свинцовым блеском.
Но самое страшное — это не внешность уродливой твари, а то, что она сотворила с телом Тома. Существо «пульсировало», дергая за нити, пронизывающие Бомбадила. Из его горла вырвался нечеловеческий вопль, перешедший в предсмертные хрипы. Кости ведьмака хрустели, суставы выворачивались под неестественными углами, будто что-то внутри контролировало его движения. А я даже не понимал, как ему помочь.
— Никогда не встречал ничего подобного… — прошептал Черномор, зябко передёрнув плечами, и его борода снова заискрилась. — Давай, я попробую отрубить эти нити ледяным лезвием? — Карлик как-то хитро растопырил ладонь, приготовившись метнуть свою волшбу.
— Нет! Не трогай их! — Я резко отдернул руку коротышку. — Посмотри, они вросли в его плоть. Если перерезать, он истечёт кровью за секунды, пока мы будем возиться с этой чудой-юдой… Сначала нужно её завалить.
Бомбадил снова забился в судорогах, его тело дернулось, словно марионетка на нитках. Глаза ведьмака метались, полные дикой боли, но где-то в глубине ещё теплилось его сознание. Его губы дрожали, пытаясь что-то сказать, но из горла вырывался лишь хриплый булькающий звук.
— Господи… — Капитан госбезопасности стоял бледный, как сама смерть, до хруста сжав кулаки. — Она же его… жрёт заживо…
Ваня громко скрипел зубами. Я отчетливо читал в его голове, как он метался между жалостью и прагматизмом — добить товарища, чтобы прекратить его мучения, или попытаться спасти, рискуя всеми остальными. Знал бы он, как я его понимаю, ведь мои мысли были точно такими же.
Тварь над нами медленно извивалась, её щупальца шевелились, вытягивая кровь из тела Тома. Она явно чувствовала наше присутствие, но пока не атаковала — будто наслаждалась процессом, растягивая удовольствие.
— Ладно, слухайте сюда, — прошипел Черномор, не отводя взгляда от существа. — Давайте тогда всей толпой атакуем, пока эта тварь занята обедом и не обращает на нас внимания. Слышь, дядя, — карлик толкнул локтем Фролова, — поднимай свою грохоталку. И по моей команде разом… Может, так получиться найти у неё слабое место, если оно, конечно, есть.
— Давай, — я согласно кивнул, наблюдая, как Лазарь Селивестович поднимает автомат и прицеливается в мерзкую тушу.
Ваня выдернул из кобуры пистолет, который показался смешной игрушкой против такого монстра, но выбора не было — никакими боевыми заклинаниями он пока не владел. Это было упущение, которое нужно будет срочно исправить по возвращению на базу. Сам же приготовился поджарить монстра огнем шаровой молнии.
— Три… два… давай!
Черномор резко взмахнул рукой, выпустив в потолок ледяную бурю. Острые кристаллы вонзились в слизкую кожу чудища, и оно взревело. Ваня выстрелил. Раз. Другой. Третий. А Фролов щедро всадил в тушу длинную очередь, прямо в центр чудовища, туда, где, как ему показалось, должна быть его голова.
Тварь взвыла от боли, её тело затряслось в конвульсиях, но нити, опутывающие Тома, лишь сильнее впились в его плоть. Бомбадил выгнулся, его крик слился с рёвом монстра в один жуткий, леденящий душу звук.
«Чёрт, оно сейчас точно его убьёт!» — мелькнуло у меня в голове, но отступать было уже поздно.
Я выбросил вперёд руки, выпустив шаровую молнию. Ослепительно-белый шар с шипением пронзил воздух и ударил в скользкую массу. Огонь пожирал слизь, заставляя кожу твари обугливаться и трескаться. В воздухе запахло гарью и чем-то отвратительным, будто гниющим мясом.
— А! Не нравится? — прошипел Черномор, тут же посылая новый виток ледяных шипов.
Но существо тоже не собиралось сдаваться. Оно резко дёрнулось, и одна из его щупалец, оторвавшись от потолка, метнулась вниз, словно пастуший кнут. Фролов едва успел отпрыгнуть — липкий отросток просвистел буквально в сантиметре от его лица.
— Берегись! — закричал Ваня, но опоздал — второе щупальце ударило его в грудь, сбив с ног. Он рухнул на каменный пол, а пистолет выскользнул из пальцев и, подскакивая, откатился во тьму.
— Ваня! — Я рванулся к нему, но едва успел сделать два шага, как почувствовал — что-то холодное и цепкое обвилось вокруг моей лодыжки. Щупальце дёрнуло, и я полетел вниз, ударившись затылком о камни. В глазах помутнело, но сквозь пелену я увидел, как тварь, оставив на мгновение Тома, развернулась в нашу сторону.
Её морда раскрылось, как гниющая рана, обнажая ряды тонких, игольчатых зубов. Тварь зашипела и резко спрыгнула с потолка, стараясь приземлиться как можно ближе ко мне. И я понял, что это, возможно, наш единственный шанс.
— Черномор! — заорал я, изо всех сил пытаясь выдернуть ногу из опутавшего меня щупальца. — Бей в открытую харю! Бей, чем можешь! — И сам запустил очередным плазменным шаром прямо ей в распахнутую глотку.
Карлик тоже долго не раздумывал. Его руки вспыхнули синим пламенем, и он выпустил в чудище мощный поток ледяных игл, которые вслед за шаровой молнией залетели в пасть чудовища.
Уродливую тварь, заглотившую наши угощения, откинуло от меня и впечатало в стену напротив. А затем мир вокруг взорвался в хаосе света и тени, пламени и льда, а нас обдало фонтаном кровавых ошмёток и слизи. Вот теперь тварь завизжала так, что у меня заложило уши. А у Фролова даже кровь пошла из ушей и носа. Ну, ничего, выживем, подлечу товарища Контролёра.
Тварь с развороченным брюхом забилась в конвульсиях, позабыв про нити, сквозь которые она высасывала кровь из рыжего ведьмака-шотландца. И нити провисли, перестав его терзать. Даже кровь перестала по ним циркулировать. Видимо «насос», находящийся внутри твари, забарахлил.
— Режь… — из последних сил прохрипел Том. Его глаза, полные муки, смотрели прямо на меня. — Режь нити… Пока… не поздно…
Этот хрип услышал не только я, но и Фролов с Ваней, который успел немного оклематься после удара. Первым, выдернув финку из сапога, к Тому подскочил капитан госбезопасности. Но отлично заточенное лезвие не смогло перерубить ни одной нити, как бы Фролов ни старался. Нити, пронизывающие Тома, натягивались, причиняя ему чудовищную боль и заставляя содрогаться в спазмах.
— Прости, друг… — выдохнул Лазарь Селивёрстович, осознав тщетность попыток.
— В сторону! — С моим зачарованным ножом наперевес, за которым тянулся шлейф мрака, бросился в атаку Чумаков.
И нити не выдержали, и начали рваться, разбрызгивая по сторонам кровавую жижу. Я бросил быстрый взгляд на агонизирующее существо, которому до нас уже не было никакого дела. Да ему сейчас вообще ни до кого дела не было. Однако, оно вполне могло зацепить своими когтистыми щупальцами, с чудовищной силой хлещущим по стенам, кого-нибудь из нас.
Том содрогнулся, когда последние нити лопнули с противным хлюпающим звуком. Его тело рухнуло на пол, обливаясь кровью из множества ран. Я бросился к нему, ощущая холодную слизь под коленями. А затем выдернул его за ноги подальше от умирающей твари.
— Держись! — крикнул я, накладывая ладони на самые глубокие проколы.
Мои пальцы тут же стали липкими от крови, но мне много времени было и не надо — мощная целительская печать уже начала понемногу восстанавливать истерзанное тело Тома. Умереть он теперь точно не умрёт… А вот дальше… посмотрим…
Ваня, всё ещё бледный, подбежал ко мне с перекошенным лицом:
— Чёрт! Да у него крови, похоже, не осталось…
— Надо перевязать! — рявкнул Фролов, сдирая с себя гимнастёрку и пытаясь оторвать полосу ткани от нательной рубахи. — Быстро!
— Товарищи-братцы! Остановитесь! Привыкайте мыслить другими категориями — магическими! Целительскую печать я уже запустил!
Том застонал. Его веки дёрнулись, но глаза оставались закрытыми. Лицо — серое, как пепел. Фролов остановился, тяжело дыша, его пальцы разжались. Он принялся торопливо засовывать в штаны порванную на животе нательную рубаху. Затем Лазарь Селивёрстович пристально посмотрел на меня, словно впервые увидел. Его глаза были реально ошалелыми.
— Магия, твою мать… — пробормотал он, проводя ладонью по лицу. — До сих пор не могу свыкнуться…
Тварь за спиной издала последний хрипящий звук, её щупальца еще раз судорожно хлестанули по каменным стенам коридора, оставляя на них глубокие царапины, а затем разом обмякли. Воздух наполнился вонью разлагающейся плоти и чем-то ещё — едким, металлическим, от чего сильно запершило в горле.
— Она сдохла, — констатировал Ваня, бросая осторожный взгляд на расползающуюся массу. — Но воняет… очень сильно… — И его тут же вывернуло на камни яркой желчью.
Я не ответил. Всё моё внимание было сосредоточено на Томе. В магическом зрении печать светилась тусклым золотистым светом, обволакивая его раны. Кровь уже не текла, но кожа еще оставалась мертвенно-бледной.