хангел?
Вольга Богданович неторопливо поднялся с кресла, а затем его походка внезапно стала стремительной, словно мертвец забыл о том, что он не совсем жив. Старик подошёл к окну, сверкнул мёртвыми глазами и процедил сквозь сжатые зубы:
— Не знаю, архангел это или нет, но дури у этого засранца хватает!
— Как он нас нашёл⁈ — вырвалось у меня. — Мне казалось, что мы сумели сбить его со следа…
— Если это действительно Вестник Создателя, то у них имеются свои методы поиска, — произнёс дед, обернувшись. — А ты еще и ведьмак ко всему тому же! Надо было обучить тебя нескольким связкам из Енохианских символов, скрывающих от этих «небесных птах» Создателя. Но, кто ж знал?
Зелю тряхнуло еще раз, а где-то в глубине дома с грохотом посыпалась штукатурка
— Вот чёрт… — Я сжал кулаки. — Что будем делать, дед? Сражаться? Или это бесполезно, и нужно опять бежать?
— Бежать? — Мертвец хрипло рассмеялся. — От архангела? Ты ещё предложи с ним в салочки сыграть! Попытаемся для начала поговорить… А вот если не выйдет — тогда и кулачками помашем…
— И еще дед, — припомнил я один момент, услышанный во время противостояния архангела и Смерти, — он здесь по собственному разумению. На Небесах об этом не знают. Может, пригодится…
Земля содрогалась под ногами, как будто сам мир трещал по швам. Черные тучи сгущались над усадьбой, а ветер выл так, словно предвещал конец света. Глаша инстинктивно прижалась ко мне, а дед стоял у окна, его мертвенные глаза сверкали холодным расчетом.
— Что ж, внучек, пойдем, побеседуем с этим крылатым…
Архангел Михаил стоял сразу за чертой защиты — белоснежные одежды, ослепительный свет слепящий глаза. Ну, и крылья, конечно, куда без них. На этот раз я сумел как следует рассмотреть крылатого вестника. Он не был похож на ангелов из церковных фресок — никаких белоснежных крыльев или кроткого выражения лица.
Он был воином. Высокий, в доспехах, отливающих платиной, с мечом, который светился сейчас холодным синим пламенем, тогда как раньше горел огнём. Его крылья — не перья, а лезвия ножей, сложенные за спиной, словно готовые в любой момент рассечь само пространство. А глаза…
Они горели. Не метафорой — буквально. Как два солнца, в которых отражались все грехи, все страхи, все тайны, что я когда-либо пытался скрыть. И еще в них плескалось холодное синее пламя, несущее в себе отблеск молний, столетий небесных войн и праведного божественного гнева.
Утреннее небо почернело, и вдоль границы поместья полыхали молнии, выжигая защитные конструкты усадьбы, будто папиросную бумагу. Я сразу понял — ничего хорошего ждать не приходится. Прекрасное лицо архангела было невозмутимо, словно высечено из мрамора, но в глазах плескалось холодное и безжалостное презрение.
— Ведьмак! — произнес он, заметив меня, и его голос звучал как гром, от которого подкашивались ноги. — Хотел спрятаться от Ока Господня? Приди ко мне, или я войду сам!
Земля мелко подрагивала от звуков его трубного гласа, а само пространство искривлялось ежеминутно, сопротивляясь присутствию небесного создания, сошедшего на нашу грешную землю. А он парил буквально в нескольких метрах над землёй, пытаясь проломить нашу защиту, но это пока у него не очень-то получалось.
Защитные руны на «колпаке» энергетической защиты поместья вспыхивали и гасли, как перегруженные предохранители. Я чувствовал, как кровь в жилах сжимается от первобытного страха — того, что испытывает любое живое существо перед лицом божественного карателя.
Это — чисто подсознательный страх наказания за грехи человеческие, впитанный, можно сказать, с молоком матери. Но я старался ему противостоять. Хрен, когда этот крылатый увидит мой страх! Уж лучше я сдохну…
— А чего это ты тут раскомандовался, пернатый? — выдернул меня из негативных переживаний надтреснутый и сухой голос дедули. — Еще и оком господа себя возомнил! Нету тута твоей власти, милай!
Архангел медленно опустился на землю в нескольких шагах от нас, и трава под ним обуглилась. Его взгляд скользнул по деду, и впервые в его каменных глазах мелькнуло что-то вроде удивления. Словно он впервые увидел живого мертвяка, а до этого он был сокрыт от его глаз.
— Мертвец? — Архангел Михаил чуть склонил голову, изучая деда, как хищник — неожиданную добычу. Его голос, холодный и мерный, разрезал воздух, будто лезвие ножа. — Ты отказался от пути, уготованного твоей проклятой душе?
Вольга Богданович усмехнулся, и его сухие губы растянулись в кривой ухмылке:
— Знаешь, пернатый, я просто не люблю, когда мне указывают, куда идти!
— Ты выбрал странного защитника, ведьмак. Но даже он не устоит передо мной!
Клинок Михаила вспыхнул ослепительной синевой, и в тот же миг земля под нами затрещала, а защитные конструкты усадьбы начали лопаться один за другим еще быстрее, высвечиваясь яркими вспышками перед тем, как рассыпаться прахом. Архангел медленно поднял руку — и само небо разверзлось, залив двор ослепительным светом. Я прищурился и прикрыл глаза ладонью, стараясь защитить сетчатку от ослепительного света. Но, чувствую, что «зайчиков» я всё равно сегодня нахватаюсь.
К этому моменту к границе защитного купола, возле которого бесновался крылатый архистратиг, сбежались все, кто только мог: Акулина, Глория, Ваня, дед Маркей, отец Евлампий и коротышка Черномор. Они стояли молчаливой группкой позади нас с дедулей и пока что ни во что не вмешивались.
Когда ослепительный свет рассеялся, оказалось, что защита усадьбы вновь устояла. Это, похоже, ошеломило архангела. Михаил замер. Казалось, даже воздух вокруг него сгустился в тревожном ожидании. Молнии ударили в землю между ним и защитным куполом усадьбы, ослепляя в очередной раз.
И когда свет рассеялся, Михаил уже не стоял на месте — он парил выше, его крылья-лезвия широко распахнулись, готовые к удару. Он взмахнул ими и со всей дури попытался проломить едва светящуюся плёнку магического купола, работая металлическими крыльями словно чудовищным проходческим щитом[1].
Защита затрещала, выгнулась пузырём, но вновь устояла каким-то чудом, что весьма разозлило крылатого терминатора. Хотя, он уже давно утратил спокойствие, пару раз «разбив лоб» о наш защитный купол. Однако, в магическом зрении я видел, что устойчивость магического сооружения уже не та, что была в самом начале. И Пескоройка уже не успевает восстанавливать разрушенные ангелом конструкты.
— Эту защиту ставили не простые смертные, Михаил, — раздался спокойный, но твёрдый голос дедули. Он шагнул вперёд, к самой светящейся границе. Его маленькая и сухонькая фигурка казалась ещё меньше на фоне исполинского архангела, но в глазах мертвеца горела непоколебимая уверенность в своих словах. — Здесь трудились те, кто знал цену настоящим врагам!
Михаил медленно повернул голову в его сторону, и его ледяной взгляд задержался на мертвеце. Его клинок сверкнул, описывая в воздухе смертельный полукруг. Я представил, как удар этого клинка в прошлом стирал целые города с лица земли. Но на этот раз так не прокатило — клинок остановился и отскочил, ударившись о защитный купол с резким звоном, от которого заломило уши.
В воздухе резко запахло озоном и перегаром эфира от массово сгорающих рун. Купол затрещал, а защитные руны усадьбы взрывались, оставляя после себя тлеющие угли магии. Казалось, ещё немного — и купол рухнет или взорвётся, смешав нас с пылью… Но он в очередной раз выдержал!
— Ты не первый и не последний, кто пытался сломать эту защиту, — прохрипел Вольга Богданович, в глазах которого горел упрямый огонь. — Тут и погань пострашнее тебя ломала зубы.
Архангел медленно опустил меч, и в его глазах вдруг мелькнуло что-то… почти человеческое недоумение.
— Эта защита… сильна… — наконец признал он. — Здесь очень древние руны. Заключённая в них мощь намного старше вас…
— А чего ты вообще к нам привязался? — Неожиданно выступил вперёд коротышка Черномор, а его борода нервно извивалась, словно копируя его поганое настроение после затянувшейся попойки.
— Действительно, прилип, сука, словно банный лист к жопе! — поддержал своего вчерашнего собутыльника дед Маркей. — Чего надо, винтокрылый ты наш?
— Отдайте мне секрет Гнева Господня, и я уйду! — неожиданно заявил архангел, вновь опустившись на землю.
— Чего⁈ — Я даже рот распахнул от удивления, потому что даже не рассматривал такой вариант. — И не будет никаких «покайтесь, грешники» и прочей левой лабуды на эту тему?
— Нет! — громыхнул архангел, подойдя вплотную к энергетической стене и едва не уткнувшись в неё носом. — Просто отдай его, и вы меня больше не увидите!
Все собравшиеся перед «границей» на мгновение замерли. И будто даже ветер притих, ожидая моего ответа. Вольга Богданович обменялся взглядом со мной, с дедом Маркеем, с Ваней, Глорией и Черномором, что невозмутимо стоялскрестив руки на груди, и оценивая сложившуюся ситуацию.
И каждый из моих боевых товарищей едва заметно качнул головой (все, кроме отца Евлампия, в очередной раз впавшего в «божественный ступор») — отдавать секрет столь убийственного оружие в руки архангела было никак нельзя. Я не мог читать мысли в голове Михаила, но тоже понимал, что он обязательно обрушит всю мощь «Гнева» на Пескоройку, а такого удара она уже точно не переживёт, как и все мы.
— Секрет «Гнева Господня»? — наконец процедил старый мертвец. — Ты серьёзно?
Михаил не ответил, только его крылья напряглись, а взгляд стал ещё тяжелее.
— А чего сам папка с тобой секретом не поделился? — ехидно процедил коротышка, демонстративно сплюнув себе под ноги. — Али не достоин?
— Отдайте! «Гнев Господень» нельзя оставлять в руках смертных! — наконец произнес вестник.
— Михаил? — внезапно раздался хриплый, но твёрдый голос отца Евлампия.
Все обернулись к нему. Боевой священник-инквизитор стоял неподвижно, но его глаза, еще недавно остекленевшие в божественном ступоре, теперь горели яростным пониманием. — Ты кто угодно, но только не архангел Михаил! — обвиняюще выкрикнул он.