После этого возгласа тишина повисла буквально на мгновение, прежде чем все разом пришли в движение.
— Оставайтесь здесь, внучки! — Афанасий одним рывком вскочил из-за стола, а в пальцах уже замелькали бледно-голубые огоньки заклинаний.
— А чего это ты здесь раскомандовался, Странник? — ворчливо проскрипел мертвец. — Если думаешь, что кроме тебя их некому будет защитить — ты глубоко ошибаешься…
— И в мыслях не было, князь! — вполне искренне ответил Афанасий. — Просто помочь хотел.
— Дед, ну ты чего? — укорил я Вольгу Богдановича. — Если это опять Раав — помощь нам совсем не помешает!
На этот раз спорить дедуля не стал, а лишь согласно кивнул. Глория прикрыла глаза и зашептала какое-то заклятье, а Черномор рванул к окну, откинул тяжёлые шторы и подозрительно оглядел широкий двор усадьбы.
— Опять грёбаные демоны? — выругался Черномор.
На этот счет я пока не волновался — враг еще не проник на территорию усадьбы — Пескоройка дала бы об этом знать. Да и так тихо бы не получилось, я помнил предыдущее нападение демона. Тогда вокруг защитного купола бушевал настоящий локальный апокалипсис. Или Раав решил сменить тактику?
Отец Евлампий лишь вздохнул и накрыл ладонью висевший на его груди массивный крест. Священник уже доказал нам всем, что его крест — это не просто символ веры, а настоящее оружие, пропитанное священной силой. Я почувствовал, как мурашки снова побежали по спине, а в кровь насытилась адреналином. Но я был готов к очередному противостоянию.
— Пескоройка, это Раав? — мысленно спросил я, сжимая кулаки — в ладонях уже ощутимо покалывало накопленной силой — я готовился к бою.
Пескоройка уже встречалась с этим исчадьем Хаоса и должна была его распознать. К тому же, её «память» оперировала и воспоминаниями всех предков, кто удостоился чести объединения душ в родовой эгрегор. И я был в курсе, что прародитель уже изгонял Раава из нашего мира.
— Нет, это не Раав, - тут же отозвался дух-хранитель. — Это другая сущность… вернее две сущности…
— И кто же они? — не удержавшись, поторопил я Пескоройку.
— Это упыри, мой мальчик, — как само собой разумеющееся просветил меня дух-хранитель. — И один из них мне прекрасно известен — это Патриарх Каин.
— Слушай, дед, — повернулся я к мертвяку, — а мы, совершенно случайно, никаких упырей в гости не ждём?
— Каких упырей? — опешил старикан.
— Не знаю… — Пожал я плечами. — Но один из них — Патриарх Каин, — озвучил я ему инфу, приватно переданную мне Пескоройкой. И по изменившемуся выражению лица Вольги Богдановича, я понял, что и этому визиту он не очень-то рад.
[1] Вери́ги (ст.слав. верига — «цепь») — изделие, разного вида железные цепи, полосы, кольца, носившиеся христианскими аскетами на голом теле для смирения плоти[1]; железная шляпа, железные подошвы, медная икона на груди, с цепями от неё, иногда пронятыми сквозь тело или кожу и прочее.
Масса вериг может достигать десятков килограммов. В переносном смысле Верига — бремя, обычно нравственное или душевное.
Глава 23
Дед резко развернулся ко мне, его глаза, в которых загорелся опасный кровавый огонёк, сузились, будто пытались разглядеть невидимую угрозу сквозь стены особняка.
— Каин⁈ — прошипел он. — Не может быть… Чего здесь понадобилось проклятому кровососу? Никогда он в Пескоройку и носа не совал.
— А ты его знаешь? — спросил я мертвеца между делом.
Глория, перестав шептать заклинания, прислушивалась к нашему разговору. Да и не только она: Афанасий тоже «слегка» напрягся, а Глаша что-то прошептала на ухо Акулине, указывая на коридор, ведущий в подвал.
Отец Евлампий невозмутимо поправил крест на груди и спрятал ладони в широкие рукава рясы. Я успел заметить, как начал наливаться светом его перстень-накопитель. Поддержка священника с Божественной Благодатью сейчас будет как нельзя кстати.
— Я его знаю… Вернее знал… — произнёс Черномор, медленно отходя от окна. Его коренастая фигура на фоне заходящего солнца казалась вырезанной из черного картона. — Каин — не просто упырь, — продолжил коротышка, по привычке наматывая бороду перед схваткой вокруг пояса. — Он старше всех вампиров, старше человеческих магов… Он — Патриарх упырей, их прародитель…
— Прекрасно, — проворчал отец Евлампий, крепче сжимая крест. — Очередной древний монстр, проклятый самим Господом за убийство своего брата…
— Ты хочешь сказать, монах, — подала голос Глория, — что это тот самый Каин…
— Тот самый, — вместо священника произнёс Вольга Богданович.- На редкость могучий ублюдок!
— А второй кто? — неожиданно произнёс Странник.
Пескоройка задержалась с ответом на пару секунд, словно перебирала свои старые воспоминания.
— Вторая сущность тоже упырь, — ответил я, когда дух-хранитель обрисовал мне второго «гостя». — Но молодой. Очень молодой и незнакомый Пескоройке.
— Это его очередной «отпрыск», — пояснил дедуля. — Каин частенько берет с собой кого-то из своих птенцов, чтобы поднатаскать свежеобращенного неофита.
Афанасий нервно теребил подбородок, огоньки в его пальцах тревожно замерцали.
— И что им здесь нужно? Он лет триста не казал носа из своей норы. Всегда, когда этот древний упырь «выходит в свет» мир ждут серьёзные потрясения!
Я почувствовал, как в воздухе запахло грозой, и это отнюдь не метафорически. Афанасий поднял руки, и потолок гостиной вдруг покрылся сетью серебристых рун.
— Тогда чего мы ждём? — прошептал он. — Надо бить кровососов на подходе, издалека, не давая впиться в горло…
— Тихо, Странник! Не егози понапрасну! — Дедуля немного осадил боевой настрой ведьмака. — Они еще не пересекли границ усадьбы. Стоят у центральных ворот и не пытаются продавить магическую защиту. Мы сначала поговорим…
— Я с вами! — ринулся вперед Афанасий.
— Нет! — громыхнул Вольга Богданович. — Мы идем вдвоём с внуком! — Он указал на меня. — Он хозяин Пескоройки, и только он будет принимать все решения!
— А мы? — Странник обвел глазами оставшихся одарённых и священника.
— А вы будете той самой неожиданностью, нашим резервом, если разговор с упырями зайдёт в тупик. А Каин — серьёзный противник, и ваша помощь будет очень кстати!
— Хорошо! — согласился Странник. — Мы подождём здесь.
— Тогда по рукам! — Кивнул Афанасию мертвец и повернулся к выходу. — Пойдём, внук, встретим дорогих гостей, — с кривой ухмылкой произнёс он, а огонь в его глазах разгорался всё сильнее. В таком состоянии я с покойным князем связываться никому бы не пожелал.
Я последовал за дедом, чувствуя, как тревожное напряжение сковывает мышцы. Воздух во дворе был густым, словно пропитанным предчувствием грядущей бури. Лёгкий ветер шевелил листву деревьев, но звуки природы казались приглушёнными, словно кто-то прикрыл от нас окружающий мир толстой стеклянной крышкой.
— Как думаешь, зачем он здесь появился? — тихо уточнил я у старика, когда мы остались одни, неспешно шлепая через широкий двор.
Вольга Богданович прижал указательный палец к губам — помолчи мол, внучок, а затем шепнул заклинание, окружившее нас плотным энергетическим коконом, который я едва разглядел даже в магическом зрении. Филигранная работа, что и сказать. Мне у дедули еще учиться и учиться, а я еще даже и не начинал.
Когда звуки стали еще глуше, да что там — они практически исчезли, Вольга Богданович произнёс:
— Теперь нас точно никто не услышит — у этих тварей просто изумительный слух.
— Как думаешь, почему он появился… — повторил я вопрос. — И, вообще — как нашел усадьбу?
— Ну, Каин — не простак, чтобы на него подействовал отворот. Даже опытный ведьмак, такой, как Афанасий, легко обнаружит наше убежище. Да даже хранцузская девка-ведьмачка, которую ты с собой притащил…
— Глория?
— Да, — кивнул дед, — даже Глория сможет. Так что с поиском у Каина проблем не было. А тревожит меня одно — как бы он не почуял у нас свою проклятую мамашу…
— Вот чёрт! — А я и вправду со всей этой суетой забыл про замурованную в поместье Лилит.
— Поэтому я и не хочу допускать его в поместье, — произнёс дед. — Если он, конечно, не сумел сам всё раскопать… Но, если бы он точно знал, то наша защита к этому времени уже бы пала. С Лилит нам просто повезло… тогда… Лёнька Давинчев её подловил, тот еще хитрюга-прохиндей! А тебе повезло, что за столетия, проведённые в его картине, сил у неё почти не осталось. В общем, поговорим-посмотрим, чего они припёрлись, а там видно будет, — произнес дед.
У центральных ворот, стояли двое. Первый — сухопарый высокий старикан с бледным, но слегка желтоватым морщинистым лицом, отчего казалось, что оно выточено из слоновой кости. Лишь глаза выдавали его истинную суть — глубокие, как пропасти, заполненные древней тьмой.
Здесь в подсказках я не нуждался, хоть и никогда не видел этого «человека» — это и был Патриарх Каин. Похоже, что прародитель не пытался скрыть от нас свою личность, и от него за версту шибало такой непередаваемой мощью, что, казалось, сам эфир прогибается под её воздействием.
А вот бледное лицо его спутника, облачённого отчего-то в эсэсовский мундир крепкого тридцатилетнего оберштурмфюрера СС (и это уже на нашей территории) с нервно подёргивающейся нижней губой и взглядом, перемежающимся между мной и Вольгой Богдановичем, было мне несомненно знакомо. Пальцы молодого вампира всё время нервно дергались, сжимаясь и разжимаясь, будто он уже представлял, как вонзает зубы в мою живую плоть и, захлёбываясь, глотает горячую кровь. Дедуля в этом смысле его не интересовал — с мертвеца крови, как с козла молока.
— Дед, — окликнул я живого мертвяка, — а я знаю второго… Он был в моих видениях, помнишь, я рассказывал?
— Помню, Ромка, помню… — Мотнул головой старик. — Неспроста тебе эти видения являлись… Надо попробовать у тебя пророческий дар развить. Возможно и на это у тебя задел имеется. А, может, это присутствие всадника так на тебя влияет. А сейчас — чу, ни слова лишнего! — серьёзно предупредил он, снимая «покров тишины».