астет! И я легко могу хранить на нём что-нибудь кроме двух «записных книжек».
— … мы сметем с тобой всё это за один раз! — продолжал разглагольствовать мой новый друг.
Я с недоверием смерил взглядом худосочную фигуру Тома. Даже учитывая, что его рост за два метра, я сомневался, что в Бомбадила влезет за раз столько еды. Хотя вспомнив, как сам не так давно, когда только-только ступил на скользкую ведовскую тропку, трескал так, что за ушами пищало, пересмотрел своё мнение.
Он — ведьмак, а метаболизм ведьмака страшная штука. Это мне постоянно некогда заняться собственным организмом, а у Тома было время над ним основательно поработать. Поэтому, какие тайны он скрывает, мне абсолютно неведомо.
— Это виски — настоящий «Atholl Brose» из шотландского графства Пертшир! Его не брезгуют пить даже монаршие особы! Хотя мне на них, в общем-то, плевать. Но именно эта бутылка была разлита в 1832-ем году — в год моего рождения!
Так Тому уже сто десять лет? Я в общем-то не удивился, проведя в голове этот нехитрый расчёт. Лишь единственный вопрос закрался мне в голову: а отчего он так хорошо выглядит? Лет на тридцать-сорок максимум? Причём его внешний вид, отнюдь, не личина, как у той же Глории.
Даже в магическом зрении Том Бомбадил выглядел точно так же, как и на самом деле. Затем я вспомнил двух старух-ведьм, из-за которых я собственно и стал тем, кем стал. Первая — ведьма второго чина Акулина из моего времени, отправившая мою душу и сознание каким-то одной ей известным способом в прошлое. На тот момент ей тоже перевалило за сотню. Она была старухой, и она умирала.
Вторая — ведьма аж пятого чина Степанида, от которой я и получил свой дар, тем самым избавив молодую Акулину от его получения. Сколько лет было Степаниде я так и не узнал, но в посмертии выглядела она жутко, как и полагается проклятой твари. А вот Тома сия участь, похоже, минула — никаких жутких метаморфоз с ним не случилось, да помирать он не собирался. Хотя по количеству прожитых лет обогнал и Акулину, и Степаниду. В чём же секрет этого никогда неунывающего рыжеволосого весельчака? Может быть в его беспечном отношении к жизни?
Пока Бомбадил откупоривал виски даты своего рождения, я продолжал крутить головой по сторонам, пытаясь обнаружить того, кто же приготовил всё это пищевое изобилие? Но помимо общего магического фона, излучаемого чудесным домом, никакого постороннего присутствия не уловил. Но не скатерть же самобранка это всё приготовила? Решив пролить свет на этот вопрос, я напрямую спросил об этом Тома.
— Как кто приготовил? — Удивленно приподнял он свои рыжие брови. — Конечно же домовые эльфы!
— Кто? Домовые эльфы? — переспросил я.
— Да, весьма расторопные ребятки! Они тут типа отельного персонала: следят за домом, убирают в номерах. И готовят вкусно! Да ты попробуй-попробуй! — И Том с хрустом вывернул ногу у молочного поросёнка, в которую без промедления вгрызся своими крепкими зубами.
По его рукам и подбородку потек жир, но худосочного верзилу этот факт ни капли не смутил. Он просто вытер рот рукавом своего синего фрака и продолжил трапезу, с хрустом перемалывая даже кости. Ну, мне так показалось. Чему там еще хрустеть?
— А плату в этом убежище чем берут? — Я, на всякий случай, не прикасался к пище. Как говорится, пока не узнаю всех условий проживания в этом «отеле», даже «написанных мелким шрифтом», никому ничем не буду обязан.
— Хах шем? — прошамкал набитым ртом Бомбадил. — Махией фонефно!
Вот, теперь понятно, какая валюта в ходу у домовых эльфов. Чего-чего, а этого добра у меня как у дурака махорки. Можно даже и подразгрузиться чуток. Том дожевал поросячью ногу, с шумом проглотил мясо и сыто рыгнул.
— Ты не переживай, за это всё я уже расплатился, — он развел руками, словно пытался обхватить стол. — Ценник здесь вполне приемлемый — ни в одном отеле ковена таких расценок не найдешь! Даже новику, только-только получившему дар, под силу оплатить полный пансион недели на две.
— Слушай, Том, а могу я их увидеть? Ну… этих домовых эльфов?
— Да легко! — проревел Бомбадил. — Робби! Тобби! Покажитесь гостям!
[1] Кали́псо или Калипсо́ (допустимы оба варианта ударения; др.-греч. — «та, что скрывает») — в древнегреческой мифологии нимфа острова Огигия (расположенного, по некоторым данным, в Западном Средиземноморье), где Одиссей, попав туда на обломке корабля, провёл с нею восемь лет.
[2] Фахве́рк (нем. Fachwerk, от Fach — ящик, секция, панель и Werk — работа) — «ящичная работа», каркасная конструкция, типичная для крестьянской архитектуры многих стран Центральной и Северной Европы. Другое название: «прусская стена» (mur pruski). В отдельных случаях фахверк рассматривают в качестве разновидности флехтверка («плетёной работы»). Представляет собой каркас, образованный системой горизонтальных и вертикальных деревянных брусьев и раскосов с заполнением промежутков камнем, кирпичом, глиной (саманом) и другими материалами
[3] Сама́н (тюркск. букв. — мелко истертая солома) — кирпич-сырец из глинистого грунта с добавлением соломы или других волокнистых растительных материалов.
Глава 14
Только в последний момент я осознал, что фраза была произнесена на шотландском. Но никакой проблемы в этом не было — язык рыжеволосых кельтов мне был тоже знаком. Не знаю, кого я рассчитывал увидеть, но появление двух домовых эльфов меня неслабо так удивило. Дело в том, что выглядели они один в один, как домашние эльфы из известной всему миру франшизы о «Гарри Поттере»! Вот, блин, прямо вылитые! Да еще и обзываются похожим образом!
Мелкие, мне едва ли до пояса доставали. Лысые бошки с огромными ушами, похожими на крылья летучей мыши. Маленькие морщинистые мордашки с удлинёнными носами. Да еще и имена такие же дурацкие: в фильме был Добби, а тут у нас Робби и Тобби! Одним словом, ерунда какая-то!
Я уже было, грешным делом, подумал, что всё окружающее мне просто кажется. Не было никаких ведьм, никакого переноса в прошлое, и прочей сопутствующей хрени. Возможно, вот это вот всё — последствия моего ранения и контузии. Я сейчас, наверное, умираю себе потихоньку, а мой мозг агонизирует, показывая мне такие сказочные истории перед смертью.
Но, нет! Я решительно отбросил эти ложные размышления. Я мыслю — следовательно, существую! Рене Декарт прав! Не важно, что там на самом деле — кажется мне, либо всё происходит в реальности. Я живу здесь и сейчас. И если всё окружающее — бред, то какая мне разница, если он выглядит как реальность? Так что, я попросту послал необоснованные страхи на все четыре стороны.
«К тому же, — подумал я, — кто даст гарантию, что среди создателей фильма не было одаренных, знакомых со спецификой магического мира? Вот и они и прикололись, используя реальные прототипы домашних эльфов, подобных застывшим передо мной Тобби и Робби. Черт! Ну до чего похожи-то, а? Только одеты не в рубище, как те создания из фильма».
— Что будет угодно новым постояльцам? — неожиданно вежливо вопросил один из них.
Не знаю, кто это был, Тобби или Робби? Они были похожи друг на друга, словно братья близнецы.
— Пока ничего, — ответил Бомбадил, на мгновение оторвавшись от созерцания пищи. — Но ваш новый постоялец захотел с вами познакомиться. Так сказать, лично.
— Я просто хотел выразить вам своё восхищение таким теплым приёмом. А разнообразие блюд вашего стола меня просто поразило!
— Ничего особенного, сэр! — в унисон ответили «близнецы». — Это наша служба!
Или это для меня они были на одно лицо. Хотя, если присмотреться у одного из эльфов слегка «надорвано» левое ухо. Только так и можно различить, кто из них Робби, а кто Тобби. Только пока своих имён они мне не называли.
— Благодарю за службу, ребята! — произнес я, направляя в их сторону тоненькую струйку сырой силы, какую только смогли выдать мои покалеченные меридианы. — Примите это от меня, в качестве благодарности!
В магическом зрении я отлично видел, как этот небольшой поток энергии неожиданно затянуло словно сквозняком в весело трещавший огонь в камине. Пламя неожиданно взметнулось вверх и ярко вспыхнуло, окрасившись в изумрудный цвет. Огонь на секунду даже вылетел из топки, облизнув и без того обугленную деревянную каминную полку, расположенную над порталом.
И тут я «вспомнил», и этот камин, и этот стол, заставленный до отказа едой и выпивкой, и даже этих близнецов-братьев вспомнил. Только ухо у Робби было тогда целым. Я уже посещал в прошлом это убежище, и точно так же делился с ним силой. Ведь силу за питание и постой собирали отнюдь не домашние эльфы, а сам дом… Нет, даже не дом, а само закапсулированное пространство, для бесперебойного функционирования которого и требовались магические силы. И уже потом эта энергия распределялась на нужды «персонала», обслуживающего гостей отеля «Королевы Маб».
И без того выпученные зенки домашних эльфов, просто выперло из глазниц от удивления. Распахнув рты, эти двое недомерков стояли, как будто громом пришибленные, переводя взгляды с меня на камин и обратно. Так продолжалось до тех пор, пока пламя в камине не опало до обычного размера и не приобрело нормальный огненный цвет.
Затем эльфы в один момент синхронно склонили передо мной головы:
— Приносим свои извинения, сэр Чума, что не узнали вас сразу…
— Так вы что, его знаете? — теперь уже удивленно воскликнул Том, с шумом почесав разлохмаченную рыжую бороду.
— Мы уже имели честь принимать в нашем отеле первого всадника, — ответил тот эльф, у которого было порвано ухо.
— Этот — второй, — добавил его близнец, тряхнув целыми ушами.
— И когда же это было? — поинтересовался я.
— Во время Великой Северной войны[1], сэр, — вновь произнес эльф с разорванным ухом.
— Насколько мне известно, — произнес Том, — эпидемия чумы обошла Берлин во время Великой Северной войны.
— Обошла, — степенно с некоторой долей гордости заявил эльф с целыми ушами, — и нам хочется верить, что в этом была и наша заслуга…