Да, я тут же понял, что мои предположения оказались верны — это был точно незабвенный дед Маркей! Жив еще курилка! Жаль, конечно, и товарища Сурового, и его ребят, но тут ничего не поделаешь — война. А вот то, что два таких замечательных человека остались в живых, меня несказанно обрадовало. Так что не зря я сюда притащился — будем наших выручать!
Я показал Глории жестом, что информации мне вполне достаточно, и что поддатого фрица-врача можно уже выпроваживать. Что она и сделала, быстро выставив Пихлера за дверь, на прощание пригрозив подчинённому кулаком.
— Еще раз позволишь себе так надираться, Оскар, до конца войны будешь из-под лежачих утки выносить! И никакой тебе больше лечебной практики! — С шумом захлопнув дверь за спиной штаб-арцта, она повернулась ко мне. — Что будем делать дальше, Месер?
— Что делать? — я усмехнулся. — Наших выручать! И запомни, Глория, раз и навсегда, если ты собираешься надолго оставаться со мной… Научись разбираться, кто наши, а кого надо мочить в сортире и гнать подальше ссаными тряпками! — добавил я уже по-русски.
— Не совсем понятны некоторые аналогии, — тоже перешла на русский язык старая ведьма, — но общий посыл я уловила.
— Искренность и честность, и никакого притворства, дитя моё! — вновь изобразил я того самого Чуму, который до сих пор обитал где-то в глубинах моего разума. — Лучше скажи сразу, что тебя не устраивает… Возможно я пойму и отпущу на все четыре стороны… Но это не точно!
— Я никогда вас не предам и не покину, Месер! — вновь отважно заявила колдунья. — Может всё-таки примете у меня абсолютную клятву…
— Нет! — Я весело рассмеялся и мотнул головой. — Мне и одного братишки Лихорука хватает «за гланды»! Так что будем искать с тобой другие точки соприкосновения…
— Я всегда готова, Месер! — томно ответила Глория, слегка прогнувшись в поясе и выставив вперед те самые точки, которыми она была не прочь со мной соприкоснуться.
Черт! А она всё-таки неплоха в этой своей ипостаси, если не вспоминать о её натуральном облике. Но я, наоборот, поскорее и попытался это сделать. Перед моим внутренним взором возникла мерзкая старуха. Всколыхнувшееся было желание мгновенно затухло.
А что вы от меня хотели? Желание мужчины обладать (во всех смыслах) прекрасной женщиной — это нормально! Я ведь не железный. Я — настоящий мужик, в самом расцвете сил! И женскую красоту я ценить умею! Но сейчас, при наличии красавицы жены, только издалека, одним глазком, да и то, пока она не видит.
— Я рад, что ты всегда готова, — весьма спокойно ответил я ведьме, пробежавшись «незаинтересованным» взглядом по её прелестям.
А вот её взгляд весьма потускнел, ведь желаемого результата старая чертовка так и не добилась. Но я понимал, что она будет пытаться это сделать раз за разом. И что на самом деле это её маниакальное влечение к Чуме, закрепившееся в подсознании ещё с детского возраста после встречи с первым всадником. Недаром же столько времени она пыталась его отыскать.
Можно было бы, конечно, покопаться у Глории в голове, заблокировав это ненормальное пристрастие, но я боялся чего-нибудь там сломать своими кривыми ручонками. Мозговед из меня такой себе — ни знаний, ни опыта. А мозг — штука сложная, зацепи одно — обязательно посыплется другое…
Лучше я как-нибудь перетерплю её навязчивые заигрывания, да и Глафиру Митрофановну на этот счет стоит заранее предупредить. А то еще подерутся ненароком. Ведь Глория по сути, действует чуть ли не на инстинктах — её просто неосознанно влечёт ко мне… А точнее, к тому настоящему Чуме. И я считывал эти желания и эмоции как из раскрытой книги.
Ладно, с этой проблемой мы как-нибудь разберёмся в более спокойной обстановке. Но разобраться нужно будет обязательно, иначе в будущем это превратится в настоящую большую занозу. Да и еще и весьма болезненную по всему. Нужно будет переключить интерес старушки на кого-нибудь другого. Не знаю, насколько это реально, но попробовать можно.
— Что прикажете, Месер? — уточнила Глория.
— Едем в Гестапо, конечно же! — словно само собой разумеющееся ответил я. — Выезжаем прямо сейчас!
— Яволь, герр Чума! — по-военному ответила Глория, даже каблуками по-гусарски прищелкнула.
— Товарищ Чума, — улыбнувшись, ненавязчиво поправил я, — привыкай!
— Хорошо, товарищ Чума.
— Вот так-то лучше! У тебя машина имеется?
— Конечно, — ответила ведьма. — Так-то начальник полевого госпиталя — немалая величина вермахте. Пойдемте, Месер, я вам покажу свою нынешнюю «метлу»!
Новой «метлой» колдуньи оказался представительский «Opel Kapitän», выглядевший даже снаружи куда как солиднее «Олимпии», на которой я прикатил в Покровку. На таких авто уже разъезжали офицеры среднего и высшего звена вермахта. Иногда ими не брезговал даже генералитет, раскатывающий в основном на самых крупных и мощных автомобилях «Opel Admiral».
«Опель Олимпия»
«Opel Kapitän»
«Opel Admiral»
Возле автомобиля начальника госпиталя обнаружился плешивый солдатик, развалившийся на пустых ящиках из-под каких-то медицинских принадлежностей и с наслаждением покуривающий настолько вонючие сигареты, дым от которых неприятно раздражал мои обонятельные рецепторы.
И где он только нашёл это дерьмо? Я и сам курю, но такой ядовитой эрзац-смеси табака непонятно с чем встречаю первый раз в жизни. Я машинально потер нос, чтобы не расчихаться, а Глория недовольно поморщилась. Когда мы приблизились к машине, солдатик вскочил на ноги и нацепил на голову полевую кепку.
— Зиг хайль, фрау обер-фельдартц! — Отсалютовал солдат, выбросив правую руку в нацистском приветствии. Меня он не замечал.
— Айфельд! — вместо приветствия накинулась на него Глория. — Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не курил эту гадость? От этого мерзкого табака уже весь салон провонялся! Неужели на складе нет ничего с более приятным запахом?
— Я просил, фрау Адэнауэр, — затушив дымящийся окурок о подошву сапога, виновато проблеял водитель. — Но гаупт-фельфебель Шницель сказал, что ничего лучше нет, и не предвидится.
— Хорошо, я сама с ним поговорю, — недовольно пробурчала ведьма. — А пока кури подальше от меня и машины! Заводи, поехали!
— Куда изволите, фрау Аденауэр? — Водитель услужливо распахнул заднюю дверь.
— Заводи уже, Айфельд! Время не ждёт! — Глория повысила голос, и солдатик тут же оказался за рулем авто. — Едем в Гестапо, — распорядилась она, пропуская меня вперед, а сама усаживаясь следом.
[1] Обер-фельдарцт (нем. Oberfeldarzt; сокращённо: OFArzt или OFA) — воинское звание в вермахте. Оно обозначает офицера медицинской службы, например хирурга или стоматолога и сопоставим по рангу с подполковником сухопутных войск или военно-морским коммандером.
[2] — Was… Was es für die Scheiße, Pichler⁈ (нем.) — Что… что это за дерьмо⁈
Глава 22
До Покровского отделения тайной полиции автомобиль Глории добрался минут за пять-семь — здание администрации, амбары и склады колхоза «Красный сеятель» располагались буквально за околицей поселка. Гестаповцы облюбовали для своих нужд здание отделения милиции, поскольку оно было оборудовано несколькими камерами-изоляторами временного содержания, где собственно, фрицы и содержали пленников. Тех, которых сразу не расстреляли или не повесили.
Следы собственных преступлений нацисты и не собирались скрывать — наоборот, выставляли их напоказ. Чтобы местные жители, кого еще не вывезли в Рейх, боялись. Когда мы проезжали мимо центральной площади поселка, я увидел несколько больших виселиц, занимавших практически всё свободное пространство площади. И на этих орудиях смерти не было свободного места.
Мне показалось, что я узнал в болтающихся на перекладинах трупах с табличками «Partisanen» на груди и товарища Сурового, и товарища старшего политрука, и еще нескольких человек, которых запомнил после посещения отрада. Неистовый гнев тягучей волной всколыхнулся в моей сердце. Забурлил по жилам, заставляя сердце бешено сокращаться. Разбуженный от спячки магический источник погнал из резерва по меридианам потоки силы, готовые вот-вот выплеснуться наружу смертельным заклинанием для захватчиков.
От безумного и необдуманного поступка, который я едва не совершил, поддавшись обуревавшим чувствам, меня удержала старая ведьма. Она положила свою прохладную ладонь на мои напряженные руки, готовые вот-вот выдать убийственный и мощный конструкт. Ну, насколько бы хватило проводимости моих энергетических каналов.
— Месер, мне кажется… или вы сейчас действительно «взорвётесь»? — горячо прошептала она мне на ухо. — Я чувствую, как вокруг вас сгущается тьма. Еще немного и вы не сможете оставить этот выброс… Месер, вы меня понимаете? — И она резко встряхнула меня за грудки. А силищи у старой ведьмы оказалось ого-го!
— Вот тля! — После небольшого физического воздействия Глории я наконец-то смог вновь себя осознавать и, что самое главное — критично мыслить.
Туман гнева рассеялся, и мне стало очевидно, что я только что чуть всё не испортил! Ведь нанести избирательный удар — только по фрицам, я бы не смог. А это значит, что могли пострадать и невинные люди — жители Покровки, которым приходилось как-то существовать в оккупации. Да и те, кого я собирался вытащить из гестаповских застенков, скорее всего погибли бы вместе с немцами. Как бы я их там сортировал?
Ко всему прочему, после настолько обильных жертв в мой резерв потоком хлынет сила — вознаграждение за совершенное злодеяние. И меня вновь начнёт рвать на немецкий крест «лихорадка Сен-Жермена» — ведь мои энергетические каналы до сих пор еще находятся в плачевном состоянии, невзирая на все ухищрения по их восстановлению.
— Вы как, Месер? — участливо поинтересовалась Глория, вновь горячо зашептав мне на ухо.
Она без всякого зазрения совести прижималась ко мне своим крепким телом. Но я в этот момент мог думать только об одном: как же мне повезло, что я не сорвался! И это было полностью заслугой ведьмы.