— Безвозвратно потеряно потопленными, сожженными и неподлежащими ремонту до тысячи двухсот плавсредств. Временно вышло из строя ввиду повреждений еще до четырехсот единиц. Потери частично восполнены за истекшее время передачей 78 паромов «Зибеля», 10 быстроходных десантных барж и переводом 42 транспортов. Данные меры позволили за счет большего тоннажа полностью обеспечить потребности войск на плацдармах и начать перевозку войск второго эшелона…
«Это англичане крепенько постарались — вся операция балансировала на острие ножа!»
Андрей только теперь понял, что «Морской лев» оказался не просто дерзкой, а немыслимо наглой операцией. Если бы люфтваффе не захватили воздушного господства, не перебросили истребители на плацдармы, да не будь заранее подготовлены две эскадры для нанесения ударов по кораблям, то вся затея с оккупацией Туманного Альбиона закончилась самой настоящей катастрофой.
Ведь тогда бы «Гранд Флит» и Королевские ВВС потопили не половину собранных с миру лоханок всевозможных видов, а все. И так еле удержали англичан, но продлись бои в Канале еще пару ночей, то все, хана. Как пишут на кинопленке — конец фильма.
Повезло! Еще как повезло!
Лондон
«Что делать?»
Именно этот извечный русский вопрос крутился сейчас в голове сэра Уинстона Черчилля. Битву за Британию он не считал проигранной, ведь не раз бывало в истории, когда один день или случайность спасала не то чтобы армию, а государство.
А в голове маленькими молоточками стучали слова, им и сказанные четыре месяца назад, когда все парламентарии, даже самые тупые из «тори», осознали до глубины души и поняли, что только он, потомок славных герцогов Мальборо, способен вызволить страну из нарастающего военного кризиса. И привести, пусть через тернии, к победе, что сохранит Британскую империю, над которой никогда не заходило солнце, к новой славе, с новыми приобретениями, как бывало всегда.
«Вы спрашиваете, в чем состоит наша политика? Я отвечу: она в том, чтобы вести войну на море, на земле и в воздухе и использовать для этого всю нашу мощь и всю нашу силу, которую может дать нам Господь; вести войну против чудовищной тирании, равной которой нет в мрачном и достойном сожаления перечне человеческих преступлений».
Словно наяву проступили в памяти лица депутатов Палаты Общин — растерянные, непонимающие. Тогда еще никто не предполагал, какой катастрофой окончится для английской армии стремительное наступление нацистских орд, этих гуннов XX века.
Никто не ожидал тогда, что ситуация станет настолько скверной, но атмосфера сгустилась за эти дни, да и у многих неприятно сосало под ложечкой, словно у боксера в предчувствии сокрушительного удара в челюсть.
Только он, Уинстон Черчилль, в те минуты осознал, что поведет корабль империи через рифы и мели, штормы и качку, к вожделенной бухте, где она обретет спокойствие и славу. Он должен передать это знание другим, а потому гордо бросил им свои слова:
— Вы спрашиваете, в чем состоит наша цель? Я могу дать ответ одним словом. Победа! Победа любою ценою! Победа, несмотря на весь ужас! Победа, как бы долог и тернист ни был путь к ней, ибо без победы не может быть жизни.
— Нет, война не проиграна! — Черчилль решительно поднялся с кресла. — И я вобью в голову министрам эту мысль!
Он твердо знал одно — империя может проиграть бой или сражение, но никогда Британия не проигрывала войну, пусть даже третью по счету, если первые две не приносили нужного результата. Да и, в конце-то концов, силы Германии тоже не беспредельны!
Портсмут
По губам Хайнца Гудериана блуждала ироничная улыбка, проявляясь в уголках рта. Командующий панцерваффе с видимым интересом разглядывал первый крупный город, занятый немцами.
Действительно, очень приличных размеров город, с развитой заводской и ремонтной инфраструктурой, портом и военно-морской базой, а не те мелкие курортные местечки, которые были захвачены в первые часы операции.
Британцам не удалось разрушить портовые сооружения, или они не успели этого сделать (а может, просто не хотели этого делать), а потому снабжение высадившихся армейских групп теперь станет намного проще.
Разгрузка настоящих транспортов позволит содержать войска в полной мере и наладить переброску тяжелой техники, которая ранее доставлялась на плацдармы с превеликими трудностями.
Это будет не то прежнее нудное «кормление в час по чайной ложечке», что было, а нормальное, на котором можно сделать самые серьезные расчеты по наращиванию темпов продвижения танковых дивизий в глубь острова.
Генерал Гудериан еще раз скользнул взглядом по серым корпусам военных кораблей с изуродованными от взрывов надстройками и явственными следами многочисленных пожаров.
Однако в этом нечего было винить британцев — не их рук дело, не привыкли они уничтожать свои корабли собственными руками. Не переживали они и позор Скапа-Флоу, когда немецкие моряки затопили на этой английской базе полтора десятка линкоров «Флота открытого моря».
На брошенных крейсерах, среди которых выделялся огромными размерами «Ринаун», вовсю копошились маленькие человеческие фигурки.
Налаженная машина вторжения учитывала даже самые мельчайшие нюансы, а потому уже ночью были доставлены опытные германские инженеры и рабочие, которые должны восстановить порт и подготовить его к разгрузке транспортов, а также начать ремонт трофейных кораблей.
Так произошло в Дании, Норвегии и Голландии, где приспособили для кригсмарине все, что оставалось там на плаву, — экономным немцам годилось все — от маленьких, полностью устаревших броненосцев береговой обороны, построенных чуть ли не в начале века, до совсем ветхих крейсеров, что, наверное, помнили и век прошлый.
А тут, только в одном порту, в руки неожиданно свалилось такое невероятное богатство, что позволит полностью восполнить все потери, понесенные кригсмарине уже в эту войну, с лихвою, и даже больше…
— Ну, кто знал? — еле слышно пробормотал «отец панцерваффе», размышляя.
Действительно, цепь случайностей и привела его сюда как инспектора, но сейчас ставшего командующим танковой группой. Что поделаешь, на войне неизбежны потери. Прежний командующий Эвальд Клейст, под началом которого сам Хайнц бросил в наступление свои танки в Арденнах, погиб вместе со своим штабом той злополучной ночью, когда английские корабли прорвались в Ла-Манш.
«Фельзеннест»
«Нет, проводи „Зеелеве“ немцы тогда, то операция бы закончилась катастрофой!»
Андрей слушал доклад Манштейна, а сам продолжал размышлять о минувшем. При тех условиях захватить господства в воздухе люфтваффе просто не смогли бы, ведь даже сейчас, после принятых еще в конце мая чрезвычайных мер по усилению фронтовой и морской авиации, с невероятным трудом удалось выиграть эту жизненно важную борьбу.
Однако потери оказались не просто большими, они приближались к чудовищным.
В двух воздушных флотах, что начали наступление на Британию, за месяц ожесточенных боев осталась в строю едва половина от прежнего парка, и это несмотря на все возрастающее производство истребителей и пикирующих бомбардировщиков, как и то, что в резервах фельдмаршалу Герингу удалось накопить вдвое больше экипажей, чем имели англичане. И едва хватило, что еще тут можно сказать!
Андрей был доволен — его план обескровить вермахт и люфтваффе не просто выполнен, а перевыполнен самым ударным трудом.
ВВС лишились около тысячи опытных экипажей, и эти потери продолжают ползти вверх по нарастающей.
В Канале же утонуло чуть ли не двадцать тысяч солдат и офицеров, полная дивизия по новым расширенным на четверть от прежнего штатам. И это очень большая цифра, ведь в боях на острове германская армия потеряла убитыми едва половину от этого числа.
— Мой фюрер! Английские истребители используют любую возможность для атаки наших гидросамолетов, занимающихся спасением летчиков. Они ведут огонь, невзирая на отчетливо видимые красные кресты!
«И правильно делают! Какая уж тут спасательная операция, если сбитый летчик снова садится за штурвал и пилотирует свой самолет на следующий день. Тут „Красный крест“ лишь так называемая военная хитрость, нарушающая нормы войны. Однако эти бестии британцы, поступая таким образом, действуют сугубо по двойным стандартам, поднимая в прессе вой, когда противник платит им той же монетою. И так же, с абсолютным цинизмом, действуют американцы!
Мы, мол, люди культурные, цивилизованные, и если там крошим кого-либо, добивая раненых, то поступаем так не из природной лютости, а по необходимости. Зато наши враги есть варвары, презирающие все нормы международного права, а потому с ними следует только так и обходиться. Приучая соблюдать великие демократические ценности.
Да тьфу на вас!
Полмира под себя подмяли, людей в колониях даже за скот не держат — ибо животина, если к ней плохо относиться, сама перемрет, и доход от худющей коровки не получишь. А негры, или сипаи, или еще кто — ну разве это цивилизованные люди, с точки зрения англо-американцев?! Были бы, так к пушкам бы не привязывали или не травили оспой одеяла, щедро раздаваемые индейцам, от которой те дохли словно мухи, очищая для джентльменов территорию с ее богатствами. Типичные двойные стандарты, замешанные на лжи, цинизме, жестокости и алчности!
Как там их президент Рузвельт сказал: „Господь предназначил только нам управлять и владеть миром!“. Сказано открытым текстом — и еще есть полные идиоты, что им продолжают верить и в рот заглядывают. А на массу совершенно противоположных примеров эти одурманенные безумцы или подлецы, что одно не отменяет другого, просто не обращают внимания. Очарованы сладкими напевами заокеанской пропаганды! И не помнят, что нужно верить не словам, а только делам! Нет, этот номер сейчас у них не пройдет, и если все закончится так, как я решил, то мы со Сталиным их под нары пинками загоним, где самое место!»
— Подготовьте меморандум, Эрих. Пусть ваши офицеры наглядно опишут все случаи творимого британского зверства! И рейхсминистр Геббельс еще добавит от своего ведомства фактов, да и исторических примеров достаточно. И мы немедленно примем ответные меры, и такие жесткие, что навсегда отучим их творить военные преступления!