Когда она положила папку с аналитикой на мой стол, потянулся за чашкой чая. Усталость, накапливавшаяся за день, слегка отпускала, уступая место новому чувству – осознанию, что дело движется. Открывая папку, заметил идеально структурированные таблицы, графики и комментарии. Сатоми не упустила ни одной детали. Ну, её для этого и нанимали. Другой вопрос, когда она собирается семью заводить с такой работой-то?
"Илон, ключевые моменты выделены маркерами, чтобы было проще ориентироваться", — сказала она, присаживаясь напротив.
Пробежался глазами по сводке. Аналитика подтверждала: инвестиционная схема с вложением в стратегические отрасли США могла быть завершена в срок до шести месяцев. Главным камнем преткновения оставались связи, способные ускорить процесс, а также необходимость учитывать возможные политические последствия. Тут нужно было подумать.
"Какую сумму предлагают вложить в рамках программы EB-5?" - спросил, отрываясь от текста.
"Минимум $500 тысяч, если речь идёт о депрессивных районах, или $1 миллион для стандартных регионов", - ответила Сатоми.
Чуть не рассмеялся, вспомнив сколько уже влил в США. Но нет, надо так надо.
"Подумаем. Это может стать неплохим PR-ходом. Разработай проект, куда мы могли бы вложить деньги. Желательно что-то социально значимое: инфраструктура, медицина, образовательные инициативы".
М-да, вот так и рождались британские ученые. Им гранты на исследование кошек, а страна гражданство, за инвестиции, которые по факту никому никуда не упёрлись. Она быстро сделала запись в блокноте.
"Что насчёт альтернативы через особые заслуги?"
"Это более запутанный путь, - ответила она. - Придётся завязывать контакты с политиками, на что может уйти слишком много времени. Да и без гарантий".
"Тогда сконцентрируемся на инвестициях".
***
В следующие дни офис напоминал улей. Каждый отдел был задействован:
1. Юристы детализировали пошаговый процесс натурализации через инвестирование.
2. Аналитики прорабатывали возможные PR-стратегии и оценивали, как это отразится на имидже компании.
3. Финансисты определяли, какие проекты будут наиболее выгодны для вложений.
Оставалось всё это совместить, но тут как в той песне, выберите любые две позиции из качественно, быстро, недорого. Поручил именно Сатоми координировать процесс. Она, как всегда, справлялась с задачей безупречно.
"Илон, нам нужно встретиться с людьми из иммиграционного агентства, чтобы утвердить детали. Я запланировала встречу на конец недели", – доложила она через пару дней.
Блин, как мало времени-то осталось. Та к сам хотел быстро. Хотя полгода… Ккивнул, изучая обновлённый отчёт. Но, даже имея план, меня не покидали сомнения. "Станет ли гражданство действительно решающим фактором для успеха в Германии?" Ну, хуже точно не будет! Поделился этими мыслями с девушкой на очередном совещании.
"Нам нужен козырь, - сказал, глядя на карту Европы на экране. - Гражданство – это важный шаг, но не единственный.
"Вы правы, - согласилась Сатоми. - Но это хотя бы укрепит вашу позицию как глобального игрока, а не только, как канадца, который решил войти в американскую элиту".
И не поспоришь….
Тогда ускоряем процесс", - подвёл итог.
Через несколько дней мы вылетели в Вашингтон для финальных консультаций с юристами и встреч с политиками, связанными с программой EB-5. Во время перелёта заметил, как Сатоми, сидя рядом, что-то быстро записывает в блокнот.
"О чём пишешь? - спросил её, отрываясь от мыслей.
"Финализирую расписание. У нас очень плотный график".
Усмехнулся, представив, что там творится.
"Ты, наверное, единственная, кто радуется такому хаосу".
"Это интересный вызов", - ответила она, слегка улыбнувшись.
В Вашингтоне нас ждали насыщенные встречи. Несмотря на напряжённую атмосферу, мы с Сатоми действовали как отлаженный механизм. Да, между нами была та самая психологическая совместимость, что чрезвычайно помогала в работе.
Глава 18
Всё ещё весна 1991 года.
В последние недели работа вошла в спокойное русло. Фактически доделывалось то, что было начато ранее. Механизмы поглощения Second National Bank of Boston были налажены, и теперь процесс требовал лишь мониторинга. Юридические формальности с NexGen практически завершились. Осталось только подписать несколько ключевых соглашений, чтобы полностью интегрировать их в структуру нашей компании. Но именно это заставляло пытаться ускорить работу по восточногерманским активам, а именно по целому объединению Robotron. Отсутствие определённости по этому активу сильно мешало ускорению работ над процессорами. Нет, мы нанимали инженеров, но всё могло быть сильно проще, имей мы немцев в собственности. Тогда бы привлекли к этому делу уже готовый коллектив. Хотя, конечно, возможно и пришлось бы заниматься его реструктуризацией по ходу дела. Но ведь и привлечь их хотел первоначально к доработке 386 процессора, который оказался совсем уж неудачным у NexGen и уже по результатам работы с ним, решать, что делать с конкретными работниками.
А сейчас просто сидел в своём кабинете, глядя на большой экран, где отображались планы на ближайшие месяцы и тупо на низ смотрел. Нет, вовсе не как баран на новые ворота, но уже всё это наизусть знал, но всё пытался изыскать возможность ускориться. Мне не хватала прежнего темпа жизни, но увы. Вот здесь у нас NexGen теперь была частью нашей стратегии в Германии. Прямо передо мной лежал анализ перспектив поглощения Robotron, в особенности их подразделения, разрабатывающего микросхемы. Но это всё упёрлось в нерешённость по сути политических вопросов. А это был важный шаг в попытке не только закрепиться в Европе, но и создать мост между восточноевропейскими технологиями и западными стандартами.
Да и в целом, почему бы не организовать производство компьютеров на настоящих IBM-совместимых процессорах исключительно для восточного блока. Нет, не думаю, что они так просто бы согласились для нас свой рынок, но будем откровенны, времени у СССР оставалось мало и ничего там порешать нельзя. Те, кто хочет что-то сделать для его сохранения, конечно, есть, но мы помним, чем закончился августовский путч соплежуев. Правильно, он только ускорили распад Советской империи. Такая вот заковыка. Сейчас как раз и совещались по поводу немцев. Доклад Дэвида Холмса, главы RD, был лаконичен, но информативен.
"Илон, проектировщики NexGen уже работают над адаптацией своих технологий к нашим и к требованиям европейского рынка, - начал он. - Мы провели несколько встреч с инженерами Robotron, чтобы оценить их потенциал".
Я нахмурился. Как его сейчас оценивать, если они не имеют практического опыта работы с современными технологиями? Ладно, просто слушаем.
"Что с результатами?" - задаю естественный в такой ситуации вопрос.
"Смешанные. Их технологии действительно интересны, но у них устаревшее оборудование. Нам придётся инвестировать, чтобы довести их до уровня NexGen. Но если это сделать, у нас будет уникальная возможность".
После его реплики сильно так задумался, глядя на графики и таблицы. Это был риск, но, если всё пойдёт по плану, а когда оно так бывало, результаты могли превзойти все ожидания. Главная беда, что неожиданности могли нас поджидать с любой стороны и их никак нельзя вот так по щелчку пальца устранить.
***
Процесс натурализации шёл своим чередом. Сатоми каждый день напоминала мне о статусе документов, чем страшно меня тяготила. Да, для развития бизнеса это было хорошо, но душа протестовала и приходилось каждый день её прессовать и убеждать себя, что делаю правильное дело.
"Ваше заявление прошло первый этап, но нужно будет подтвердить наличие инвестиций в социально значимые проекты", - сообщила она утром за чашкой чая.
"Какие-то проблемы?" - немного удивлённо поинтересовался у неё.
"Пока нет, но сроки затягиваются из-за бюрократии. Мы делаем всё возможное, чтобы ускорить процесс".
В какую бы эпоху что не происходило, главными врагами хорошего всегда были дураки и чиновники. Ну, а раз мы за всё хорошее и против всего плохого, нам и палки в колёса. Понимал, конечно же, что Россия не уникальна и в Америке ничего не происходит быстро, особенно если дело касается иммиграции. А значит, оставалось только ждать. Это было неизбежно.
***
Однако, вовсе не значит, будто всё замерло и только доделывалось. Где-то там началась реализация ещё одной идеи – покупка французского инвестиционного банка Banque Générale Européenne. Этот проект, возможно, был менее амбициозным, чем дела в Германии, но он открывал выходы на европейские рынки нас как местных инвесторов, а именно, по покупке ASML пока ещё вовсе не доминанта мирового рынка по производству литографического оборудования. Кстити, так можно продать собственное оборудование самим себе, как немцам. Но это потом. Пока всё на стдии идей.
"Эндрю, какие у нас шансы профинансировать эту покупку через активы Second National?" - вернулся к вопросу покпки французов.
Эндрю Миллер, мой финансовый директор, был на высоте.
"Достаточно высокие. Мы можем выделить средства, не нарушая наши обязательства перед акционерами. Французский банк стоит недорого по сравнению с их активами, и интеграция будет проще, чем с NexGen."
"Тогда займитесь деталями. Желательно, чтобы покупка шла от имени банка, но реальными бенефициарами стали в итоге мы. Франция может стать нашим следующим большим шагом".
Собственно, это и было всё. Основная нагрузка ложилась на купленный нами бан, а мы лишь в этой сделке выступали заинтересованными лицами. Потому мне и было несколько не весело. Всё шло без моего участия. Так ведь реально построю церковь, в смысле, пойду балду кружить, то бишь, учиться в американский университет. Да блин, это и был тот самый момент, когда подчинённые просто не знают, чем занят их начальник, вот и приходится выдумывать поводы, чтобы не забыли, что вообще есть на свете.