– Ха! Разве ж эта великоватая? – размахнувшись, мужичок забросил вновь. – На этой реке с блеснами мельчить нельзя…
– Смотря на какую рыбу настраиваться, – решил подискутировать Павел. – Если на тайменя, то можно и покрупнее, а на ленка с хариусом, думаю, все-таки великовата.
– Да что ж ты все заладил? Ты сам-то – рыбак или никак? – В голосе мужика прозвучали сердитые нотки.
– Да рыбак, рыбак. Знатный рыбак. – Павел заставил себя подняться, подошел ближе к незнакомцу, тот как раз вымотал леску. – Меня Пашкой зовут, – забравшись на валун, протянул для знакомства руку.
– А меня – Сашкой. – Мужик крепко пожал ладонь Павла. – Говоришь, знатный?
Вместо ответа Павел стянул с плеч рюкзачок и достал из бокового кармана коробочку с прошедшими все испытания, самыми заветными блеснами. Открыл, выбрал не очень крупную, но тяжелую импортную вертушку известной финской фирмы, лепесток которой был окрашен в лимонно-фосфорный цвет.
– Сашка, доверишь мне свою дубину – пяток забросов сделать вот на эту блесенку?
– Ха! Дубину! Ну, держи, я-то уже наловился за целый день.
В силу профессии Павел в последние годы пользовался самым современным снаряжением – спиннингом с инерционной катушкой не ловил давненько. Но руки, что называется, помнили. Он ловко снял с застежки Сашкину колебалку, прицепил свою вертушечку, кинул взгляд на поверхность воды. Заброс получился не очень далеким, все-таки для такой блесны леска была толстовата. Позволив приманке заглубиться до самого дна, начал неспешную подмотку. Удар передался в руку на пятом обороте катушки. Подсечка – есть! Теперь только бы не сошла, только бы не ударить в грязь лицом перед новым знакомым.
С вываживанием рыбы Павел не торопился, если сразу не сошла, значит, засеклась надежно, и теперь все в его умелых руках. Вращая катушку, он бросил взгляд на сопевшего рядом Сашку. Глаза у того азартно блестели.
– Давай же! Ну, давай же! – выдохнул Сашка и, увидев мощный всплеск неподалеку от берега, подскочил к самому урезу воды, собираясь помогать.
– Отвали! – рявкнул Павел. – До лески дотронешься – убью!
– Паша, не торопись, – донесся слева голос Василия. Надо же, хромой-хромой, а ведь прихромал.
– Спокойно, Вася!
Рыбина в очередной раз ударила хвостом по поверхности воды, потянула на глубину. Но Павел, оценив, что леска на спиннинге слона выдержит, больше не стал церемониться и без всяких проволочек, напрямую потянул рыбину на себя. Сашка все-таки не выдержал, прыгнул по колено в воду, подставил руки. Но это оказалось лишним: последней силовой потяжкой с поднятием спиннинга почти вертикально, Павел выбросил рыбину на песчаный берег.
– А-а-а!!! – завопил Сашка. – Молодец, Пашка, молодец!
Радовался он не напрасно – на песке трепыхался красавец хариус довольно приличных размеров.
В садке оказались лишь три совсем маленьких леночка – и как они только осмеливались хватать большущую колебалку Сашки. Хариус, позарившийся на вертушку, был чуть не в два раза крупнее ленков. Освободив рыбину от тройника, Павел отправил ее в садок к товарищам по несчастью и опустился на землю. Только теперь поймал себя на мысли: почему он вообще после всего пережитого вдруг дорвался до примитивного спиннинга, чтобы сделать пяток забросов? И как только сил хватило? И как хватило сил у покалеченного Василия оказаться на подхвате?
Сашка молча выливал воду из своих сапог, выжимал портянки, брюки и поглядывал то на Павла, то на садок, в котором поверх ленков лежал растопыривший плавник-парус хариус. Наконец, задержал взгляд на Павле.
– Убедил, знатный рыбак, убедил. Но я так и не понял, откуда вы взялись в таком драном виде?
Врать Павел не любил, да и не врал почти никогда.
– Да мы с Васькой сплавлялись на надувнушке – по пьяни. Ну и перевернулись. Спаслись каким-то чудом, но лодка – тю-тю, и все вещи утопли. Вот пешкодралом через все эти буреломы и тому подобное к людям добирались. Очень вовремя тебя встретили, а то вон Ваське помощь медицинская нужна.
По большому счету, Павел сказал чистую правду. А что недосказано, то не соврано. Ни про то, сколько человек сплавлялось, ни про то, из-за чего на самом деле перевернулись.
– Помощь окажем, – убедительно пообещал Сашка. – Наши жинки как раз по лекарской части. Но тут вот какое дело… – рыбачок-консерватор хитро прищурился, – есть у меня к тебе просьба, Пашка…
– Чем могу – помогу, – в некотором недоумении развел руками Павел.
– Давай скажем всем моим друганам, что это я хариуса подцепил? А ты подтвердишь, что был свидетелем, а?
– Да без проблем, – усмехнулся Павел.
– Значит, договорились?
– Да я своими глазами видел, как ты с харьюзком боролся! Хотел тебе в этом деле помочь, но ты меня послал и сам справился…
– Ну, спасибо, дружище! – расплылся в улыбке Сашка. – Держи лапищу!
До стоянки друганов Сашки было с полкилометра вниз по течению. Пока ковыляли, Сашка успел поведать, что сами они из Киева, а мотанули сюда после того, как у них все началось, мол, портвейн, поливалки и прочая экологически нездоровая обстановка. Мол, решили не рисковать, тем более у всех отпуск, вот и взяли описание местности в туристическом клубе – и сюда. Вот уже вторую неделю как живут здесь дикарями, но хоть от проклятой радиации далече…
Половину из сказанного Павел не понял. Что за поливалки и чем плох портвейн? То ли с географией у рыбака наблюдался непорядок, то ли с логическими связями. Но лишних вопросов задавать не стал.
Туристы из Киева стояли за поворотом реки, куда их и привел Сашка. Восемь человек, три палатки. Обосновались, надо понимать, надолго. Не кострище на скорую руку, а целая кухня: в середине поляны углубление, вокруг выложены стенки из камней в несколько рядов. Сверху – старый полиэтилен, внутри бревна по кругу, как скамейки, очаг, естественно, тоже камнями обложен.
Прибежала женская часть группы. Увидев раненую ногу Василия, раны на голове и шее Павла, заохали, вытащили медикаменты, промыли все перекисью, перевязали. Напичкали обоих пострадавших обезболивающими таблетками.
Тем временем Сашка бахвалился, как выловил огромного хариуса – первого за все время путешествия, вес которого преувеличивал чуть ли не в два раза, несмотря на то что рыба лежала у всех на виду. Никто в плане веса с ним не спорил, все его хвалили, ну а Павел утвердительно кивал, подтверждая, что Сашку отныне можно называть знатным рыболовом.
За ужином – обильным, но не таким вкусным, как готовила Катюша, – появилась и бутылка, потом еще одна… Разговоры, разговоры… Павел, понимая, что новые знакомые – «другие люди», все больше помалкивал. Но кое о чем невольно догадывался. Заснули Павел и Василий прямо у костра…
Глава 30Старый знакомый
Утром сразу засобирались – в гостях хорошо, а домой хочется. И если так хорошо в гостях у туристов, совсем рядом с опасным районом, то как спокойно будет там! К тому же не оставляло ощущение, что чем дальше убраться от базы «Сибирский таймень», тем лучше.
Сашка вызвался проводить, но, несмотря на плохое самочувствие, от его компании отказались. После хорошего завтрака, да в высушенной одежде два километра виделись мелочью даже хромавшему Василию. Не хотелось одалживаться больше, чем необходимо. И так их накормили, напоили, обогрели.
Пожали всем руки, и в последний момент Сашка сунул Павлу в рюкзак хоть и початую, но почти полную бутылку:
– Возьмите на дорожку. В любом случае пригодится…
Первые же десять минут ходьбы дали понять, что хорошее самочувствие было лишь временной иллюзией. Путешественники тащились все медленнее и медленнее, а оставшийся путь, казалось, только удлинялся. Василий все больше опирался на свой костыль, почти не нагружая раненую ногу. Павел то одной, то другой рукой держался за голову. Пройдя чуть больше километра, остановились.
– Доставай подарок. Идти немного осталось, глотнем и добежим на анестезии.
При свете дня обнаружили, что их снабдили старкой. Выпили. Напиток оказался весьма приличным, не подкрашенным техническим спиртом, который продавался из-под полы взамен этого благородного напитка. Тепло прокатилось по телу, боль отступила. Василий повертел в руках бутылку и прочитал:
– «Старка. Стара горилка. Главспирт УССР».
Забрав бутылку, Павел захотел ее выбросить, но, вспомнив мусорившего туриста, засунул пустую тару в рюкзак:
– Пошли дальше, пока наркоз не выветрился.
Они поковыляли дальше, и вдруг, через десяток шагов, Павел внутренне ощутил, что его в буквальном смысле отпустило. По жизни он не был завзятым алкоголиком, но от выпивки чаще не отказывался, чем воздерживался. Случались дни, когда мучило похмелье, но он не пытался справиться с этим тем же лекарством, от которого заболел. Спасательной таблеткой служила бутылочка пива, после которой ему как-то разом легчало. В буквальном смысле – пять минут назад, всего трясло, и вдруг – облегчение. Вот и теперь случилось нечто подобное, и до сознания Павла дошло, что они скорее всего миновали границу. Здесь? Или все-таки раньше, еще на реке?..
Почему такого же он не ощущал во время весенней экспедиции в Хабаровский край, было загадкой. Возможно, потому, что тогда поблизости не было Белявского? Но и сейчас его нет. Да и миры перестали мельтешить сразу после того места, где разломился катамаран. С этим надо разбираться по возвращении в Москву, а сейчас добраться бы до Большой земли…
За очередным поворотом реки показался мост. Тот самый, до которого Павел весной сплавлялся без всяких приключений. Судя по состоянию свай, да и настила, мост был многострадальный, не раз его смывало весенним паводком, после чего с немалыми усилиями шло восстановление. Вообще-то и ездить по такому мосту было стремно, Павел помнил, что весной забиравший группу рыбаков водитель на эту сторону переезжать не стал, оставил автомобиль на левом берегу.