С первых же минут работы с материалами по чёрным жемчужинам я был просто потрясён масштабностью работы. Тысячи запахов и оттенков. Чего только там не было, и селедка, и коробка с печеньями, и лайм, и лимон, и жвачка Дабл-Дабал и жвачка Турбо из чешского лунопарка, запах мятных таблеток от простуды. Две жемчужины с совершенно разными свойствами с запахом Узо и Раки. Это анисовые водки, только одна греческая, другая турецкая. Вначале надо понять чем водки отличаются, как по мне, они абсолютно одинаковые, а потом разобраться с жемчужинами. Всё это было перемешано в невероятных комбинациях. Когда я открыл таблицу расписанную на ватмане формата А0, мне поплохело ещё сильнее.
Подгнившая рыба, брокли с запахом стирального порошка и вишнёвый компот со сливочным маслом — были самым простым. Процентов сорок названий мне не говорили ни чего. Я вообще аналоги запахов не нашёл, их просто не было в моей голове. А когда открыл таблицу совмещения, это ещё один лист А0, то стало еще хуже.
Такос из хорошего ресторана с испорченным языком, или например цедный алвон, или немного перебродивший жероскосмо. Это вообще что такое? И самое главное, что с этими всеми запахами стояли очень важные умения. Например, цедный алвон, а потом два такоса из дорогого ресторана с немного испорченным языком вели к умению касера, очень редкой специализации. Что такое цедный алвон? Никакой-нибудь алвон, а именно цедный. А чем отличаются такосы из недорогого ресторана и дорогого? Запахи горелой изоляции, специй и химикатов ставил в категорию решаемых, достаточно найти искомое и понюхать, но что делать с блюдами, названия которых я даже и не знал?
— Кошатина, ты знаешь что такое цедный алвон? — спросил я, когда мы подходили к зданию горисполкома, за что был удостоен косого взгляда.
Злые и не выспавшиеся, с первыми лучами солнца мы были под кабинетом Кота.
— Ну как продвигаются дела? — бодро спросил хозяин кабинета, рассматривая наши всклокоченные шкуры.
Я неплохо продвинулся в изысканиях и смог восстановить несколько наборов, и даже нашёл пару новых зависимостей, но вопросов у меня появилось ещё больше, о чём и имели почти часовую беседу, после которой котяра взял ситуацию в свои лапы.
Уже к обеду, его подчинённые ходили по городу с длинными списками, взрывая головы простым гражданам, требуя вспомнить где и чего они жрали, и как это готовить, и как это пахнет. Я же не могу пробовать всё на свете. Ни такоса, ни бурито я не ел никогда. Вот чем отличается иранский плов от узбекского я знаю. Я там провёл немало времени, настраивая оборудование и местной кухни попробовал, а вот на том континенте побывать не пришлось, да и не интересно мне это было, а теперь вот понадобилось.
Посоветоваться мне тоже было не с кем. Тут было не мало собак, но как и говорил Кот, они мне помочь не могли. Оттенков запахов они не чувствовали, а смысл именно в оттенках.
Проблему такосов решил Демон. Через пару дней он притащил перепуганного до полусмерти смуглого мужичка, или метиса, или мулата, или индейца, который готовил нам такосы, бурито, кукурузные лепёшки снабжая их пропавшими языками, выменем и глазами коровы, разваривал копыта, желудки и почки. Готов был собственную почку пожарить, только-бы от этого чёрного и крылатого подольше. Демон ему пообещал душу съесть, если он не будет готовить то, что мы от него требуем.
Самое плохое, что в списке оставалось немало очевидных для моего предшественника блюд, о которых тут даже и не слышали, а Кот требовал. И разумеется, рецептов не было.
Посетителей мы принимали в другом крыле здания, в квартире, которую мне дали как дублирующую и закамуфлировали под рабочий кабинет. Обстановка была похожа на моё жильё как близнец. Какие посетители? Целыми днями к нам таскали людей с подозрением на знание нужного нам рецепта, блюда или специи. Пару раз вместо ожидаемого нечто, мы получали обычное блюдо, просто название было хитро-сделанное.
Мы перерыли в поисках блюда «гутывники за сбошками» все доступные базы, пока к нам не привели женщину, лет под сорок на вид, омолодившуюся с очень древней старухи. Тело у неё было вполне себе молодой женщины, а вот мозги явно не омолодились. Рецепт был сбивчивый, со странно сочитающимися, хотя и простыми ингредиентами. Нам проще было заставить сготовить эти мифические гутывники за сбошками. Результат превзошёл все мои ожидания. Мне на стол поставили вареники с грибами, которые жарились вместе с картошкой и луком. Кто из них гутывник, а кто сбошка она не помнила, и почему именно «за», тоже не смогла объяснить. Можно сказать, легко отделались. Но так получалось далеко не всегда.
Особенно мне запомнился разговор, когда один из порученцев Кота притащил очень полного, с некрасивым и необразованным лицом мужичка. Он был обладателем ценнейшего знания и ел одно из тех блюд, которые нам до сих пор не удалось расшифровать. Один из вариантов цедного алвона. Ел он его в туристической поездке в жаркой стране. С ним было всё сложно. Кошатина помогала мне как могла, задавая очень правильные вопросы, а мужчина морщил надбровные дуги, выпячивал губу и чесал голову, силясь вспомнить.
Ещё когда их везли на экскурсию, в автобусе бесплатно давали пиво и наливали местные напитки. Целью экскурсии был ужин с ночёвкой в этнической деревне. Воспоминания о познавательной экскурсии были весьма смутные. Сразу на въезде в деревню их встречали радостные туземные женщины, украшенные гирляндами цветов. Только на некоторых из них, по чистой случайности, были одеты или трусы, или ливчики, а в руках они держали пузатые бутылки местного самогона. Искомое блюдо было закуской в небольшой миске, и подавалось после второй перемены горячего.
Если бы он был шпион, то всё было бы на порядок легче. Шпион знает, но не говорит, и мне надо было только его отдать в лапы пантере и немного подождать. А если человек честно пытается вспомнить? Из автобуса они уже выходили совсем не трезвые и голые девицы, поставив свои бутыли, помогали им добраться до праздничного стола поддерживая под руки. Потом пьянка, и закуска после смены второго горячего. Путь к одному из редких умений, разумеется, была завязан на этом запахе. Кот требовал результат, изучая мои доклады, и ни о чём слушать не хотел. Ключевые умения вообще не завязывались на простых запахах. Если умение хорошее, по настоящему, так там обязательно будет какая нибудь дрянь вроде цедного алвона.
Мои владения ширились. У меня была целая коллекция запахов, которую я размещал в лаборатории и у себя в квартире. С другой стороны, от соседней квартиры пантеры, мне пробили дырку в стене, объединив обе жилплощади. Моя лаборатория и склад была похожа на избушку сумасшедшей и помешанной на технике Бабы-Яги. Морозильные камеры и холодильники самых последних моделей со стеклянными дверьми были обвешаны вязанками сушёных трав, крыс, ящериц, дохлых птиц и полукопчёной колбасы. Тут было всё. Кучи коробочек, пакетиков, а содержимое холодильников могло заставить содрогнуться самое твёрдое сердце.
Мороженные такосы с глазом коровы мирно лежали рядом с трупом обгорелого воробья, соседями которого были небольшая миска с несколькими суши, кусок шаурмы и свиная почка. Рядом, гордо расположилась сосиска и пара коробочек с конским, свиным и крысиными помётами. Имелась и целая коллекция внутренностей разных животных. Многое приходилось перенюхивать по нескольку раз, а хранить быстропортящееся приходилось в холоде. Кошатина имела неограниченное количество поводов поиздеваться.
Не смотря на все трудности, работа шла весьма бодро. Было несколько закрытых умений, к которым мне так и не удалось подобрать ингредиентов, но несколько линеек вполне себе двигались, обещая рано или поздно стать коробочкой, на которой будет написано умение, а внутри будут лежать жемчужины с номерами и последовательностью приёма. Параллельно я пересортировывал жемчужины согласно обкатанных схем и следил за работой моих комплектов.
В один из дней ко мне в лабораторию зашёл Кот. Он долго ходил между холодильников, рассматривал подвешенных за хвост дохлых птиц, мышей и пучки неведомых трав. Повернулся и вкрадчивым голосом начал.
— Блохастый, у меня к тебе почти личный разговор.
Что-то мудрит котяра. Он обычно сразу начинает с дела, а тут про какие-то разговоры мурлыкает.
— Сразу говорите что надо, товарищ главный конструктор. Вы же знаете, если я смогу, то сделаю.
— Понимаешь, какое дело. В некоторых мирах технология пересадки сознания обкатана до мелочей. Практически все жители получают дополнительные 10–15 лет жизни, но иногда случаются неприятности. Аварии, катастрофы, всё бывает. В этих авариях участвуют и дети. Тогда разум ребёнка пересаживают животным. Не буду о моральных аспектах, но к нам попал такой ребёнок. Они целой семьёй трансплантантов попали. Двое родителей, сестра и но. Все обернулись в заражённых, а он один остался. Чтобы сознание ребенка удержалась, должен быть рост, движение. Здесь мы все молодые и он взрослеть будет слишком медленно и не успеет за развитием сознания. Вариантов других нет, либо он с катушек съедет, либо надо увеличивать массу тела на порядки.
— Это вы про чёрные жемчужины говорите?
— Сейчас не об этом. До того, как родители превратились в заражённых, он их пытался защищать, потом ему пришлось самому спасаться. В этот момент очень большой был стресс и проснулись умения бойца ближнего боя и ещё много чего. Классический вариант стрессового набора. Мы комплектами чёрных жемчужин только массу подтянем, что-бы с головой у него всё было в порядке и всё будет хорошо. Будем из него бойца сильного и могучего выращивать. Он настоящим боевым квазом станет. Если не увеличить массу на порядок, то разум мы не удержим.
— Ну ладно, а я-то здесь при чём?
— При том, что ребёнку нужен воспитатель. Я бы сам взялся, но времени у меня нет и не будет. Ты сам посмотри.
Виляя хвостом, в комнату зашёл щенок-подросток алабая. Это то возраст, когда на морде ещё щенячье выражение, но размер вполне взрослого пса. Знаю я эту породу отлично. Алабай, это всего один окрас у среднеазиатской овчарки, но именно ему приписывают мощь, недоверчивость, решительность и подозрительность. Огромные, у себя на уме псы, всегда будут отличными охранниками для своих.