«Боль и обида», о которой Георгий Александрович писал в приведенном письме, не утихала с годами. Тем не менее девять лет спустя режиссер говорил: «Я и сейчас разделяю общее восхищение его Мышкиным и считаю это выдающимся достижением талантливого артиста. И наши артисты, и я испытали творческую радость от совместной работы со Смоктуновским. Мы общаемся и сейчас, считаем его своим единомышленником, навсегда связанным с БДТ».
Следом за Смоктуновским уйдут из БДТ и Доронина, и Борисов… Однако звездная пора их так и останется связана с Товстоноговым. Да и роли Смоктуновского в Москве всегда станут сравнивать с Мышкиным – не в пользу первых.
Тем не менее свет христоподобного князя продолжал оставаться в театре. И нравственный поиск, обращение к совестному чувству, пробуждение человечности в человеке – во все товстоноговское время стали магистральной, сквозной линией репертуара БДТ.
Уже на склоне лет, будучи с гастролями в США, Товстоногов ознакомился с лучшими постановками Бродвея. Они не произвели на мастера впечатления. Лишь в отдаленном театре он увидел постановку, которая его тронула. Вот что писал об этом он сам:
«Увиденное сливалось с представлением об Америке, с формой современного, но подлинно современное по существу, мы увидели не здесь, а в маленьком театре, каком-то не очень заметном среди других театральных зданий на Бродвее. Здесь я увидел спектакль “Сотворившая чудо” – о глухонемой девочке, которая в самом конце спектакля произносит свой первый сознательный слог. И вот, после блеска, шума, пестроты реклам Бродвея мы попали в лабораторию человеческого духа, где в течение трех часов шел поединок между маленькой девочкой и учительницей. Зарождение в полуживотном человека. Большая гуманная идея была раскрыта с удивительным мастерством. В спектакле великолепно играла девочка и молодая актриса Анна Бенкроф. В нем не было ничего того, что принято считать модным, но произведение это глубоко волновало, потому что оно человеческое, потому что оно подлинное».
Птенцы гнезда Товстоногова: Иннокентий Смоктуновский
– Вот тебе, Кеша, 30 рублей. – Тетя Надя дала племяннику три красненькие бумажки. – Отнеси их в церковь и пожертвуй.
Было начало 1930-х, антирелигиозная кампания набирала обороты. Но храм в деревне под Красноярском еще действовал, и тетка, самолично окрестившая взятого ею на воспитание шестилетнего племянника, старалась наставлять его в Христовой вере.
30 рублей![6] По тем временам немалые деньги! Мороженое стоило 20 копеек… Какой великий искус для вечно голодного мальчонки! Ведь на 30 рублей можно съесть столько этого мороженого… Как в лихорадке шагая по улице, Кеша уже почти решил, что не исполнит странной прихоти тетки, а найдет деньгам более правильное применение.
Но вот показался храм… Мальчик машинально перекрестился и вошел в него… Служба… Молитвы… В детской душе идет великий вековечный бой: Бога с дьяволом…
На этот раз Бог побеждает: служба заканчивается, и Кеша со слезами протягивает батюшке деньги:
– Батюшка, возьмите! На храм! Возьмите, пожалуйста!
И на душе разом стало легко и спокойно, разлился в ней чистый свет, незамутненная радость правильного и праведного поступка.
Он не знал тогда еще о тридцати сребрениках Иуды, но потом, пройдя войну и чудом уцелев на ней, считал, что именно этот детский праведный поступок спас его, что благодаря той жертве Господь оберегал его и вел.
«Без веры человек не вышел бы из лесу, хрюкал бы, выл… Свинья – это хорошо, это замечательно, но все-таки разума у нее нет, а у нас, помимо разума, есть и душа», – говорил актер Иннокентий Михайлович Смоктуновский.
Его настоящая фамилия – Смоктунович. Прадед, Николай Смоктунович, служил егерем в Беловежской пуще. В 1861 году он убил зубра и был сослан за это в Сибирь вместе со всей семьей. На новом месте Смоктуновичи крестьянствовали, пахали землю, обзавелись крепким хозяйством в селе Татьяновке Томской губернии. Внук Николая, Михаил Петрович, завел свою мельницу. В 1929–1930 годах и он, и его отец, Петр Николаевич, были раскулачены. Михаил Петрович был к тому же осужден на год лишения свободы и три года высылки за «эксплуатацию рабочей силы» и продажу хлеба по завышенной цене…
Вместе с женой Анной Акимовной Михаил Петрович, категорически не принимавший колхозного строя, покинул родную Татьяновку и перебрался в Красноярск. Отец Анны Акимовны был к тому времени расстрелян. Аким Степанович Махнев, купец, держал магазин и уже этим был неугоден советской власти, как и «кулаки» Смоктуновичи. Он был арестован ОГПУ и осужден за «контрреволюционную повстанческую деятельность» на десять лет исправительно-трудовых лагерей… Вместо заключения с «преступником» обошлись проще. Его расстреляли в мае того же 1930 года.
В Красноярске Михаил Петрович работал грузчиком, а Анна Акимовна устроилась на фабрику. В семье уже росли шестеро ребят, и денег отчаянно не хватало. Двоих мальчишек, в том числе Иннокентия, взяла на воспитание бездетная тетка Надежда Петровна. В стране в ту пору начался очередной страшный голод, вызванный безумной коллективизацией. Мор не обошел стороной и семью Смоктуновичей, от голода умер брат Иннокентия. Сам же он вынужден был воровать на рынке, чтобы избежать той же участи…
В 1937 году в семью пришла очередная беда. Был арестован брат отца, Григорий Петрович. Его расстреляли в том же году по «делу о создании кадетско-монархистской организации»…
А через четыре года началась война. Михаил Петрович пропал без вести в 1942-м. Позже удалось узнать, что отец погиб… Иннокентий, которому едва исполнилось 17 лет, был вынужден стать главой семьи и помогать матери поднимать младших… Он отучился в фельдшерско-акушерском училище, затем перешел на курсы киномехаников, по окончании которых в 1942 году работал в размещенной в Красноярске воинской части и госпитале при ней. Будущий актер успел поработать и статистом в Красноярском драмтеатре.
В 1943 году Иннокентий получил повестку и отправился на фронт. Курская дуга, форсирование Днепра, освобождение Киева… Две медали «За отвагу»… Одну из них ему вручили лишь 49 лет спустя. Молодой солдат получил задание вброд под огнем перейти протоку, чтобы доставить в штаб важные документы. Это задание Иннокентий выполнил.
А затем был кровопролитный бой, в котором их часть потеряла 130 человек – весь личный состав. Уцелели в той мясорубке лишь четверо. Среди них – Иннокентий.
В дни освобождения Украины рядовой Смоктунович попал в плен. Там он находился один месяц и четыре дня. Зимой, при перегоне из одного лагеря в другой, ему удалось бежать. Колонну пленных вели через мост, и Иннокентий знаком попросил немецкого офицера позволить спуститься к реке, к проруби, чтобы зачерпнуть воды. Офицер оказался, как ни странно, человеком…
Иннокентий спустился под мост, конвоир с пистолетом шел следом. В эти мгновения в памяти пленника воскресли все молитвы, которым успела научить его набожная тетка. И – о чудо! – ступив на лед, офицер поскользнулся и упал, а пистолет прочь от него покатился по льду. Пока немец поднимался и гнался за своим оружием, русский солдат успел скрыться…
Его, полуживого, приютила и выходила украинская семья. Окрепнув, Иннокентий вступил в партизанский отряд. В нем он подружился с еще одним бывшим пленником. Уже по окончании войны они договорились раз в два месяца обмениваться телеграммами наподобие «Дядя Вася чувствует себя прекрасно». Не получив таковой однажды, Иннокентий поспешил к своему другу и от его матери узнал, что тот арестован…
Не дожидаясь той же участи, воин-победитель, вынужденный скрываться в собственной стране, поспешил уехать как можно дальше – в Норильск. Принцип «дальше тундры не сошлют» сработал. До самой смерти Сталина Иннокентий работал в норильском театре, где, кроме него, подвизались в основном ссыльные и заключенные Норильлага – например, Георгий Степанович Жженов и княжна Эдда Урусова.
Расстрелянные дед и дядя… Репрессированный отец… Плен, приравнивавшийся в СССР к измене… С такой биографией можно было не помышлять о карьере, о большой сцене – остаться бы в живых и на свободе… В Норильске Иннокентий Михайлович Смоктунович сменил фамилию, точнее, лишь ее окончание. Смоктуновский – под этой фамилией уже совсем скоро узнает его вся страна. И все пережитое им станет материалом, из которого будут сотканы князь Мышкин, Гамлет, царь Федор Иоаннович…
О роли царя Федора крестник актера Анатолий Ким писал:
«В трагедии А. К. Толстого царь Федор добр не только по природе своей, но и потому, что он “святой”, что является чистейшим и кротким христианином, для которого Писание, Евангелие стало естеством и содержанием души. И глаза Федора, взирающие на мир, и уста, произносящие слова, суть очи и уста самой веры.
Но царь Федор в исполнении Смоктуновского открывает нечто большее, чем каноническая христианская кротость. В этом образе предстает человек, в котором содержится космическое, вселенское начало доброты. То начало, что проявилось в человеке и через человека как знак его Божественного происхождения. Это обнаружилось в людях гораздо раньше христианства – раньше всяких религий, нравственных гуманистических норм и законов. Великий актер и великий человек – Иннокентий Смоктуновский своим творчеством показал, что доброта была заложена в человеке – она была запрограммирована Творцом как фундаментальная основа нашей духовной эволюции.
И тайна необычайного воздействия на современников, тайна его царской власти над зрительскими душами заключается в том, что все им созданные лучшие образы не только раскрывают доброту как главное движение и устремление человека, но постоянно, в каждое мгновение своего эстетического бытия пребывают в ней, выказывая ее пластическую, музыкальную, психологическую конкретную сущность.
Все мучения, даже погибель ее носителей не проходят для нас бесследно. Кажется, примеры их поражений и падений чем-то даже увеличивают нашу собственную сопротивляемость, нашу решимость противостоять злу. Таковы для нас уроки катарсиса, усвоенные через трагедии князя Мышкина, принца Гамлета, царя Федора Иоанновича.