Несмотря на помощь, со мной Николя упорно не разговаривал. Он хватал Захара за плечи и плакал. Так мы прошли два квартала, до остановки, где, словно снеговик, ждала меня закутанная в платки мама.
– Что это с вами? – удивленно спросила она.
Парни быстро попрощались, а я поведала ей, что в мире любви все относительно.
– Вот и прекрасно, что поругались! – подвела черту мама. – Странные они, эти нетрадиционные ребята.
Из всего в жизни следует выносить полезный опыт. История Николя подсказала: в интернете можно найти любовь. Поэтому первое, что я сделала, придя домой, – это зарегистрировалась на сайте знакомств. Практически сразу мне написал парень по имени Денис. Я ничего не понимала в электронной паутине, но Денис мне понравился. Он пригласил меня на свидание.
«Боюсь тебя разочаровать», – написал Денис.
«Значит, будем друг друга очаровывать», – ответила я.
Мы договорились встретиться на бульварной аллее.
Возможно, этот парень отвлечет меня от передряги, в которую я попала. Я полюбила Николя, а он оказался стопроцентным геем, я желала зла Захару и все время нравилась ему.
За что, Аллах, ты посылаешь мне такие испытания?
Январский вечер освещали зоркие фонари, вокруг которых реяли снежные хлопья, словно бабочки из сада Снежной королевы.
Денис оказался круглолицым парнем невысокого роста, с голубыми глазами. Ошибкой было сообщить ему, что я из Чечни. Он мгновенно потерял солнечную улыбку, замкнулся и не знал, о чем говорить. Мы пешком добрели до площади, где на высоком постаменте из красного гранита мерз истукан вождя пролетариата. В сквере у драмтеатра покачивали ветвями голубые ели, темно-зеленые пихты и могучие высокие сосны.
Оттого что говорила только я, создалась неловкая ситуация. Услышав про оторванную снарядом голову, Денис изменился в лице еще больше.
– Мы жили так каждый день, – беззаботно сказала я. – Других историй у меня нет.
– Понятно, – в ужасе прошептал парень и простился.
В три часа ночи раздался звонок. Радостная, я вскочила и схватила трубку. Это Денис – стучало сердце. Но оказалось, что, перепутав номер, звонил какой-то алкаш. Обругав его, я легла спать.
Утром обнаружила письмо от Дениса: «Таких девушек, как ты, я еще не встречал. Ты умная и симпатичная. Но место твоего рождения – город Грозный – меня очень смущает. Поэтому будущего в наших отношениях нет».
Как только я просмотрела личные сообщения, позвонил Николя.
– Прости! Сам не знаю, что на меня нашло. Я испугался. Верю, что ты никому не покажешь наши фото. Давай дружить! Нам без тебя плохо!
– Ты мог просто попросить, и я бы их тебе отдала. Но не отбирать!
– Я понял, сестра.
От его голоса мне стало не по себе.
– А что с любовью Захара? Как мы поступим с этим?
– Ему иногда нравятся девушки. Это его единственный недостаток. Но он все понял: с тобой у него нет шансов.
– Он больше не будет признаваться в любви?
– Можешь считать нас братьями.
– Ладно, – согласилась я. – Мне надо раздать котят. Приходите на Нижний рынок.
Застелив картонную коробку войлоком, я посадила в нее четырех подросших детей наших кошек, чтобы найти им добрые руки. В городе, где полно бездомных животных, это сделать очень непросто.
Увидев в торговых рядах Захара и Николя, спешивших мне навстречу, я выдохнула с облегчением. Захар молчал, а Николя мне улыбался.
– В Судный день кошка укажет лапой на хозяина и пожалуется Всевышнему, – сказала я.
– С чего бы это? – спросил Николя.
– Кошка скажет: «Этот паразит не кормил меня должным образом. Непременно накажи его, всемогущий Господь».
– Всевышний поверит пушистой нахалке? – удивился Николя.
– Конечно!
– Но это же неправда! Человек возразит: «Я кормил кошку!»
– Всевышний спросит кошку: «Видела ли ты еду?», а кошка ответит: «Не видела, Господь! Только самую чуточку!» Вот почему кошки жмурятся и закрывают глаза, когда едят, – рассказала я старую чеченскую притчу.
Мы поставили коробку на деревянные настилы и приготовились расхваливать котят.
– Возьмите в добрые руки! Котенок как ребенок!
– У кого здесь руки добрые? – прошептал Николя.
– В такие руки надо Полину пристроить! – пошутил Захар.
– Тихо вы! – велела я. – Давайте о котятах!
– Котята – вынужденные переселенцы. Беженцы из горячей точки! Возьмите на воспитание! Котята от кошек из Грозного! – звонко закричали мы.
Люди смеялись. Одна русская женщина даже остановилась и подарила нам пакет с кошачьим кормом:
– Это презент усатым беженцам от жителей Ставрополя.
– Спасибо! Дома еще три кошки. Возьмите котят, – попросила я.
Незнакомка вошла в колбасную лавку и вынесла оттуда два килограмма ливерной колбасы.
– Дарю, – сказала она.
Котят разобрали быстро: трехцветного малыша взяла старушка, двух черненьких – дед, живущий на даче, а рыженький достался женщине с девочкой.
Ребята вызвались меня проводить.
– Я тоже кое-что знаю о чеченцах, – сказал Николя.
– Неужели?
– В студенческом общежитии был парень из Саратовской области. В его селе жила многодетная чеченская семья, бежавшая от войны. Скажи, все из Чечни сумасшедшие?
– Не поняла, – удивилась я неожиданному вопросу.
– Старший сын в чеченской семье был учеником восьмого класса и дружил с моим знакомым. Он исправно учился, ни с кем не дрался, но, играя в догонялки с ребятишками, старался выкрутить им руки, словно в нем жила боль. Однажды он расстрелял родителей, дядю и братьев.
– Расстрелял?!
– Оказалось, он все давно спланировал. В доме имелись ружья. Парень каждый день, будто дурачась, то вставлял патроны, то вынимал их. Причину расправы в новостных сводках объяснили рабским эксплуатированием: мать не родная, братья сводные. Отец не отпускал подростка на прогулки. По вечерам, после уроков, парень был вынужден разгружать КамАЗы с зерном и кукурузой для скотины. Отец и дядя занимались фермерством. Иногда отец избивал его по наговору мачехи, будто парень плохо выполнял свою работу. Молодой чеченец писал стихи любимой девушке, с которой его разлучили.
В тот роковой день дома были только мачеха и младшие братья. Он включил музыку, взял ружье и зарядил его патронами. Мачеха крутилась на кухне, а дети смотрели мультики. Первых два выстрела попали в мачеху. Затем парень убил братьев. Трупы детей обнаружили у телевизора.
Когда вернулся отец, он и в него выстрелил. Отец потерял сознание. Дядя был жив. Раненый, он пытался доползти до калитки. Патроны закончились. Парень кухонным ножом добил дядю. Итак, вопрос: почему те, кто пережил войну, так любят смерть?
– Ты ошибаешься. Те, кто пережил войну, обладают сочувствием. На свете полным-полно притвор, которые переждали войну в мирных регионах и с удовольствием теперь рассказывают сказки. Тот, кто владеет сердцем и умеет сострадать, никогда не погрузится во тьму.
– Ты – стоик! В Древних Афинах тоже верили, что безнравственные поступки подобны саморазрушению, – сказал Захар.
Чтобы не злить мою маму, друзья не стали заходить в гости. Мы попрощались у калитки, и я вошла домой без котят, но с ливерной колбасой. Одуванчик, Полосатик и Васька по достоинству оценили подарки незнакомки.
– Дело есть, – заявила мама, заметив, что я присела на кресло. – Пойдем-ка в магазин за продуктами.
Умолчав, что друзья помогли раздать котят, я спросила:
– Почему ты не хочешь, чтобы я общалась с Николя?
После того как мать узнала об ориентации Захара и
Николя, ее будто подменили. Вроде бы она не желала им зла, мы ведь раньше дружили, и парни проявляли вежливость по отношению к ней, однако мне она велела с ними не общаться во избежание дурного влияния.
– Даже слушать не желаю! – отрезала мама. – Будешь дружить с ними – и сама станешь такой же! Ты на себя посмотри. Где большой платок?!
– Они любят друг друга!
– Рот закрой. Мне все равно, кто кого из них имеет в зад. Понятно? Мужчины не должны заниматься такими грязными вещами. За это забивают камнями. Лучше бы мы об этом не знали, а эти несчастные ничего не говорили!
– Двадцать первый век, мама! Какие камни?
Мама шла по улице хмурая, уставшая и нервная. Несколько раз она толкнула меня, а затем попыталась ударить, не обращая внимания на прохожих.
– Не хочу, чтобы моя дочь общалась с геями и лесбиянками! – со слезами в голосе прокричала она. – По шариату их ждала бы смертная казнь! В Древней Руси тоже не помиловали бы! Строго тогда обходились с извращенцами.
– Помню я этот шариат у нас в Грозном, когда казнили людей прямо на улице и даже мальчика шестнадцати лет расстреляли!
– Мусульманские законы – самые справедливые!
– Должен быть гуманный светский суд.
– Тогда порядка не будет. Что же это такое? – возмущалась мать. – Мужики без стыда имеют друг друга в зад! На Руси давно нет строгих законов! Кто помнит Старый Завет? Кто читал Новый? Приходится обращаться к мусульманским хадисам. Между шариатом и европейской вседозволенностью я выбираю шариат! – громко заявила она.
– А я выбираю европейские ценности!
– Это еще почему? – завопила мама. – Ненормально, чтобы мужчины спали вместе!
– Поэтому и выбираю: если люди будут спать, с кем захотят, все останутся живы, а с радикальным мышлением – тут как тут смерть и гробы!
– В Советском Союзе нам о педерастах не рассказывали. Мы про обычный секс ничего не слышали. Как тебя в грешную дружбу утянули шайтаны?! – ругалась мама. – Со всем милосердием каждому греховоднику для исправления надо дать по спине сто ударов палкой, потом заставить жениться на скромных женщинах. Всем, кто не одумается, – смерть! Смерть мужеложцам-сластолюбцам! Грех их велик!
Редкие прохожие оглядывались на меня и маму. В длинной черной юбке и теплом жакете мама походила на разбушевавшуюся цыганку.
– Не кричи, – сказала я, нарушив главную заповедь: не пререкаться. – Неужели ты желаешь смерти Захару и Николя?