Все перечисленные городки расположены в окрестностях Тулузы, и речь здесь явно идет о каких-то очень локальных событиях, связанных с находкой клада.
Равным образом мы видим локальные географические привязки во многих катренах, связанных с будущими политическими событиями. Например, в шестой центурии мы читаем (6.55):
Вырывая отказ от наследства у умиротворенного герцога,
Увидеть арабский парус — неожиданное открытие.
Триполис, Хиос и люди Трапезунта,
Герцог схвачен, Черное море и его город опустошены.
Как видно, здесь довольно четко указаны те места, где будут происходить все описанные в катрене события.
Таких локализованных катренов в пророчествах Нострадамуса очень много, при этом локализации могут варьироваться от точных указаний на места, вплоть до перечисления каких-то малоизвестных широкой публике французских географических пунктов (как в приведенном выше катрене о находке клада), до краткого упоминания тех или иных географических регионов, стран или городов, где в будущем должны произойти те или иные события. Но все же наибольшее число катренов не дает никаких конкретных указаний на время и место происходивших событий (6.63):
Дама, оставленная одна на царстве,
Единственным [суженым], угасшим первым на почетном ложе,
Семь лет будет пребывать в безутешном горе,
Затем — долгая жизнь в счастливом царствовании.
Очевидно, что речь в данном случае может идти про любую овдовевшую королеву, в любой стране и в любой период времени до 2242 года. В другом аналогичном катрене точные обстоятельства происходящего также остаются совершенно туманными (10.4):
В полночь предводитель армии
Внезапно спасется бегством.
Семь лет спустя с незапятнанной славой
По своем возвращении никогда не скажет «да».
Здесь описывается история некоторого полководца, когда и где с ним произойдут указанные события — совершенно неясно.
Очевидно, что катрены приведенного типа не имеют практически никакой предсказательной ценности. Любой читатель может самостоятельно придумать любое количество похожих стихов — и найти им какую-нибудь историческую аналогию на протяжении прошедших с XVI века пяти веков на всей территории мира не составит никакого труда. И даже если такой аналогии не найдется, у нас еще остается более двухсот лет до наступления 2242 года, предполагаемой даты окончания исполнения пророчеств Мишеля Нострадамуса. Даже если мы считаем, что, составляя эти катрены, Нострадамус действительно предвидел какие-то будущие события, то найти точные исполнения этих пророчеств вряд ли представляется возможным. Равным образом, по тем же причинам не слишком надежно выглядят предсказания, в которых присутствует точная географическая локализация, однако отсутствуют какие-либо точные датировки. Конечно, обилие географических пунктов и государств, существовавших в XVI веке и позднее утративших свое значение или вовсе прекративших свое существование, скорее указывает на более раннюю датировку происходивших событий — хотя, разумеется, упомянутые географические пункты вполне могут быть переосмыслены толкователями. Это в некотором отношении кажется справедливым (очевидно, что автор XVI века, даже предвидя будущие исторические события, все равно бы пользовался известной в его время географической номенклатурой), однако открывает большой простор для подгонки любых фактов реальной истории под исполнение пророчеств.
То, что толкование пророчеств, рассчитанных на столетия вперед и не привязанных ни к какой конкретной дате, представляет собой серьезную проблему, давно стало очевидным для всех серьезных толкователей «Пророчеств». Именно по этой причине довольно популярны поиски некоторого шифра, который позволит приписать каждому катрену точную датировку. Анализ многочисленных опытов подобного рода не входит в задачу нашего исследования, но, как нам кажется, единой удовлетворительной системы, позволяющей приписать каждому катрену подходящие даты, так и не найдено. Судя по всему, сама возможность обнаружения такого универсального шифра очень мала.
Гораздо более перспективно рассматривать реальные даты будущих событий, приведенные в «Пророчествах» Мишеля Нострадамуса. Именно наличие конкретной временной (а лучше еще и географической привязки) может позволить связать предсказание с конкретными историческими событиями и, что представляется наиболее важным, — проверить пророческий дар Нострадамуса, узнав, насколько его пророчества сбывались в реальной истории. Нам представляется, что именно эта операция является принципиальной перед любым обращением к пророчествам Мишеля Нострадамуса с целью предсказания будущего — если бы точные даты, приведенные Мишелем Нострадамусом, в основном оказались неверны, не было бы никакого смысла обращаться к туманным пророчествам в попытке увидеть в них указания на будущие исторические события.
Мы последовательно рассмотрим все точные датировки, содержащиеся в «Пророчествах магистра Мишеля Нострадамуса» и попытаемся выяснить, на чем основаны вышеперечисленные датировки и какова, в конечном счете, их предсказательная ценность.
Катрены Нострадамуса с точными датировками
Сначала вкратце перечислим встречающиеся в пророчествах датированные катрены. Это 49 катрен первой центурии, 77 катрен третьей центурии, 2 катрен шестой центурии, 54 катрен шестой центурии, 71 катрен 8 центурии, 72 катрен 10 центурии, 91 катрен 10 центурии.
Большой интерес также представляют хронологические расчеты, которые приводятся в «Послании к Генриху II». В нем мы находим еще одну важную дату «обновления века», 1792 год, и знаменитый срок существования «новой Вавилонии» — 73 года и 7 месяцев.
Итак, перейдем к более подробному разбору приведенных Нострадамусом дат. В катрене 1.49 мы читаем:
Много, много раньше этих событий
Люди Востока благодаря лунной силе
В 1700 совершат большие нашествия,
Почти покорив северный край.
Нострадамус здесь ссылается на астрологическую теорию планетных эпох, вероятно известную ему из сочинения Ришара Русса. Согласно ей, время существования мира разделяется на семь планетных периодов, и 1700 год действительно приходится на середину эпохи Луны. По мнению комментаторов-историков сам Нострадамус думал здесь о турецком нашествии и предсказывал успехи Османской империи[20]. Судя по всему, он полагал, что мусульмане в 1700 году покорят какие-то северные европейские земли: Польшу, Прибалтику, Россию, Скандинавию, возможно Германию. При подобном подходе это предсказание следует считать ошибочным — в 1682–1699 году Османская империя потерпела поражение в Великой Турецкой войне (Война Священной Лиги), в результате чего христианской коалиции удалось освободить от турок значительную часть Центральной Европы. Тем не менее, Нострадамус в данном случае не говорит о «турках», «арабах» или «египтянах», используя более общее выражение Ceux d'Orient, буквально «те, что с Востока», под которым, таким образом, могут пониматься любые восточные для западной цивилизации народы.
В реальной истории 1700 год стал началом великой Северной войны, которую Россия, Польша и Саксония вели против Швеции. Основным выгодоприобретателем этой войны стала Россия — ей были завоеваны Ингрия, Карелия, Эстляндия и Лифляндия, российские войска периодически контролировали Финляндию и Померанию. По итогам войны Петр I в 1721 году получил императорский титул, который был признан европейскими державами.
Таким образом, если принять популярную среди российских комментаторов версию, что под теми «теми, кто с Востока» в данном случае можно понимать русских, то это предсказание выглядит практически блестяще исполнившимся — русские, народ, представляющий восточную христианскую цивилизацию, в 1700 году начинают победоносную войну, получившую название Великой Северной войны (Grande guerre du Nord), в результате серьезно расширившую русские владения на севере Европы. Основной проблемой здесь является то, что под «людьми Востока» Нострадамус, скорее всего, понимал турок, а не русских — в его творчестве есть много размышлений о будущей мусульманской экспансии, однако мы не находим там пророчеств о будущей Российской империи. Таким образом, трактовка «людей Востока» как русских может являться в некотором смысле sensus plenior, смыслом, не подразумевавшимся автором, но вложенным в текст свыше.
Некоторое расширение смысла выражения ceux d’Orient выглядит вполне оправданным как в свете французских воззрений XVI века, так и в свете более поздней европейской мысли. В эпоху Нострадамуса Московское царство очевидно мыслилось как христианское государство, принадлежащее не к Западу, а к Востоку, подобно более позднему восприятию Армении и Грузии. Свидетельства о подобном отношении к России мы, в частности, находим у современника Нострадамуса Франсуа Рабле, который в своем комичном «Пантагрюэлевом предсказании» в одном ряду перечисляет «московитов, индийцев и персов»[21]. Позднее представление о России как о Востоке активно бытовало и в европейской историософии. Так, немецкий мистик Рудольф Штайнер в этом контексте противопоставлял Россию Франции, стране, которая как раз была родиной Нострадамуса: «Мы видим, как уже с последней трети XIX века подготавливается эта битва между Востоком и Западом, жестокая битва, которая должна послужить продвижению человечества вперед и которая состоит в том, что европейский Восток сражается против европейского Запада, что духовная Россия ведет решительную борьбу с духовной Францией. Видеть это, видеть, что в той же самой мере, как здесь, внизу, в области великой иллюзии осуществляется физический союз между Западом и Востоком, там, в духовном мире европейским Востоком, Россией ведется решительная борьба с европейским Западом, Францией»