– Нет… Я могу попросить Элизабет, чтобы она посмотрела. Она живет в Нью-Йорке и может заехать в бабушкин дом на Лонг-Айленде. А что?
– Пусть пришлет список мне. У Джорджии нет мобильного телефона. – Джеймс поднял руку, останавливая ее попытку возразить. – Обещаю, что не удалю его, не посмотрев, что там.
Кэролайн поморщилась.
– Приятно знать, что брат хранит каждое наше сообщение.
– Может, если бы мои сестры могли сказать мне что-то новое и интересное, был бы соблазн послушать.
Чтобы снять напряжение, которое искрилось между ними, словно статическое электричество, я спросила у Кэролайн:
– Откуда ваша бабушка родом? Джеймс говорил, она привезла фарфор в Америку, когда переехала сюда после Второй мировой войны.
– Это наше предположение. Долгая история. Они приехали из Швейцарии. Бабушка была наполовину француженка, наполовину итальянка. Она переехала в Швейцарию во время войны, где встретила дедушку, швейцарца. Вскоре после окончания войны они эмигрировали в США вместе со всей ее семьей, в которой было семеро детей. Привезли с собой фарфор. Помнишь Джеймс? Красивая любовная история.
Джеймс кивнул.
– Они были очень бедны, – продолжала Кэролайн. – И все вместе жили в двухкомнатной квартире в Бруклине. Потом заболела прабабушка. Некоторых из ее младших детей отдали в другие семьи. Наша бабушка работала продавцом в ювелирном магазине на Манхэттене, ее жалованье шло на лечение бабушки и на жизнь.
– И все же она не хотела продать сервиз? – спросила я.
– Нет, – Кэролайн покачала головой. – Прабабушка заставила бабушку поклясться, что она не продаст ни одного предмета, как бы плохо им ни пришлось.
Они с братом посмотрели друг другу в глаза.
– Наша семья сумела выжить, несмотря на трудности. Мой дедушка поступил в колледж, потом устроился на Уолл-стрит в почтовое отделение брокерской конторы и проработал там всю жизнь. Кроме собственной семьи, он содержал братьев и сестер своей жены. – Потянувшись через стол, Кэролайн положила ладонь поверх руки Джеймса. – В нашем роду были сильные, выносливые люди, правда?
Официантка принесла счет. Джеймс кинул поверх него свою кредитку, потом отодвинул стул и встал.
– Извините, дамы. Мне нужно в мужскую комнату. Буду ждать вас на улице.
Я тоже начала вставать из-за стола, когда Кэролайн вдруг схватила меня за руку.
– Пожалуйста, извините мою дерзость – мы только познакомились – но как он? Как его душевное состояние?
Ее полный тревоги взгляд сказал мне, что я не ошиблась, думая, что Кэролайн приехала не просто навестить брата.
– Кажется, неплохо. Непохоже, чтобы Джеймс был в депрессии или что-то подобное, если вы это имеете в виду. Он с интересом занимается поиском фарфора и, кажется, получает удовольствие, общаясь с моей семьей и другими людьми. – Я помолчала, чувствуя что предаю Джеймса. – Он рассказал мне о жене.
– Что она умерла? Или что-то еще?
Я кивнула.
– Сказал, что у нее был роман на стороне, и он узнал о нем только после ее смерти.
Кэролайн на миг прикрыла глаза.
– Он сказал вам, с кем был роман?
Я покачала головой. Кэролайн долго на меня смотрела, очевидно, что-то обдумывая и сомневаясь, стоит ли продолжать.
– Я скажу вам только потому, что Джеймс уже вам доверился больше, чем он доверяется другим людям. Я знаю, он считает вас другом, что нелегко дается ему сейчас. – Она глубоко вдохнула. – Кейт крутила роман с лучшим другом Джеймса, который был шафером на их свадьбе. И это, очевидно, продолжалось еще с Уортонской школы бизнеса, они там учились все трое. Еще до их свадьбы.
Я прижала пальцы ко рту.
Кэролайн пригнулась ко мне ближе.
– У него был нервный срыв. Мы… мы боялись, что он сделает с собой что-нибудь, поэтому отвели его к врачу, понимаете, он все время повторял, что хочет умереть.
Я понимаю хрупкие умы. Теперь я полностью осознала, что имел в виду Джеймс. Поняла пустоту в его глазах. И почему он сказал, что у нас много общего.
– Из-за этого я приехала. Чтобы убедиться, что с ним все в нормально. Он в порядке?
– Думаю, да. Я рада, что вы мне сказали. И дам вам знать, если замечу какие-то изменения. Хотя я и правда думаю, что с ним все хорошо.
Кэролайн с облегчением улыбнулась.
– Спасибо вам. Не могу передать, насколько мне теперь легче на душе, когда я знаю, что вы рядом с ним.
Я отстранилась, потупив глаза.
– Вы меня не знаете. Вы не доверились бы мне, если бы знали.
– Я знаю вас лучше, чем вы думаете. Джеймс сказал вам, что ему нужно отвлечься из-за смерти жены, и вы позволили ему сюда приехать. – Кэролайн отвернулась на мгновение, как бы размышляя, доверить ли мне еще кое-что. – Он рассказал, что вы собираете старинные замки и ключи, потому что верите, что все вопросы имеют ответы. Ему нужен сейчас как раз такой человек, который в это верит.
Она внезапно выпрямилась. Я почувствовала, как кто-то помогает мне отодвинуть стул, и поняла, что вернулся Джеймс.
Сказав, что у меня разболелась голова и мне нужно домой, я оставила Джеймса и Кэролайн возле кафе, где им осталось пройти всего квартал до гостиницы. Кэролайн обещала забрать свой арендованный автомобиль от нашего дома на следующий день. Немного поразмыслив, я опустила верх машины и поехала по мосту Горри в Истпойнт, а затем по другому мосту на остров Сент-Джордж. Мне необходимо было ощутить ветер в волосах и солнце на лице, перестать думать о хрупких умах и о том, что сердцу нужно не только время, чтобы залечить раны.
Глава 23
«В прохладную погоду пчелы остаются в улье, но не впадают в спячку. Пчеломатка не откладывает яйца, а остается в пчелином кластере, окруженная рабочими пчелами.
До прихода тепла они безостановочно машут крыльями, поддерживая температуру в улье на уровне девяносто одного градуса»[13].
Мейси
Мейси сидела у стойки кафе «Олд Тайм Сода Фаунтин» рядом с Бекки. Обе изучали меню, висящее на стене под зелено-белым козырьком.
– Я хочу мороженое «Сандей», – попросила Бекки.
Мейси улыбнулась юной девушке за прилавком.
– Два шарика, пожалуйста. Один шоколадный, второй ванильный, дополнительный шоколадный соус и щепотка посыпки. – Несмотря на разницу во мнениях по многим вещам, Мейси и Бекки всегда соглашались во всем, что касалось мороженого. – И две кока-колы.
Улыбка дочери была для нее наградой. После рабочей недели Мейси устала до предела, но сегодня, в субботу, вместо того, чтобы выспаться, она занималась домашними делами, а потом повезла Бекки на тренировку. И вот они здесь. До того как ушел Лайл, они ходили сюда втроем, поэтому Мейси избегала это кафе многие месяцы. Но когда Бекки попросила, не смогла ей отказать.
Когда им принесли две порции «Сандей», Мейси подцепила ложкой вишенку из горки взбитых сливок и передала ее Бекки. Она и сама их любила, но когда они с Джорджией были маленькими, так делал дедушка. Он всегда просил положить на его «Сандей» две вишенки, чтобы мог поделиться с обеими девочками.
– Где тетя Джорджия? – спросила Бекки.
– Я отправила Джеймсу сообщение, что мы здесь. Надеюсь, он получил его и передал Джорджии. Они ходили на экскурсию в Орман-хауз, так что могут опоздать.
Мейси пыталась не обращать внимания на то, как огорченно вытянулось лицо Бекки. Почему дочь так тянется к этим почти незнакомым людям? Мейси заботилась о Бекки, когда ее мучили колики или снились кошмары. Была рядом в ее первый школьный день. Возила в клинику – то со сломанной рукой, то с ушибом. И все же именно Джорджия в глазах дочери носила блестящие доспехи, всего лишь за счет ежегодных открыток ко дню рождения и подарков на Рождество.
Позади открылась дверь. Мейси и Бекки слишком увлеклись мороженым и не обернулись, пока не услышали сзади два юных голоса.
– С-смотри, Эм-мили. Это Б-бекки С-сойерс.
Бекки напряглась, и Мейси обернулась посмотреть, кто это произнес, слишком удивленная гадкими нотками в голосе, чтобы разозлиться. Она узнала Мэдисон Беннет, которая с детского сада и до четвертого класса была одной из лучших подруг Бекки, однако уже давно не приходила к ним домой и не звонила. Это она отрезала волосы Бекки на математике. Когда Мейси стала расспрашивать дочь, та умоляла ее ничего не предпринимать. Мейси неохотно согласилась, однако все-таки встретилась с директором и учительницей Бекки и попросила их приглядывать за мисс Беннет и ее компанией.
Второй девочкой оказалась Эмили Николс, в прошлом одна из подруг Бекки, в настоящем – лучшая подруга Мэдисон.
Мейси развернулась к ним, и когда девочки ее узнали, быстро отвели глаза. За девочками стоял дядя Мэдисон, Бобби. Даже после всех прошедших лет всякий раз, как Мейси его видела, у нее холодело сердце. Она думала – раз Джорджия уехала, она сможет забыть. Но таковы уж воспоминания. Они, как маленькие острые ножи, ранят тебя, когда ты меньше всего ожидаешь. Даже запах барбекю или смех ребенка вдруг может ударить. До сих пор.
– А вот и миз Сойерс! – воскликнул Бобби. – Мы как раз говорили о вас и вашей сестре. Да, малышки?
Девочки неуверенно кивнули.
– Здрасьте, мисс Сойерс, – проговорили они хором и притворились, что изучают меню.
Не обращая внимания на Бобби, Мейси встала, собираясь поучить девочек манерам, поскольку Бобби был явно к этому неспособен. Но Бекки схватила ее за руку и торопливо зашептала:
– П-пожалуйста, мама, не надо. Т-ты только сделаешь хуже.
Мейси замерла, пытаясь справиться с бессильным гневом. Дверь снова открылась, и она услышала голос Джорджии, а подняв голову, увидела, как сестра заходит в кафе вместе с Джеймсом и Кэролайн.
– Отлично! Рада, что мы вас застали, – объявила Джорджия, подходя к ним и обнимая Бекки. – Тут все еще делают шоколадный лимонад?
Бекки пожала плечами. Слова будто прилипли к ее языку.