Похоже, что командиры передовых частей вермахта в первые мгновения агрессии не до конца отдавали себе отчет в том, что они лупят в дырки от бубликов, которые Генштаб и НКО РККА не без «стратегического изящества» называли «упорной», т. е. «жесткойобороной».
Ну разве это не «стратегически изящная упорная, жесткая оборона», ежели на участке протяженностью 80 — 100 км севернее и южнее Бреста вообще не было войск (Мужество. 1991. № 5. С. 256)?! А ведь это признание не кого-нибудь, а главного военного историка РФ генерала армии МА. Гареева!
Благодаря абверу Гитлер и высшее командование вермахта знали об этих «изящных» дырках от бубликов, потому преспокойно и двинули в блиц-«Дранг нах Остен»-криг, невзирая на кратное преимущество РККА в ударной, огневой мощи!
Ибо сколь бы парадоксальным ни показалось нижеследующее, но перед ударными мобильными группировками вторжения не ставили задачу сразу же поубивать всю живую силу нашей группировки, тем более в первых же сражениях — эту подлую, чудовищную по своей жестокости задачу гитлерюги оставили на потом. Вчетверо меньшее количество убитых с нашей стороны по сравнению с угодившими не по своей воле в плен как раз и свидетельствует об этом.
…Небезынтересно в этой связи отметить, казалось бы, до парадоксальности несовместимые вещи: особенности стратегического планирования на этапе еще только вызревания и первичного оформления замысла и… столовые ложки! Оказывается, что совместимы, да еще как! Уже упоминавшийся выше глава нелегальной резидентуры ГРУ в Бельгии «Кент» располагая обширными связями в интендантских службах вермахта, где его очень ценили как солидного делового партнера.
Так вот, солидный деловой партнер интендантских служб вермахта, пользовавшийся даже особой благосклонностью контрразведки абвера — он же «Кент», — еще весной 1940 г. обратил внимание на странный, на первый взгляд, заказ на производство и поставку громадного количества ложек с запрограммированно низким качествам, что прямо указывало на их будущее использование в концлагерях.
Естественно, что «Кент» сделал совершенно верный вывод о том, что такое громадное количество постояльцев для концлагерей вермахт рассчитывает получить в ходе войны с СССР за счет массового пленения личного октава РККА!
Обратите внимание вот еще на что. Приказ о начале разработки плана агрессии против СССР Гитлер отдал только 21 июля 1940 г., а «Кент» уже весной того же года на внешне не имеющем никакого отношения к стратегии примере зафиксировал чрезвычайно важную особенность еще только вызревавшего замысла агрессии — ставку на захват максимально возможного количества военнопленных!
А вот из этого уже можно было делать серьезные стратегические выводы, прежде всего и во-первых, о том, что Гитлер перенацеливает вермахт на Восток, и, во-вторых, об особенностях операций вермахта, в первую очередь о том, что они будут спланированы в целях молниеносного прорыва и окружения советских войск. Кент сообщил добытую информацию в Москву[353]. К слову сказать, он не был единственным, кто сообщал об этом. Об этом же информировал Москву и Р. Зорге.
В момент вторжения главная задача вермахта заключалась в том, чтобы таранно-штурмовым образом проламывать нашу «жесткую оборону» не для того, чтобы физически истребить наши войска в первых же сражениях, а нестись вперед, захватывая их большую часть в плен, разметывая остатки и вызывая дикую панику.
Уничтожению-то подлежала армия как институт государства! Гитлер вполне ясно сформулировал задачу блицкрига — «чтобы русским некуда было призывать резервистов»![354] Потому как ясно понимал, что перестрелять всю нашу группировку в первых же сражениях — задача, которая ему не по зубам, сколько бы он ни щелкал ими («дощелкался», негодяй, до того, что его поганая челюсть оказалась в подвалах Лубянки).
Именно потому при подготовке агрессии особое внимание было уделено организации блицкрига максимальными силами, о чем Гитлер говорил своим генералам еще 9 января 1941 г. Но в представлении Верховного командования вермахта «максимальными силами» вовсе не означало одну только превосходящую численность в живой силе, и уж во всяком случае не только ее, тем более в первую очередь. Гитлер и его генералы вполне понимали ту простую истину военного дела, что если выраженный в 10% предел мобилизационного ресурса одинаков для всех государств, то в переводе на абсолютные цифры Германия даже в варианте Третьего рейха в подметки не годилась Советскому Союзу
Ибо при 80 млн. чел. населения Третьего рейха — это 8 млн. чел., чего, кстати говоря, Гитлер почти достиг еще до 22 июня 1941 г., т. к. вермахт к тому времени даже по немецким данным насчитывал свыше 7,24 млн. человек.
У СССР же этот ресурс исчислялся 19,4 млн. чел., т. е. 10% от 194,2 млн. чел. предвоенного населения. Разница почти в 2,5 раза была вразумляюще очевидной.
Между тем со времен мемуаров Жукова утвердилось, на первый взгляд, вроде бы точное определение первоочередных целей блицкрига — разгром основной части Красной Армии в приграничных сражениях. Однако это не так.
Цель была куда шире и глобальной — уничтожение армии как института государства, что означало и физическое уничтожение войск, и пленение максимального количества советских солдат и офицеров, и размежевание остатков войск в паническом состоянии и т. д.
Только молниеносно-одновременное решение этих задач могло позволить вермахту достичь главной цели, которую Гитлер поставил перед ним, — «чтобы русским некуда было призывать резервистов»!
Именно поэтому во главу угла блицкрига на Востоке и была поставлена задача не разгрома советских войск как такового, то есть в смысле физическою уничтожения всей живой силы до последнего солдата в пограничных сражениях, хотя и она числилась в самых первых рядах авангардных задач агрессии, а ЗАДАЧА УНИЧТОЖЕНИЯ АРМИИ (В СМЫСЛЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ВООБЩЕ) КАК ИНСТИТУТА ГОСУДАРСТВА!
А поскольку в этой триаде центральное место занимала задача захвата в плен максимального количества военнослужащих группировки РККА на Западе, то именно потому там же, на совещании 9 января 1941 г., Гитлер особо предупредил своих генералов о категорической недопустимости фронтального оттеснения советских войск, в связи с чем столь же особо подчеркнул, что нужны самые решительные прорывы самыми мощными силами! Но прорывы именно такие, которые молниеносно превращались бы из фронтальных в охватывающие. ГРУ располагало информацией подобного рода — об этом, в частности, сообщал Р. Зорге, а также другие разведчики. И коли ГРУ располагало такими данными, следовательно, знал и Генштаб.
Однако случилось именно так, что усердно понатыканные высшим военным командованием дырки от бубликов вдоль границы в полной мере сыграли свою особо трагическую, исключительно роковую роль, наитяжелейшие последствия которой мог исправить, точнее, всего лишь нивелировать на первых порах, главный защитник России в военной сфере — ее громадные пространства! Именно поэтому-то Ставка (Сталин) почти сразу приказала перейти к активной стратегической обороне. Феномен парадоксального эффекта этих самых дырок от бубликов был сродни представлению фокусников-иллюзионистов: на входе одна дивизия — на выходе 10, 20, 30, 40 и т д., хотя нечего подобного на поле боя не было!
По количеству дивизий что наша группировка, что объединенная группировка агрессоров — все едино 190 дивизий, причем собственно к вермахту относились только 160 дивизий.
Весь трагический фокус заключался в том, что гитлерюги в полной мере использовали резко пониженную устойчивость стрелковых дивизий первого эшелона в обороне в сочетании с очень искусной на тот момент тактикой. В результате в прямом смысле из воздуха возникал эффект беспрецедентно чудовищной ударной мощи и столь же беспрецедентно чудовищной ударной силы, которых, вновь особо это подчеркиваю, у вермахта не было и в помине! И вот как это принципиально происходило.
Показать это очень важно, ибо Жуков, как, впрочем, и очень многие, чрезвычайно упорно, яростно, так сказать «жесткой обороной», отстаивал тезис о том, что-де недооценивать вражескую армию нельзя,ведь «мы же не перед дурачками отступали по тысяче километров, а перед сильнейшей армией мира».
Спору нет, недооценивать, пусть даже и бывшего противника — нельзя, да и дурачками гитлерюги и в самом-то деле не были.
Но не были они и сильнейшей армией мира — вермахт былпросто сильной, хорошо оснащенной армией с тактически оченьграмотным командованием[355].
Что же до дурачков, то, очевидно, противника следовало уважать до войны, а не пытаться устроитьемунемедленный встречно-лобовой контрблицкриг в никуда, но с целью прихлопнуть зараз аж целых три его группировки! Этоо томсамом «гениальным плане» от 15 мая 1941 г., который иначе как глупостью современные эксперты не называют. Намеще предстоитразобраться вэтом.
После войны столь крепко уважать противника — это самовосхваление и, надо полагать, Сталин незря«выдрал» Жукова именно за это…
Не прибегая к специальным терминам, тактику таранно-штурмового пролома дырок от бубликов (т. е. «жесткой» по Тимошенко — Жукову «обороны») можно описать в следующем виде.
Сначала жесточайшая бомбардировка позиций наших войск с воздуха, затем, а то и одновременно, такой же артобстрел, после которого на позиции стремглав вылетали танки (как правило, тяжелые), которые огнем и гусеницами уничтожали чудом уцелевших бойцов, особенно же пулеметчиков, только после чего, уже в относительной безопасности, на многократно «перепаханные» позиции наших войск заходила пехота вермахта (а также легкие танки) и добивала вторично чудом оставшихся в живых, а также раненых, либо брала их в плен.