главы Генштаба…
Март1941 г., начальник Генерального штаба ОКВ, генерал Ф. Гальдер: «Бросается в глаза скопление войск на Украине… Анализ группировки русских войск (если отказаться отубеждения, что русские хотят мира и сами не нападут)[536]заставляет признать, чтоих группировка вполне позволяет быстро перейти в наступление, котороебыло быдля нас нежелательно»[537].
Жуков всего-то два месяца на посту главы Генштаба, и уже, что называется «приплыли»!
Гитлерюги-то, выходит, фактически точно вычислили и истинное предназначение концентрируемой в КОВО группировки наших войск, и, что хуже всего, направление главного удара в случае немедленного встречно-лобового контрнаступление или, в выражении Гальдера, «группировка вполне позволяетбыстро перейти внаступление».
Прошу обратить внимание на эти слова Гальдера, ибо если группировка войск в КОВО была бы действительно сугубо ударно-наступательной, то он так и написал бы — Гальдер был очень опытным генштабистом и хорошо понимал значение и суть разведданных. Да и абвер, к слову сказать, отнюдь не из профанов состоял — как и любая солидная военная разведка, абвер, как правило, весьма быстро и точно устанавливал истинный характер группировок войск противника.
Поскольку Гальдер, опираясь на данные, разведки, написал — «вполне позволяет быстроперейтив наступление», — то выходит, что он откровенно допускал, что перед этой группировкой поставлена задача немедленного ответного удара, т. е. в формате немедленного встречно-лобового контрнаступления!
Это абсолютно точно совпадает и с выводами отечественных историков, и с выводами, которые содержатся на страницах данной книги и даже с выводами уже цитировавшегося Г.-А Якобсена, который на основании изученных им документальных данных, т. е. на основании в немереных количествах захваченных гитлерюгами документов, сделал прямой вывод о том, что нет никаких свидетельств «для выводов о вражеских наступательных намерениях, несмотря на сосредоточение советских войск у границы».
Наступательных намерений, как таковых, действительно не было, однако это ведь не говорит о том, что не было контрнаступательных, тем более в формате немедленного встречно-лобового контрблицкрига, что подтверждается громадным количеством данных. Следовательно, ни тогда, в 1941 г., ни значительно позже после войны никто не обманывался насчет контрнаступательного характера группировки наших войск и никто даже и не посмел однозначно расценить ее иначе — т. е. якобы как сугубо наступательно-ударную[538].
Хуже того. Практически одновременно гитлерюги вычислили один из главных по вредоносности элементов контрблицкрига — если по дневнику Гальдера, то там было указано, что «русские полны решимости удерживать свои границы»[539].
Обратите внимание, что не простополны решимости дать отпор, о чем Москва и так открыто заявляла, а именно удерживать границы. Естественно, что плохо не то, что гитлерюги этозафиксировали —и конце концов в мире нет ни одного государства, которое не было бы преисполнено такой решимости, ибо этопринципиальнейший вопрос его суверенитета.
Плохото, что к весне 1941 г. гитлерюги точно вычислили отказ советскою командования от использования принципа «активной обороны» в переход на «жесткую оборону» (по Тимошенко-Жукову — «упорная оборона») на линии госграницыи вприлегающей к нейприграничной полосе. Но в том-то и дело, что единовременно это было и одно из серьезных доказательств того, что советское командование вознамерилось использовать один из главнейшихкомпонентов стратегии блицкрига — доктрину воздушной войны Дуэ (чтоитак явственно вытекало из фиксировавшегося гитлерюгами характера дислокации авиации советских армий прикрытия), ибо только там предусматривались жесткие оборонительные действиясухопутных войск, пока собственная авиация громит противника. (Гальдер-то неслучайно констатировал после войнычторусское командование потерпело сокрушительное поражение сосвоей ставкой на «жесткую оборону»). Проще говоря, гитлерюги увидели ставку на статический фронт «узкой лентой»!
Именно после всего этого, опираясь на данные своей разведкиис полным на то основанием, А. Гитлер констатировал на совещании 30 марта1941гг. явный отказ советского командования от использования «активной обороны», которое и предполагало возможность организованного отхода (в терминах Гитлера от 9 января 1941 г. —«фронтальное оттеснение» советских войск, чего в тот момент он больше всего и боялся и категорически потребовал от своих генералов самых решительных прорывов самыми максимальными силами при самой максимальной их концентрации на решающе ключевых участках! Как преследующие свою добычу гончие псы, гитлерюги с этого момента «заложились», что называется, «по-зрячему»[540].Потому что явно уразумели что при такой дислокации советских войск, тем более при всех тех, указанных выше «особенностях» ее «странностей», удар через явно обозначившиеся дырки от бубликов в «узкой ленте» статического фронта будет столь чудовищно мощным, что хватит и тех сил, что были выделены для нападения, хотя прекрасно знали о кратном превосходстве РККА в количестве техники!
Ну а колченогому Геббельсу после этого только и оставалось, что накануне нападения вновь письменно зафиксировать уже давно известный германскому Генштабу факт — «Русские сосредоточились прямо у границы — лучшего просто нельзя было и ожидать. Будь они рассеяны шире, то представляли бы большую опасность»!
Даже такому, в принципе-то весьма далекому от чисто военных дел записному брехуну, как рейхсминистр пропаганды, и то была абсолютно ясна беспрецедентная ущербность дислокации наших войск.
Это ли, к глубочайшему сожалению, не лучшее доказательство того, что гитлерюги совершенно отчетливо видели перед собой дырки от бубликов в «узкой ленте» статического фронта,охраняемые с флангов — главным образом в печально знаменитых львовской и белостокской «братских могилах» — группировками для немедленного встречно-лобового контрнаступления наших войск?!
Ведь будь войска действительно пошире рассеяны, тем паче в более плотных боевых порядках и с минимальными разрывами между эшелонами, и не столь сосредоточены у границы, особенно авиация, то и в самом деле представляли бы для противника значительно большую опасность! Гитлер совершенно не случайно вначале до умопомрачения опасался ситуации фронтального оттеснения наших войск!
Ведь одних только стволов, т. е. орудий, минометов, танков и штурмовых орудий, которых имелось 75 474, можно было бы выставить с плотностью в 22 створа на 1 км! Не густо, конечно, но вполне хватило бы, чтобы немедленно да всерьез поубавить поганой тевтонской спеси — ведь в вермахте основной норматив плотности танков в прорыве был 20 — 25 ед. на 1 км! То есть «русских гостинцев» всей этой тевтонской сволочи вполне бы хватило! По крайней мере при первом ударе. А при концентрации артиллерии на наиболее танкоопосных направлениях, вычислить которые, к слову сказать, особого труда для Генштаба не представляло, то и того больше.
Но всего этого не случилось, потому как с конца марта 1941 г. уже по определению не могло случиться…
Настойчиво формируемый дуэтом Тимошенко — Жуков статический фронт «узкой лентой» из дырок от бубликов вместо обороны или хотя бы прикрытия, к глубочайшему прискорбию, позволил гитлерюгам нанести, как и предвкушал за неделю до нападения Геббельс, «удар величайшей силы». Трижды Слава Господу Богу, что Сталин не разрешил подвести к границе все войска! Иначе при такой фланговой их концентрации, по системе дырок от бубликов вдоль основной части нашей западной границы, абсолютно полная военная и политическая катастрофа стала бы фактом всего лишь за 2 — 3 недели боев! А возможно, и того ранее — гитлерюги-то вообще рассчитывали, что Красная Армия рухнет дней через восемь.
Даже при всей рыхлости дислокации наших войск на всю глубину эшелонирования Первого стратегического эшелона, а это обстоятельство отмечается практически всеми современными исследователями, они все-таки сыграли свою во многом решающую роль в сдерживании натиска врага, особенно когда за дело взялся непосредственно Сталин как Верховный Главнокомандующий (об этом см. главу «А что же Сталин?!»).
Но хуже всего то, что, позволив гитлерюгам сделать вполне обоснованный вывод о намечающемся со стороны советского командования немедленном встречно-лобовом контрнаступлении в формате контрблицкрига с главным ударом на направлении правого фланга вермахта, совокупность вышеизложенных данных буквально мгновенно подвигло гитлерюгу Гальдера на принципиальные решениязеркального советским планам характера.
Раз на Юго-Западном направлении (т. е. с плацдармаКОВО)Советы готовят главный удар своего немедленного встречно-лобового контрнаступления в формате контрблицкрига и стягивают туда свои основные силы, следовательно, севернее Полесья и Припятских болот прикрытие и оборона будут значительно слабее, и, значит, самый решительный прорыв должен быть там. И Ф. Гальдер тут же выдал штабу группы войск «Центр» следующее указание:«1). Сражение не в районе Белостока, а в районе Минска. 2). Никакого разрыва с группой армий Лееба (группа армий «Север». — А. М.).