«Глубокоуважаемый Григорий Иванович (фамилия в документе отсутствует. — Н.К.).
Сегодня прибыл к нам Роман Романович и сообщил о Вашем отряде. По-видимому, успехи Ваши хороши, но у Вас нет определенных, хорошо взвешенных планов, нет продуманной программы, без которой Ваши успехи в один день могут обратиться в прах и все наше общее дело надолго погибнет. Прежде всего, Вам, как Вообще всем организаторам из-за пользы общего дела и согласно постановлению офицерского заседания от 5.11. сего года, необходимо прислушиваться к голосу Командующего Русской Армией генерала Врангеля. На Кубани есть агенты от генерала Врангеля и в том числе я. У всех агентов общие планы, исходящие от одного лица, которому и должны подчиняться организаторы Кубани, поэтому Вы должны и обязаны считаться с нашими целями и ближайшими задачами.
Все организаторы должны руководствоваться инструкциями агента Врангеля, а не задаваться своими личными задачами, по своему лишь только усмотрению. Таким путем только мы поведем население России не к объединению, а к раздроблению ее на множество партизанских отрядов, преследующих разные цели и часто местные и даже самостийные задачи. Наш общий план, освободить не только Дон и Кубань или Терек, задача Врангеля, очистить от большевистского ига всю Россию. Поэтому Вы, распространяя воззвание и ведя агитацию всеми возможными путями, не сейте пагубных для России, и в частности, нашей Кубани семян самостийности. Подготовляется население к восстанию для освобождения не только Кубани, а всей России. Пусть к нам идут не те, которым дорога только Кубань, а те, кто сумеет пострадать за всю Россию. Если у Вас в рядах будут стоять готовые сражаться только за Кубань, то, освободив Кубань, они дальше не пойдут с нами и у нас опять произойдет раскол, с которым (так в документе. — Н.К.) воспользуется наш враг, и также восставшая Кубань опять попадет под более тяжелое ярмо большевизма. Что нам тогда скажет население Кубани, заставь его после этого подтянуться, мы навсегда потеряем в глазах доверие и лишим его даже тех людей, которые потом могут явиться и действительно которые могли бы стать освободителями.
Действуйте, агитируйте в духе лозунга: «Долой коммуну, долой жидов, да здравствует русское учредительное собрание».
С Пилюком, который, без сомнения, самостийник, ведите себя осторожно. Если он даже и восстанет, то с ним можно идти вместе только до поры до времени, а после освобождения Кубани он пойдет опять против нас. Недели три тому назад этот самый Пилюк доказал перед Кубанью свою преступность. Будучи членом комиссии по борьбе с бандитизмом на Кубани, он пользовался правом формировать красные части, выкинув лозунги: дезертиры и бандиты собирайтесь в зеленую армию. Он собрал в станице Новотатаровской до 8 000 людей. В результате он продал их всех, и все они были размещены по красным частям. Как видите, он урвал из наших рядов до 8 000 человек, готовых достойно стать за наше дело. Вам известно, что среди населения еще не прозревшие интересуются Пилюком. Ваша обязанность раскрывать таким глаза об этом преступлении и раз навсегда выбить из головы глупый бред о самостийности. Не ставьте себе также ближайшей задачей освобождение Кубани и всей России. Это еще рано, и о моменте открытия военных действий Вам будет сообщено. В план дела Врангеля не входит освобождения Кубани в марте месяце одним каким-либо отрядом, тут должна быть использована зимняя подготовка всех отрядов. Не игнорируйте связями с отрядами, у Вас достаточно их есть, чтобы до поры до времени прислать несколько человек в тот или другой отряд, тогда только у Вас будет дружная работа в общем плане. Формирование частей и давать им наименования еще рано. Это сделаю я сам...»
23.03.1921 г. Агент Русской Армии полковник Жуков{249}.
Не прекращались попытки объединить и тех, кто подпадал под определение «зеленые», кто придерживался независимых от Русской армии целей и задач. Занимались этим, как правило, политики эсеровской ориентации. Установив связь с некоторыми из отрядов, они стали готовить конспиративный съезд представителей хотя бы двух-трех областей. Наконец это удалось сделать в Черноморье, с приглашением делегатов от Майкопского округа, а затем майкопские повстанцы провели такое же мероприятие вместе с представителями от Ставрополья. Съезд этот, получивший название «Майкопский», открылся в начале июля 1921 г., и на нем присутствовали делегации от Черноморской, четырех округов Кубанской областей и от двух уездов Ставропольской губернии. Делегаты от Терека имели неосторожность отправиться на этот съезд по железной дороге и в большой компании. Красноармейский патруль заподозрил что-то неладное; всех делегатов арестовали на станции Армавир и, через несколько дней, расстреляли. Такой же участи подверглись делегаты от красноармейцев одной стрелковой дивизии, с которой была установлена связь. Несмотря на эти два случая, съезд состоялся, на нем все же участвовало несколько красноармейцев. На Майкопском съезде была принята программа Северо-Кавказского казачьего крестьянского союза.
По мнению составителей вышеназванного доклада, результатами Майкопского съезда явилось и то, что значительное число черноморско-кубанских «зеленых» объединились вокруг общего, избранного на съезде органа, а «махровые», то есть повстанцы врангелевской ориентации, попытались создать в противовес Майкопскому эсеровскому центрокомитету свой.
Советское руководство в очередной раз начало концентрацию войск в Доно-Кубанском регионе с целью подавить или уничтожить становившиеся все более организованными отряды белых повстанцев. К 1 августа 1921 г. на Северном Кавказе было сосредоточено 36 000 штыков и сабель, а к 1 октября уже 57 000. Среди них: 5 стрелковых дивизий и отдельная Башкирская бригада, 4 кавалерийских дивизии, а также отдельные: Кавказская, Осетинская, Чеченская, Ингушская, Кабардинская кавалерийские бригады, шесть отрядов особого назначения, 5-й Коммунистический батальон, 59-й батальон ВЧК, бригада курсантов. Учитывались также: Особые батальоны при Кубанской и Терской областных ЧК, пять караульных батальонов, авиационный отряд, броневые, железнодорожные и автомобильные отряды и другие части. (Всего 30 батальонов и 8 эскадронов.) Артиллерии: до 300 легких и тяжелых орудий. Общий состав — 174 батальона, 48 эскадронов — всего 57 000 штыков и сабель и 300 орудий{250}.
Большая часть войск была сосредоточена в Черноморской и Ставропольской губерниях и находилась в непосредственном подчинении С.М. Буденного. Этими силами и началось усмирение «бело-зеленых» и сбор продналога.
Почти все население станиц было объявлено кулацким и пособниками «бело-зеленых», т.е. практически поставлено вне закона. Выступления «махровых» сильно помогли Буденному. Если истинные «зеленые» старались не подводить местное население, то «махровые» пускались на различные авантюры. Так, воспользовавшись тем, что в одну из станиц — Имеретинскую, вошел отряд Пржевальского, Буденный, выбив его оттуда, сжег станицу, все имущество конфисковал, 30 наиболее уважаемых станичников взял в заложники, а через 2 дня все они были расстреляны. После этого появился приказ, подписанный Буденным, начинавшийся словами: «Пора положить конец». Буденный изменил саму систему работы с заложниками. Если раньше они репрессировались только в случае вторичных беспорядков в станице, то теперь, не смотря ни на что, взятые в заложники на 2-й, максимум 3-й день все расстреливались. Новшеством Буденного явилось и его предложение, посланное в центр, где он предложил для окончательной ликвидации «бело-зеленого» движения изъять все мужское население «зараженной» местности в возрасте 18—50 лет, несложные подсчеты показывали, что речь идет о двух миллионах человек. Идея не была реализована — ее осуществить просто не хватило бы сил.
Командиры «бело-зеленых» отрядов к этому времени приобрели солидный опыт борьбы с войсками Красной Армии и за редким исключением нападали только на ее мелкие подразделения, а в основном вели борьбу со станичными советами, милицией и продотрядами. Как только возникала угроза попасть под удар крупных воинских частей красных, они тут же скрывались или вообще «распылялись». Как это делалось на самом деле, показывает приказ полковника Жукова.
«Приказ по 1-й бригаде.
Ввиду переменившейся неожиданно военной обстановки на Кубани, приказываю партизанам 1-го партизанского полка на время распылиться и укрываться, в известным им, гарантированных местах, ведя между собой тесную связь.
Только такая мера может не погубить наше трудное дело по созданию отрядов, которое начато нами почти год тому назад, и только временно нужно распылить, сохранить жизнь славных партизан, которые так нужны в недалеко будущий момент. Мы должны ее сохранить, и тем доказать, что мы храним и ценим жизнь для будущего нашей родины.
В течение всей зимы партизаны, верные своему долгу и ведя жесткую жизнь в неравной борьбе с красными, но твердые духом, всегда побеждали врага. Много было перенесено разных тягот и бедствий, лишений и пр... Эта мера распыления есть временная, и недалек тот день, кода мы снова соберемся для решительного окончания верного дела, отдохнув душой и телом.
О сборе для дальнейшей совместной работы партизанам назначенных полков будет сообщено через их начальников, которому (так в документе. — Н.К.) вменяется в обязанность держать связь со всеми партизанами.
Агент Русской Армии полковник Жуков. 16 апреля 1921 г.{251}
Между тем, выколачивание продналога шло слабо, так как «выколачивать» из-за неурожая было особенно нечего. Имел место и еще один неприятный для красных момент. Увеличились случаи дезертирства красноармейцев, как правило, из числа мобилизованных местных крестьян. «Без вести» стали пропадать не только одиночки, но и целые подразделения. Так «пропал» весь 303-й стрелковый полк. Некоторые коммунисты стали писать заявления о выходе из партии, мотивируя свое решение тем, что в силу занятости по хозяйству не могут посещать собрания. Причина была, конечно, в другом. Командиры «зеленых» довели до местного населения, что за каждого расстрелянного партизана будет повешено два коммуниста.