Нелегче было и белым. Ситуацию, сложившуюся в ряде их частей накануне наступления красных, а также настроения солдат и офицеров в эти завершающие дни Гражданской войны хорошо зафиксировал в своем дневнике штабс-капитан Г.А. Орлов. 7 ноября 1920 г. он записал: «На Перекопском перешейке занимал фронт... 2-й корпус. Левый участок обороняла 34-я дивизия, а правый — 13-я. Согласно приказу к сегодняшнему дню должна была закончится следующая перегруппировка. Корниловцы должны были сменить 34-ю дивизию, Марковцы — 13-ю. Во второй корпус должна была влиться 6-я дивизия из 3-го корпуса, который расформировывался. 7-я дивизия оттуда вливалась в Кубанский корпус. Этот корпус состоял из 12 000 повстанцев генерала Фостикова, перевезенных в Крым из Адлера в 10-х числах. Из этого корпуса вышла на фронт Кубанская стрелковая бригада и заняла участок у Чувашского полуострова. Правее, у Литовского полуострова, были смешанные части 2-й кавалерийской дивизии. Дальше стояли одиночные позиционные батареи, которые имели между собою огневую связь.
На перекопском участке временами довольно оживленная перестрелка, ожидают, что сегодня ночью, завтра, или во всяком случае послезавтра, красные должны будут всеми имеющимися в их распоряжении силами и средствами попробовать опрокинуть наш фронт. Совершенно ясно, что 2—3 основательных натиска со стороны красных нам придется выдержать раньше, чем мы успеем привести себя в порядок, оправиться и хотя бы немного отдохнуть, главным образом от этих холодов, недоедания и скученности размещения. Трудно в данный момент подытожить и определить настроения в смысле взглядов и надежд на ближайшее будущее и успех борьбы у рядовой массы бойцов.
Настроение в общем не веселое: большинство молчаливо, раздражено, ругается на сегодняшние условия жизни (теснота, холод и отсутствие еды в надлежащих размерах, главным образом недостаток хлеба). Одни качают головой, утверждая, что один-два серьезных боя и наши надломленные силы должны будут уступить напору противника, и с началом этих ожидающихся боев отождествляют наступление катастрофы на южном нашем театре белой борьбы.
Другие же считают, что в данный момент сразу «с налета» красным не удастся ворваться в Крым, что, понеся при этой попытке значительные потери, красные должны будут временно держаться пассивно на нашем участке, за это время мы оправимся, отдохнем, и тогда борьба снова имеет шансы принять затяжной характер. Во всяком случае, подходят решающие и тревожные дни.
Начали, как это не кажется странным, пропадать вещи, тащат, что ни попало прямо с повозок, стоящих во дворах и на улице, т.к. не все боевые обозы могут найти себе пристанище во дворах города Армянска. И днем, и вечером, и ночью на улицах и площадях Армянска горят костры и вокруг них группами стоят, поколачивая ногой об ногу от холода, солдаты и офицеры, главным образом пехотных частей. Жуткая картина, если указать, что в таком состоянии и при таких условиях наши части находятся накануне решающих боев. Когда я проходил мимо одного из костров, один пехотный солдат, обращаясь ко мне, спросил: «Долго ли это будет продолжаться?», а другой тут же ответил ему: «Скоро конец». Разговорился с офицером 2-го полка; он мне указал, что благодаря тому, что люди не располагают даже помещениями, где можно было бы отдохнуть, настроение солдат такое, что он просто боится идти с ними в бой»{284}.
Наступление советских войск началось в ночь на 8-е ноября. Ударная группа 6-й армии при морозе по ледяной воде Сиваша перешла залив. Части ударной группы разгромили Кубанскую бригаду и на рассвете заняли Литовский полуостров. Белое командование не ожидало удара с этого направления, так как считало Сиваш непроходимым препятствием. Накануне с этого направления были сняты части 1 -го армейского корпуса, чтобы сменить у Перекопа сильно потрепанные в боях за Северную Таврию части 2-го армейского корпуса. После того как войска Ударной группы красных уже перешли Сиваш и вышли на Литовский полуостров, Врангель срочно перебросил туда часть сил 34-й пехотной дивизии и свой ближайший резерв — 15-ю пехотную дивизию, усилив их бронеавтомобилями. Однако они уже не смогли остановить наступательного порыва красных войск, устремившихся к Юшуньским позициям, то есть в тыл перекопской группировке белых.
С утра 8-го ноября обстановка для белых на Литовском полуострове стала несколько улучшаться. Неожиданно переменился ветер, и вода в Сиваше начала прибывать. Создалась угроза полной изоляции красных, переправившихся на полуостров. На Перекопском направлении было по-прежнему напряженно. Туда на усиление красных прибыли части 2-й Конной армии Миронова, а одна ее дивизия вместе с 51 -й стрелковой пошла в атаку на штурм Турецкого вала. Одновременно красные стали дооборудовать броды через Сиваш с помощью местных жителей. На Литовский полуостров стали переправляться две дивизии 2-й Конной армии и отряд армии Махно.
Одновременно красное командование принимало меры к тому, чтобы активизировать действия крымских партизан, руководимых А.В. Мокроусовым. С этой целью был подготовлен десант, который должен был выйти из Новороссийска. К этому времени у красных появился пароход «Шахин», переданный им на временное хранение Ататюрком, и несколько катеров сопровождения. Был подготовлен отряд десантников в 1 000 человек, но по организационным причинам его выход несколько раз откладывался и к Крымским берегам он был отправлен 10 ноября, когда наступление войск Южного фронта уже завершалось, а Врангель отдал приказ об эвакуации. Неудачи продолжали преследовать десантников. В штормовую погоду его командование не смогло выйти в указанное для высадки место, буксир, который должен был доставлять людей по мелководью с парохода на берег, затонул и «Шахин» вернулся в Новороссийск Только один быстроходный катер сопровождения десанта дошел до бухты и в районе Судака высадил небольшую группу красноармейцев.
А на полуострове события продолжали развиваться не в пользу Врангеля. В четвертом часу утра 9-го ноября пал Перекоп. Здесь дивизия Блюхера, после своей четвертой по счету атаки, несмотря на ураганный огонь и ослепление прожекторами, сломила сопротивление защитников вала. Хорошо помогли ей и вовремя подошедшие броневики. На Литовском полуострове оборона белых тоже начала слабеть, части начали отход ко второй линии окопов и проволочных заграждений. Подошедшая 7-я дивизия красных и отряд махновцев стали теснить врангелевцев к Юшуню.
Чтобы сдержать наступление красноармейских соединений хотя бы на Юшуньском направлении, ставка Врангеля вынуждена была перебросить туда 3-й Донской корпус с задачей — совместно с конницей Барбовича и Дроздовской дивизией удержать вторую полосу укреплений. Но в это время Фрунзе, решив ускорить темпы наступления, лично руководил вводом в бой двух дивизий 4-й армии, которые прорвали Чонгарское укрепление. Началось их ускоренное продвижение на Джанкойском направлении. В это же время 9-я стрелковая дивизия красных переправилась через пролив в районе Геническа, и Врангелю пришлось срочно возвращать 3-й Донской корпус, чтобы прикрыть еще и это направление. Здесь могла развивать наступление 4-я армия красных.
На Перекопском направлении белые продолжали с боем оставлять одну линию обороны за другой и вышли уже к 3-й линии Юшуньских укреплений. Части 1-го корпуса и конница Барбовича яростно контратаковали, но в этот район была перенацелена армия Миронова, которая 11 ноября смела и обратила в бегство кавалерию белых. Этот день стал переломным в Перекопско-Чонгарской операции Советских войск.
Чтобы полнее прочувствовать атмосферу последних четырех дней боевых действий на Крымском полуострове, обратимся еще раз к дневнику штабс-капитана Г.А. Орлова.
26.10/08.11.
«Утром, часов около 9 с половиной, батарея вместе со вторым полком (Дроздовской дивизии. — Н.К.) выступила направо, в направлении к Чувашскому полуострову. Сначала говорили, что вследствие того, что Сиваш основательно замерз и стал проходимым даже для артиллерии, теперь усиливают охрану берегов и что мы идем поэтому в один из хуторов на побережье Сиваша. Было совершенно тихо в природе и также тихо на фронте, не слышно было ни одного выстрела. Когда мы отошли версты две от Армянского Базара, я подъехал к командиру батареи и спросил его относительно обстановки. Ему только что перед этим было сообщено, что красные переправились через Сиваш в двух местах, что утром на Чувашском полуострове они сняли заставу, состоящую из кубанцев генерала Фостикова, и теперь собираются распространиться на юг. Через короткое время слева от нас начала редко и куда-то очень далеко стрелять пушка (в документе неразборчиво. — Н.К.) батареи в направлении Чувашского полуострова; ружейного огня слышно не было. В районе Каранджанай мы подошли к последнему перевалу перед скатом к Чувашскому полуострову. Мы остановились. Наша и 4-я батареи стали на позицию по разным сторонам дороги; 2-й и 3-й батальоны 2-го полка начали рассыпаться в цепь и переваливать через бугор; второй прямо и третий в обход направо; батареи стояли саженях в 40 от перевала и сразу же открыли интенсивный огонь из орудий. Начавшаяся было ружейная стрельба почти прекратилась; по силе нашего огня (мы все почти с места начали «беглый огонь») можно было судить, что цели перед нами серьезные.
Несколько усложняло нашу стрельбу то обстоятельство, что один взвод (1-й) стрелял из французских пушек, 2-й взвод из английских, 4-я батарея крыла из русских, так что одновременно раздавалось три команды. После первых же очередей прицел начал увеличиваться и вообще создавалось впечатление, что наш огонь внес основательное расстройство в ряды красных. Генерал Туркул, появившийся перед этим, проехал вперед за гребень. В самый разгар нашего огня, когда мы стреляли на прицеле 24—28 английских (так в документе. — Н.К.) и когда противник, находившийся на льду Сиваша не мог найти себе абсолютно никакого укрытия и мог бы быть преследуем снарядами еще на расстоянии 4—5 верст своего отхода, раздался крик спереди: «Артиллерия вперед!» Подобного рода крики нам, в особенности за крымский период войны, хорошо были знакомы и повторялись в тех случаях, когда либо пехота оказывалась неожиданно в большой опасности (атака конницы, появление автоброневиков), либо артиллерия не замечала со своей позиции заманчивых и начинавших исчезать целей.