Некоторым частям, оставшимся на берегу, было предложено отправиться походным порядком в Керчь, где якобы стояли свободные суда. Но времени было мало, а пройти предстояло около ста километров. Пугала неясность обстановки. Неизвестно было, — продержится ли Керчь к этому времени и хватит ли судов в ее порту. Непогрузившиеся части вернулись в город, некоторые прежде, чем рассеяться занялись погромами и грабежами, другие подняли красные флаги и вошли в подчинение местному большевистскому комитету. Как и в Севастополе были случаи, когда не пожелавшие сдаться красным стрелялись прямо на пристани.
Сложно происходила и эвакуация Керчи. Туда отступал Донской корпус под командованием генерала Калинина. Сложность здесь заключалась в том, что донцам нужно было двигаться, минуя Карасубазар и Феодосию, а другая часть корпуса отступала по линии Джанкой — Керчь. Отход происходил без давления со стороны красных, которые были озадачены столь быстрым отступлением противника и опасались какой-нибудь ловушки. К тому же конные части красных были сильно измотаны и берегли лошадей, тогда как белые, зная, что их все равно придется бросать, этим были не сильно озабочены и стремились как можно скорее добраться до места погрузки. Дойдя до Сарабуз, Калинин повернул корпус на Керчь. Он предполагал, что в случае сильного нажима красных он сможет частью сил задержать их на Ак-Манайских высотах. Поэтому он приказал сосредоточиться там своей отходящей самостоятельно 3-й дивизии и ожидать подхода всего корпуса. Красные в это время наступали по двум направлениям, на Симферополь, со стороны Юшуни и со стороны Джанкоя, другая колонна их двигалась на Ак-Манайские позиции.
Пройдя Карасубазар и переночевав в 25 верстах от Симферополя, донцы, ведя арьергардные бои с «зелеными», вышли на шоссе и отправились на Феодосию. Двигались быстро, делая по сто верст в сутки, и, когда пришли в город, нашли его охваченным стихией анархии. В городе уже пытался распоряжаться большевистский Военно-революционный комитет. Эвакуация кубанцев к этому времени уже закончилась и многие, не сумевшие погрузиться на корабли, последовали за донцами дальше на Керчь. Разгромив Военно-революционный комитет Феодосии, состоявший из 14 местных коммунистов, казаки двинулись дальше. 1/14 ноября донцы и присоединившиеся к ним кубанцы подошли к Ак-Манаю. Там их ожидали казаки 3-й дивизии, на подходе были и большевистские части. Калинин рассчитал, что если ввяжется в бой с красными, то на погрузку опоздает, к тому же были получены сведения, что в районе севернее Керчи высадился красный десант. Корпус еще более увеличил темп отхода и 3/16 ноября прибыл в Керчь.
В этом городе тоже шел погром. Как и в Феодосии, в Керчи тоже образовался Военно-революционный комитет, местные большевики захватили крепость и уже организовали в ее гарнизоне выборы коменданта. По словам генерала Калинина он, как и в Феодосии, ликвидировал власть большевиков, прекратил погром в городе и занял плацдарм для погрузки на корабли. Казаков и беженцев обнадежили сообщением, что на подходе суда, которые грузились зерном в Геническе, и те, которые поддерживали с моря боевые действия войск. Но надежды эти не оправдались. Неожиданно резко ухудшилась погода. В залив стало нагонять большое количество льда из Азовского моря, и этот лед заставлял суда дрейфовать, часть из них вскоре села на мель{299}.
Эвакуируемые, а их уже насчитывалось свыше 20 тысяч, могли рассчитывать теперь только на три транспорта: «Мечта», «Поти» и «Самара». Но на них почти отсутствовали уголь и вода. Правда, накануне, 10 ноября, их доставили пароход «Феникс» и шхуна «Алкивиадис», но в ограниченном количестве. От военного ведомства погрузкой руководил капитан 1-го ранга В.Н. Потемкин. Ему вместе с генералами Калининым и Абрамовым удалось навести порядок в порту и погрузить более 25 000 человек. Но войска продолжали прибывать, и на пристани скопилось еще свыше пяти тысяч.
Наконец в Керчь прибыли дополнительно направленные туда суда — ледокол «Гайдамак», пароход «Россия» — и сняли с пристани остальных людей. Патрули и юнкера поднялись на корабли ночью 16 ноября. Брали всех, кто мог хоть как-то протиснуться в трюм или на палубу, в надежде, что в проливе им удастся пересесть на линейный корабль «Ростислав», бывший в Азовском море. Но, как оказалось, вывести его оттуда не удалось, он прочно сел на мель. С огромным перегрузом все крупные и мелкие суда вышли из Керчи на исходе 16 ноября, когда корабли из других портов были уже на подходе к Босфору{300}.
О том, как проходила эвакуация войск и беженцев из портов Евпатория и Ялта, говорится в исследованиях Института истории МО РФ «Русская военная эмиграция 20-Х-40-Х годов». Из их материалов следует, что в Евпатории эвакуацией руководил адмирал А.М. Клыков. Его задача усложнялась тем, что в районе порта на море разыгралась непогода, и из-за этого, а также мелководья многие суда не могли подойти к пристани и стояли в открытом море. Было принято решение доставлять к ним людей катерами и фелюгами. Вскоре вспомогательный крейсер «Буг» сел на мель, с которой его так и не удалось снять. Крейсер пришлось бросить, предварительно сняв с него команду, радиотелеграф и орудийные замки.
Здесь тоже остро ощущалась нехватка судов, воды и угля. Не подошли обещанные баржа «Хриси», канонерская лодка № 412, а вскоре поступила команда отправлять в Севастополь пароход «Полония». И все же эвакуация в Евпатории прошла сравнительно спокойно. Выручили подошедшие буксиры «Скиф» и «Язон». Они взяли на себя команды с брошенного «Буга» и затопленных блиндеров. В те дни Евпаторию покинуло около 8 000 человек{301}.
В эти же дни полным ходом шла и эвакуация из Ялты. Здесь предполагалось разместить на судах около десяти тысяч человек, в основном части корпуса генерала И.Г. Барбовича. Старшим морским начальником на погрузке был комендант — контр-адмирал П.П. Левицкий. 12 ноября погрузка интендантских грузов была прекращена, и корабли стали принимать раненых и население. Конный корпус генерала И.Г. Барбовича с фронта уходил последним, и потому его передовые части стали прибывать в Ялту только 13 ноября, когда большая часть судов была уже загружена, а на пристани еще оставалось около пяти тысяч человек: кадеты, конвой, гарнизонные части и учреждения. В резерве оставался всего один корабль. Докладывавший об этом командующий 2-й армией генерал Д.П. Драценко просил штаб флота и Врангеля перенацелить корпус Барбовича на погрузку в Севастополе. Ему дали ответ — общего плана эвакуации не менять — и пообещали прислать дополнительные суда. 14 ноября подошли пароходы «Ермак» и «Русь», американский пароход «Фараби» и другие, более мелкие суда. Когда погрузка уже заканчивалась, вдруг выяснилось, что еще не вернулись три заставы, высланные за город. Только после их возвращения корабли вышли в море{302}.
Однако командующий флотом адмирал Кедров, опасаясь, что в Ялте на пристани могли остаться неуспевшие эвакуироваться, обратился по радио к французскому адмиралу Дюменилю, находившемуся на крейсере «Вальдек Руссо», с просьбой зайти в Ялту и взять оставшихся там людей. 15 ноября в 15.25 французский адмирал по радио сообщил командующему флотом, что снял с мола в Ялте одного матроса и двух солдат, больше там никого не было. Всего из Ялты было эвакуировано около 14 000 человек{303}.
По приказу Врангеля на всех кораблях, двигавшихся к Константинополю, были подняты французские флаги, а на корме русские, Андреевские. 13 ноября, до прибытия судов в Турцию, Врангель телеграммой на имя русского посла в Константинополе Нератова сообщил, что завершил эвакуацию своей армии и поручает корабли и следующих на них людей правительству Франции. В море 13 ноября Верховным комиссаром Франции Мартелем, адмиралом Дюменилем и генералом Врангелем была подписана конвенция. В соответствии с ней Врангель передавал «свою армию, флот и своих сторонников под покровительство Франции». В качестве платы французам были предложены доходы от продажи военного и гражданского флота{304}.
Франция до последних дней твердо и последовательно выполняла свои обязательства перед армией и правительством Врангеля, как перед законным правительством любой другой страны. Еще и 7-го ноября, когда уже вовсю шла подготовка войск Врангеля к уходу из Крыма, министр иностранных дел Франции направил письмо своему военно-морскому министру с сообщением — какого характера помощь должна оказываться Врангелю. «Помощь, которую французский флот попытается оказать генералу Врангелю, должна соответствовать принципам, которыми руководствуется французское правительство в отношениях со всеми законными правительствами, установившимися де-факто, которые подчеркивают борьбу против русского советского режима. В этом порядке идей мы поставляем генералу Врангелю оружие, боеприпасы и военное имущество. Равным образом французский флот может облегчить морские сообщения и даже в случае необходимости проводить боевые операции оборонительного характера»{305}.
Последние корабли из портов Крыма ушли 17 ноября 1920 г. До этого Врангель побывал во всех основных пунктах погрузки войск, непосредственно участвовал в организации их эвакуации, потом обходил на катере корабли, вышедшие на рейд, благодарил солдат и офицеров за службу, снова предупреждал о лишениях, которые их ожидают на чужбине. Всего, по данным штаба армии Врангеля, из Крыма убыло 126 судов. На них было вывезено 145 693 человека, не считая судовых команд. В том числе около 50 тысяч чинов армии, свыше шести тысяч раненых, остальные — служащие различных учреждений и гражданские лица, и среди них около 7 000 женщин и детей