К поискам присоединились военные — группа капитана А. А. Чернышёва, группа оперативных работников с розыскными собаками старшего лейтенанта Моисеева, курсанты школы сержантов СевУралЛага под командованием старшего лейтенанта Потапова и группа сапёров с миноискателями под командованием подполковника Шестопалова. Участие в поисках военных потом стало основой для многочисленных конспирологических теорий. Но для тех, кто жил в то время, ничего странного или подозрительного в этом не было: никакого МЧС тогда не существовало и поисками занимались «специально обученные люди». А кто был специально обучен и беспрекословно подчинялся приказам? То-то и оно.
Руководителем поисков на данном этапе был назначен мастер спорта СССР по туризму Евгений Масленников, начальником штаба (ну как без начальника штаба? Никак нельзя!) стал преподаватель спецкафедры УПИ (ЛД 307) полковник Георгий Ортюков.
К поискам привлекли охотников-манси, заплатив им немалые деньги — по 500 рублей в день. Помните среднемесячную зарплату в те годы? 777 рублей. В месяц. Были вызваны радисты-геологи.
26 февраля Борис Слобцов и Михаил Шаравин вышли к палатке группы, которую обнаружили на склоне горы Холатчахль.
ПРОТОКОЛ
места обнаружения стоянки группы туристов тов. Дятлова Игоря (ЛД 2)
…
Место ночлега находится на Северо-Восточном склоне высоты 1079 в истоках реки Ауспии. Место ночлега находится в 300 м. от вершины горы 1079 под уклоном горы 30°. Место ночлега представляет из себя площадку, выровненную от снега, на дне которой уложены 8 пар лыж. Палатка растянута на лыжных палках, закреплена веревками, на дне палатки разосланы 9 рюкзаков с разными личными вещами участников группы, посланы сверху телогрейки, штурмовки, в головах 9 пар ботинок, обнаружены также брюки мужские, также валенки три пары, также обнаружены теплые меховые куртки, носки, шапка, лыжные шапочки, посуда, ведра, печка, топоры, пила, одеяла, продукты: сухари в двух мешках, сгущенное молоко, сахар, концентраты, записные книжки, план маршрута и множество других мелких вещей и документов и фотоаппарат и принадлежности к фотоаппарату.
В протоколе, составленном 28 февраля, через три дня после обнаружения, не указано, что ребят никто не проинструктировал, они просто не знали, как себя вести на месте происшествия и что делать с обнаруженными артефактами. Поэтому 20-летние студенты Слобцов и Шаравин схватили лежавший рядом с палаткой ледоруб и разрубили брезент, чтобы залезть внутрь.
ШАРАВИН:
Мы были в каком-то шоке. Основной вопрос был тогда, действительно, такой: можем мы их живыми найти или нет. Судя по следам, было понятно, что они босиком ушли вниз по склону. Исходя из этого не сложно было предположить, что с ними произошло что-то серьезное и мы их уже вряд ли живыми найдем. Но надежда у нас, молодых ребят, оптимистов по своей натуре, еще была. Мы тогда, кстати, 26-го вечером распили флягу спирта, которую взяли из палатки Дятлова. И пили за здравие, за надежду найти ребят. Только наш проводник, местный охотник Иван Пашин, сказал, что пора пить не за здравие, а за упокой.
СЛОБЦОВ (ЛД 299):
Был воткнут ледоруб, на палатке на снегу лежал фонарь карманный, китайский, который, как установили впоследствии, принадлежал Дятлову. Не понятно было то, что под фонарем был снег примерно 5-10 см толщиной, над фонариком снега не было, по бокам был немного присыпан снегом. Фонарик взял я первым и обнаружил, что он не был включен. Когда включил я, то зажегся свет
Короче, своими действиями ребята — из самых лучших побуждений! Так часто бывает — похоронили возможность тщательно исследовать палатку на месте происшествия, собрать артефакты, описать все, как положено криминалистам, а не «другие мелкие вещи», в общем, по большому счету, палатка больше фактологического интереса не представляла.
Прошло почти четыре недели (если считать, что трагедия произошла в ночь с первого на второе февраля). На следующий после обнаружения палатки день, 27 февраля, под кедром в полутора километрах от палатки были обнаружены трупы Кривонищенко и Дорошенко (принятого первоначально за Золотарева). В 300 метрах вверх по склону был найден труп Дятлова, а еще в 300 метрах вверх по склону — тело Колмогоровой. Через неделю, 5 марта, розыскная собака обнаружила под слоем снега труп Рустема Слободина.
Партийное руководство поняло, что дело пахнет керосином. Пять трупов и еще четверо пропавших без вести — это ЧП. А что надо делать, когда наступает критическая ситуация? Надо срочно становиться во главе всего, что можно, чтобы потом отчитаться и заявить, что «под нашим чутким и неусыпным руководством была проделана большая работа». Всю вину в случае чего свалить на исполнителей. Хорошо известный партийный способ. Так что 28 февраля была создана чрезвычайная комиссия Свердловского обкома КПСС во главе с заместителем председателя облисполкома В. А. Павловым и заведующим отделом обкома КПСС Ф. Т. Ермашом (впоследствии известным киношным начальником — председателем Госкино СССР). В начале марта комиссия прибыла в Ивдель, чтобы официально возглавить поиски (а то до этого некому руководить было — см. список начальства).
Дополнительным стимулом стал проходивший в эти дни в Свердловске мировой чемпионат по конькобежному спорту. Не приведи Господь, иностранцы и их щелкоперы что-то пронюхают — потом греха не оберешься. Лучше в Ивдель и лично проследить. За чем? За всем.
Потом эту свистопляску высокого руководства сторонники теорий заговора воспримут как доказательство особого внимания, мол, неспроста столь высокое начальство ломанулось в Ивдель, что-то тут пытались то ли скрыть, то ли открыть. Задницу прикрыть они пытались, а не тайну. Отвечать никому неохота.
Прикрыть это самое место пытались еще и особо цинично: уговаривали родителей погибших туристов похоронить их детей в Ивделе, в 590 км от Свердловска, чтобы не таскались они на могилы, не будоражили народ, а так, глядишь, все и забудется. Но, слава богу, родители встали стеной. 9 марта прошли первые массовые похороны: на Михайловском кладбище Свердловска похоронили Колмогорову и Дорошенко, а Кривонищенко — на Ивановском кладбище. Зина и Юра в последний раз оказались рядом. 10 марта на Михайловском кладбище похоронили Дятлова и Слободина.
Довольно кощунственно в этой связи выглядит эпизод, который приводит О. Архипов:
Юрий Ефимович рассказал мне, что с ним вскоре после трагедии лично изъявил желание встретиться сам Кириленко, первый секретарь Обкома партии, который был в курсе происходящего. Юдина сняли с лекций, и он отправился в Обком партии вместе с Тиуновым, который заметно нервничал. Кириленко вышел из своего просторного кабинета, подошел к Юдину и обнял его.
Трогательное объятие одного из самых одиозных, ортодоксальных и, одновременно, бесцветных членов Политбюро? Ох, слабо верится в такую сентиментальность! А. П. Кириленко был первым секретарем Свердловского обкома с 1955 по 1962 год. А до этого успел побывать главой партийных организаций в Николаеве и Днепропетровске, так что связь его с Уралом исключительно карьерная. В 1962 г. был участником подавления выступления рабочих в Новочеркасске.
Интересно, что провоевав в должности члена Военного совета 18 армии восемь месяцев, Кириленко не получил ни одной награды. За этот же период заместитель начальника политуправления Южного фронта бригадный комиссар Л. И. Брежнев получил орден Красного Знамени.
В начале 70-х годов Кириленко входил в руководящую четвёрку секретариата и политбюро: Брежнев, Подгорный, Суслов и Кириленко, который курировал весь военно-промышленный комплекс СССР.
По мнению коллег, он
«был неустойчивый человек, очень мнительный, далеко не лишён подхалимства», «очень неприятное впечатление на всех… весьма образованных и опытных людей, производило его косноязычие, с возрастом усугублявшееся». «Его высокомерно назидательный тон бил по нервам, а косноязычие приводило к тому, что разговор с ним превращался в сплошную муку, никак нельзя было понять, что он хочет сказать»
(Википедия)
И вот этот высокомерный партийный функционер, так, понимаешь, расчувствовался, что встал и обнял какого-то там студента? И что, это сам Юдин рассказывал? Не верю. Вот ни секунды не верю в эту сказочку. Это просто лишний раз демонстрирует, какими слащавыми «подробностями» пытаются приукрасить трагическую историю, создавая легенду вместо поиска истины.
Поиски туристов длились до начала мая, когда в ручье обнаружили четверых дятловцев, примерно в 50–70 м от кедра, где были найдены Кривонищенко и Дорошенко:
(ЛД 386)
4 мая 1959 г. в 75 метрах от костра, по направлению к долине четвертого притока Лозьвы, т. е. перпендикулярно к пути движения туристов от палатки, под слоем снега в 4–4,5 метрах, обнаружены трупы Дубининой, Золотарева, Тибо-Бриньоль и Колеватова. На трупах, а так же и нескольких метрах от них обнаружена одежда Кривонищенко и Дорошенко — брюки, свитры. Вся одежда имеет следы ровных разрезов, т. к. снималась уже с трупов Дорошенко и Кривонищенко.
Погибшие Тибо-Бриньоль и Золотарев обнаружены хорошо одетыми, хуже одета Дубинина — ее куртка из искусственного меха и шапочка оказались на Золотареве, разутая нога Дубининой завернута в шерстяные брюки Кривонищенко. Около трупов обнаружен нож Кривонищенко, которым срезались у костра молодые пихты. На руке Тибо обнаружены двое часов — одни из них показывают 8 часов 14 минут, вторые — 8 часов 39 минут.
Травмы ребят были чудовищными — сломанные ребра, пробитые черепа, отсутствие глаз у Золотарева и Дубининой, отсутствие языка у Люды. 12 мая 1959 года Колеватов, Тибо-Бриньоль и Дубинина (в свой день рождения) были похоронены на Михайловском кладбище, Золотарев — на Ивановском, рядом с Кривонищенко.
28 мая 1959 года уголовное дело было прекращено за отсутствием состава преступления. Причина трагедии была определена удивительным образом: