Широко тиражируемые слова, якобы сказанные Сталиным в ответ на предложение немцев обменять «сына Сталина» на взятого в плен фельдмаршала Паулюса: «Я солдата на фельдмаршала не меняю», – выдумал А. Чаковский, и при всей их патриотичности эти слова тоже из области кухонной лирики.
Хотя что-то похожее обязано было быть на самом деле. И в фильме Колесник дает тому доказательства, пусть и немного. Полагаю, это была последняя попытка немцев использовать это подставное лицо для целей боевой пропаганды. Конечно, немцы фальшивого «сына Сталина» на самом деле не обменяли бы ни на кого, поскольку это был не Яков. И их цель была попроще – спровоцировать Сталина на переговоры об этом обмене сына, а потом об этом сообщить всему миру, но главное, советским солдатам на фронте. Е.Я. Джугашвили в своем интервью в этом фильме совершенно точно объяснил мотивы Сталина: « Обмен незамедлительно вызвал бы негативную реакцию как в тылу, так и на фронте, подорвав тем самым обороноспособность страны» .
На самом деле Сталин не мог выдать Гитлеру на расправу ни Паулюса, ни кого-либо из немецких генералов. Как бы немецкие генералы после этого сдавались нам в плен?
Адъютант Паулюса, полковник Адамс, рассказал такой случай. В июне 1942 года штаб 6-й немецкой армии готовил приказ о наступлении на Сталинград, на совещании в 40-м немецком танковом корпусе был представитель оперативного отдела штаба армии, и он, возвращаясь в штаб армии на самолете связи «Физилер-шторх», сократил себе расстояние и попробовал перелететь над территорией, занятой советскими войсками. Такой соблазн всегда случается, если штаб соединения находится близко к линии фронта или фронт еще не стабилизировался и находится в движении. Адамс сообщает:
«Разведывательные группы пехоты нашли самолет километрах в четырех от нашей передовой. Очевидно, он совершил вынужденную посадку, потому что при обстреле у него был пробит бензобак. Трупы майора Рейхеля и летчика были подобраны там же. А приказы и карты исчезли бесследно. Их захватили русские. Это грозило роковыми последствиями еще и потому, что в приказах имелись сведения о предстоящих операциях соседей слева – 2-й армии и 4-й танковой армии.
В это дело вмешался Гитлер. Командир корпуса генерал танковых войск Штумме, начальник его штаба полковник Франц и командир 23-й танковой дивизии генерал-лейтенант фон Бойнебург были отстранены от должности и преданы военному суду. За них немедленно же заступились генерал Паулюс и генерал-фельдмаршал фон Бок, так как все трое не являлись прямыми виновниками происшедшего. Никакого впечатления это не произвело ни на Гитлера, ни на Геринга, т.е. на председателей военного суда. Штумме был приговорен к 5 годам, а Франц – к 3 годам заключения в крепости, только фон Бойнебург избежал кары».
А уж за сдачу в плен немцы Паулюса расстреляли бы без колебаний, поскольку они генералов и за меньшее расстреливали, скажем, за принятие на вооружение некачественного взрывателя для торпед, или отход, несмотря на приказ «держаться», или за оставление врагу артиллерии.
Вся шумиха с обменом была последней попыткой немцев получить от фальшивого «сына Сталина» еще немного пропагандистской пользы, и когда авантюра с обменом «сына Сталина» не выгорела, то немцы в апреле 1943 года его пристрелили не только за ненадобностью, но и потому, что он становился опасен. Мог при слухах о наших победах запаниковать (ведь по натуре это был предатель – трус) и «расколоться» товарищам по бараку и лагерю, выдав всю эту пропагандистскую авантюру.
В плену
Нахождение фальшивого «сына Сталина» в плену – дело десятое. Если Яков Джугашвили погиб на поле боя, то какая разница, что там немцы делали со своим агентом, играющим роль «сына Сталина»? Тем не менее сказать об этом надо, и я начну с этого.
Вот выдержки из книги А. Витковского «Военные тайны Лубянки». Автор книги, полковник запаса ФСБ, на основе документов из архивов ФСБ рассказывает о тайнах и секретах отечественных спецслужб, в том числе о последних днях сына И.В. Сталина Якова Джугашвили и о подробностях его гибели.
«В концлагерь Яков был доставлен из V отдела имперской безопасности Германии доктором Шульце. Часто из Берлина приезжал навещать военнопленного другой гестаповец – криминальный комиссар имперской безопасности Штрук. Допросов не велось, выяснялись лишь претензии к лагерному начальству.
О том, что судьбой Якова Джугашвили был заинтересован лично Гиммлер, было известно многим. Видимо, он хотел использовать сына Сталина в случае сепаратных договоров с СССР или для обмена захваченных в русский плен видных нацистов и военачальников. И все же какова была истинная цель проходивших в зоне «А» встреч? Что задумал шеф гестапо Генрих Гиммлер?
К моменту этапирования Джугашвили два блока зоны «А» стояли пустыми. Якова поселили в третий, где уже находились четверо военнопленных из английской армии – Томас Кучинн (или Кушин) – родственник премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Чуть позднее соседнюю с Джугашвили камеру занял В. Кокорин, представившийся племянником Молотова.
По распоряжению начальника лагеря англичанам вменялось в обязанность ежедневно мыть комнаты пленных «союзников» и чистить туалет. Такое неравноправие искусственно насаждалось для того, чтобы спровоцировать конфликт между высокопоставленными пленниками разных стран, задокументировать его и результаты скандала вынести на мировую политическую арену, чтобы добавить масла в огонь и без того непростых отношений между главами государств антигитлеровской коалиции. Фашистские провокации временами достигали своих целей. Со стороны англичан стали звучать угрозы расправиться с русскими.
Из протокола допроса свидетеля Привалова П.Ф. 26.05.1945 г.
«Немецкий военнослужащий Отто Мюллер рассказал, что в целях провокации конфликта между СССР и Англией немцы решили убить Джугашвили и Кокорина. Пленным английским солдатам было дано задание начать драку, во время которой уничтожить обоих русских. По данному факту геббельсовская пропаганда поднимет шумиху, обвиняя племянника Черчилля, и добьется разрыва отношений между СССР и Англией».
Вероятно, перед угрозой открытия второго фронта эта затея фашистов не выглядела совсем абсурдной. Из показаний Кокорина, другого солагерника Джугашвили, ясно, что Яков принимает решение ценой собственной жизни не допустить конфликта между пленными союзниками и не давать лишний повод для разногласий в большой антигитлеровской политике. К этому он склоняет и племянника Молотова: «Лучше броситься на проволочную ограду, чем быть убитым англичанами». И вот вечером 16 апреля 1943 года Кокорин вдруг услышал окрик часового, а затем винтовочный выстрел.
Несколько иначе объясняет гибель Якова комбриг Бессонов, также знакомый с сыном Сталина по плену. После войны на допросе у Абакумова он показал, что в июне 1943 года, находясь в плену, встретился с Томасом Кучинном. Англичанин рассказал, что как-то вечером в апреле он услышал выстрелы и увидел немцев, которые сняли с проволочного ограждения труп, завернули в одеяло и унесли в караульное помещение.
Позднее начальник караула рассказал Кучинну, что был убит сын Сталина. По неизвестной причине он в нижнем белье выскочил из окна своей комнаты на улицу и бросился на проволоку. Думая, что пленник пытается сбежать, часовой застрелил его. Также Кучинну было известно, что племянник Молотова – Кокорин – постоянно ссорился с Джугашвили и даже сообщал о поведении своего лагерного соседа немцам.
Иная версия известна Бессонову со слов Фишера – ефрейтора из охраны Заксенхаузена. Поздно вечером, когда Яков уже был в постели, к нему с ножами в руках ворвались англичане. Он выпрыгнул в окно и с криками: «Унтер-офицер! Унтер-офицер!» приблизился к забору. Стоящий метрах в шестидесяти часовой первым выстрелом ранил пленника в ногу, а вторым убил наповал, прострелив ему голову.
О происшествии комендант лагеря срочно сообщил в Главное управление имперской безопасности. Для производства экспертизы в Заксенхаузен приехали Шульц и два судмедэксперта. В своем докладе на имя Гиммлера они констатировали смерть Я. Джугашвили не от пулевого ранения, а от тока высокого напряжения. По их заключению, выстрел часового прозвучал уже после того, как военнопленный схватился за проволоку. На основании этих данных сделан вывод: Яков Джугашвили покончил жизнь самоубийством. Его труп был подвергнут кремации, а урна с прахом увезена в Берлин, где ее следы окончательно затерялись. Лагерное дело с актом о смерти военнопленного хранилось в сейфе коменданта, но при эвакуации было уничтожено вместе с другими документами.
В ходе работы по выяснению обстоятельств смерти Я. Джугашвили сотрудниками органов госбезопасности также было доказано, что В. Кокорин, выдававший себя за племянника В.М. Молотова, на самом деле таковым не является. Более того, находясь в конце 1943 года в Ораниенбургской тюрьме, он был завербован германской разведкой. Однако немецкий агент категорически отказался от своей причастности к смерти сына Сталина. И все же за совершенные преступления его приговорили к высшей мере наказания. Расстреляли и немецкого агента Н. Соколова. На 25 лет был осужден Вальтер Ройшле.
Конечно, материалы расследования обстоятельств пленения и смерти старшего сына не могли не докладываться Сталину. Но в деле об этом нет ни одной пометки. Да и был ли смысл «великому кормчему» знакомиться с этим томом. Ведь все полученные сведения докладывались ему еще до того, как подшивались в дело. А кроме того, сын вождя не мог смалодушничать, поэтому «на допросах вел себя исключительно твердо, мужественно переносил все тяготы и лишения, достойно отвечал обидчикам». Знал это и сам Верховный, и все те, кто вел расследование. По воспоминаниям Г.К. Жукова, однажды во время прогулки Сталин задумчиво сказал: «Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его фашисты…» И, помолчав немного, добавил: «Нет, Яков п