Мемориалы согласно разработанным научным концепциям репрезентируют преступления в отношении военнопленных, ставя в фокус шталаг как часть преступной системы истребления людей, приводят различия в отношении различных групп военнопленных, разделяя обращение с советскими военнопленными и европейскими, приводят доказательства использования военнопленных в качестве дешевой рабской силы. Продолжается работа по идентификации жертв, выяснению точной численности убитых и их биографических данных; развивается просветительская работа, несмотря на финансовые сложности мемориалов. Мемориальные комплексы на месте шталагов являются центрами «изучения, чтобы помнить» преступлений против человечности. Мемориалы нужны, поскольку важен процесс воспоминания как акт против забвения, чтобы будущие поколения смогли увидеть, на что способны люди во имя идеологии и как быстро общество готово оставить основные этические принципы [1346].
Память о военнопленных и остарбайтерах в мемориальном пространстве Ростова-на-Дону: формы и практики
Екатерина Александровна Захарина,
магистрант 2-го года обучения Института истории и международных отношений Южного федерального университета
Аннотация. Военнопленные и остарбайтеры – две группы жертв национал-социализма, память о которых длительный период оставалась на периферии общественного сознания. В СССР после войны эти люди в своем большинстве были вынуждены хранить молчание, поскольку это могло отрицательно сказываться на карьере, на судьбе детей. В своей статье на примере Ростова-на-Дону я постараюсь рассмотреть, как формировалось мемориальное пространство, посвященное военнопленным и остарбайтерам.
Ключевые слова: военнопленные, остарбайтеры, Memory studies, Великая Отечественная война, жертвы национал-социализма, мемориал, память.
Ростов-на-Дону во время Великой Отечественной войны пережил две оккупации: с 21 по 29 ноября 1941 г. и с 24 июля 1942 г. по 14 февраля 1943 г. Во время второй из них на работы в Германию были угнаны тысячи жителей, ставших остарбайтерами. На территории города действовали лагеря для советских военнопленных, где они содержались в ужасных условиях. Память об этих трагических событиях не исчезла навсегда. В своей работе я постараюсь рассмотреть, как формировались образы военнопленных и остарбайтеров в мемориальном пространстве Ростова-на-Дону в советское и постсоветское время. Основное внимание будет обращено на различные способы институционализации памяти: создание мемориалов, выставок, образование специальных общественных объединений.
После освобождения города комиссия при Ростовском облисполкоме по учету ущерба и злодеяний, причиненных немецко-фашистскими оккупантами учреждениям, предприятиям и гражданам Ростова-на-Дону, посчитала количество жертв. После войны самые массовые места гибели людей были обозначены памятными знаками. Два таких места, где погибло большое количество военнопленных, находились на территории Ростовского артиллерийского училища (далее – РАУ), где национал-социалистами был устроен Гросс-лазарет № 192, а также в сборно-пересыльном лагере на территории артиллерийского парка и конюшен РАУ между улицами Волоколамской и Тоннельной.
В Гросс-лазарете № 192 по факту не лечили, а просто оставляли умирать раненых советских военнопленных из других лагерей[1347]. Свидетели описывали жуткие условия содержания: медицинская помощь не оказывалась, никакие медикаменты, кроме марганца, не выдавались, а умерших не выносили из палат иногда по 7—10 дней[1348]. В первые дни после освобождения города специальная комиссия насчитала более 3 тыс. трупов. 1 мая 1945 г. силами партийной организации завода № 168 был воздвигнут памятник с надписью: «Здесь похоронено свыше 4 тысяч красноармейцев и офицеров Красной Армии, замученных и расстрелянных немецко-фашистскими извергами» [1349]. Через несколько лет после войны учебное заведение было вновь восстановлено на той же территории. Неприметная пирамидка была заменена большим стандартным памятником в виде статуй двух солдат, один из них преклонял колено. Около братской могилы происходили церемонии принятия присяги курсантами училища. В самом училище существовал музей, в котором можно было узнать об истории Гросс-лазарета № 192. В частности, среди экспонатов была бричка, на которой военнопленные возили себе воду из Дона. Над мемориалом шефствовали ученики школы № 25, они посещали его в памятные дни[1350]. Этот памятник был уничтожен в 1970-х гг. при постройке учебной пусковой шахты. Часть останков перенесли на Братское кладбище, никаких записей о перезахоронении сделано не было. На сегодняшний день могила утеряна[1351]. По утверждениям ростовских активистов, которые боролись за открытие памятника, перенесены были не все останки, а только те, что поместились в четыре урны, в которых производилось перезахоронение[1352].
Сборно-пересыльный лагерь, который был размещен на территории артиллерийского парка и конюшен РАУ, стал местом, где содержались тысячи советских военнопленных: «В августе 1942 г. туда поступало особенно много людей <…> Он пополнялся за счет отступавших и рассеянных по территории Кубани и Дона частей наших армий. Камеры вскоре переполнились. Присесть было негде. Питание первое время вообще не поставлялось. Водопроводная система была разрушена – остались заключенные и без воды. <…> Сначала хоронили десятками, могилы рыли одну рядом с другой. Потом стали хоронить в могилах траншейного типа. Сначала мертвых носили на руках почти непрерывной цепочкой, затем стали вывозить круглосуточно, подводами, загружая их трупами поперек»[1353]. После войны на территории лагеря был установлен обелиск, в 1958 г. он был заменен на 4,5-метровый памятник в виде скорбящей женщины с венком в руках. Согласно учетной карточке, на территории бывшего лагеря погребено более 4 тыс. военнопленных, само захоронение занимает площадь около 80 кв. метров. 7 мая 1959 г. была установлена мемориальная доска из мрамора с надписью: «Вечная слава героям, погибшим в годы Великой Отечественной войны за свободу и независимость нашей родины» [1354].
После войны в Ростов-на-Дону вернулся Александр Аронович Печерский – бывший советский военнопленный, еврей, сумевший поднять восстание в лагере смерти Собибор. Его имя занимает видное место среди небольшого числа мест памяти, посвященных военнопленным в Ростове. В 1945 г. в Ростове-на-Дону были изданы его воспоминания о восстании тиражом в 5 тыс. экземпляров[1355], а в 1947 г. вышел их перевод на идише тиражом уже в 12 тыс. экземпляров[1356]. Нужно отметить, что позже будут опубликованы разные версии воспоминаний Александра Ароновича[1357]. Сохранилась запись интервью с А. А. Печерским, включенная в документальный фильм Александра Марутяна «Арифметика свободы»[1358]. При жизни в Ростове-на-Дону он не получил должного внимания, хотя постепенно его подвиг начал привлекать к себе внимание писателей и кинорежиссеров на общесоюзном уровне. О восстании в Собиборе в СССР написали книги: Валентин Томин «Возвращение нежелательно» в 1964 г.[1359] и Михаил Лев «Длинные тени» в 1988 г.[1360]. За рубежом в 1982 г. была издана книга американского писателя Ричарда Рашке «Побег из Собибора»[1361], а спустя пять лет по мотивам был снят одноименный телефильм, на премьеру которого Александр Аронович попасть не смог.
Еще в советское время в Ростове-на-Дону именно А. А. Печерский стал привлекать внимание к историям узников бывших концентрационных лагерей. Как верно отмечал Л. С. Симкин, фактически вся его послевоенная жизнь стала борьбой за сохранение памяти о подвиге узников Собибора [1362]. Уже в начале 1960-х гг. вокруг А. А. Печерского формируется группа бывших узников: многочисленные переписки и редкие личные встречи становятся основой для сохранения памяти об этом событии. Сам лидер восстания активно выступает с лекциями, становится свидетелем в процессах над коллаборационистами[1363]. На общесоюзном уровне выходят не только газеты и упомянутые выше книги – история восстания включается и в официальную историю партизанского движения[1364]. Правда, это потребовало сместить акценты на героическую борьбу советских военнопленных, предав забвению тот факт, что Собибор был лагерем смерти именно для евреев. После смещения Н. С. Хрущева происходят идеологические изменения, а потому подвиг Печерского опять оказывается на периферии. Причем ему так и не удалось опубликовать подготовленную в начале 1970-х гг. итоговую версию воспоминаний, выполненную в полном соответствии с «советским каноном»[1365].
Одновременно непосредственно в Ростове-на-Дону начиная с 1960-х гг. бывшие узники нацистских лагерей стали собираться вместе на неформальные встречи. Позже по инициативе Ростовского областного музея краеведения им была выделена комната в здании музея, где они могли их проводить. Федор Федорович Михайличенко стал основателем Ростовской ассоциации бывших узников фашистских концентрационных лагерей (далее – РАБАС). В 14 лет он был угнан на работы в Германию, но за распространение антинацистских листовок отправлен в концлагерь Бухенвальд, где спас от голода 7-летнего мальчика Юрчика, в 1993 г. ставшег