Вот почему я больше всего скучаю и не нахожу нигде в магазинах, так это по свежему творогу. Ну вот правда! Если что и напоминало творожную массу, так это был уже почти сыр: такой же солёный и твёрдый. А сырники? А блинчики с творожной начинкой? Куда катится этот мир…
— Мне всех по два, пожалуйста, — сказала удивлённой женщине, которая тут же метнулась выполнять заказ.
Всех по два не нашлось, как выяснилось, за четыре серебрушки я скупила весь товар за сегодня. Даже, если считать уже порезанные пироги. Но они все пахли настолько обалденно, что, думаю, мне простят надругательство над целостностью.
Та самая деревенька. Что попадалась мне каждый день по пути из леса в город, встретила меня праздничным гомоном. Быстро же собрали стол.
Люди жгли собирались в честь середины осени, когда вся работа полностью закончена, скот зарезан, а народ просто готовится к холодной и снежной зиме.
В самом центре стоял длиннющий стол, заваленный едой и кувшинами с элем. Вокруг жглись костры, задорные девчонки танцевали под аккомпанемент местных умельцев на инструментах вроде гуслей и примитивных барабанов.
Этот праздник проводился каждый год и ежегодно дорога через ворота близ деревеньки закрывались. Видите ли, местным господам и дамам надоедало морщить аристократичные носики, наблюдая за таким диким весельем. Варварством, даже! То ли дело у них там, наверху! Спокойные чайные вечера, ряженные балы за чинными беседами о погоде и о том, кто какой туалет сегодня выгуливает.
Не то, чтобы я бывала там, но общаясь в трактире с теми, кто обслуживает такие мероприятия, наслышана.
— Леди! — Помахал лапищей Грот, тот самый из четвёрки, что помог мне поставить герцога на место, — мы вино подогрели, идите к нам!
Одно дело общаться с людьми в трактире за ужином, слушая местные сплетни, и совсем другое прийти в совсем незнакомый мне мир. Некоторые смотрели на меня искоса, выразительно сравнивая взглядами мой дорогой наряд и их простые платья с шерстяными платками; кто-то просто не замечал мою фигуру, а кто-то с интересом осматривал мнущегося за моей спиной Тыковку.
Он у меня оказался красавец: пепельно-серая шерсть с иссиня-чёрной гривой. Он ещё жеребьёвый подросток, но уже был гораздо выше и грациознее своих сверстников. Крестьяне держали в основном тяжеловозов — низких и выносливых крепышей. Стражники и благородные лорды предпочитали племенных скакунов, выделяющихся своей высотой и изяществом. Но подросток Тыковка уже был ростом со взрослую лошадь, и продолжал потихоньку расти.
Кос как-то бросил мысль, что не так и прост мой конь, как мне кажется. Нечто подобное я замечала и раньше: помимо впечатлительного роста, у него чересчур быстро затягивались раны, и был он действительно умным. Я не сошла с ума, но порой мне казалось, что я читаю на его морде эмоции: он мог смотреть укоризненно, когда я падала с табуретки в попытке снять пыльные бархатные шторы, мог смотреть с издёвкой, когда пропадало моё яблоко, мог даже выглядеть виноватым, когда я очередной раз на кухне замечала маленькую лужицу крови.
Вот последнее меня интересовало больше всего. В какой-то из вечеров я словила себя на мысли, что перестала слышать мышей в стенах. Вот совсем. Но Тыковка точно доброе, травоядное животное с грустными глазами, по крайней мере, по моим наблюдениям. А то, что иногда в ночи его глаза светились красным, так я не ветеринар. Может, у всех лошадей так? У котов, вот, от лучей света глаза отдают зелёным. У лошадей могут отдавать красным.
Но я всё же покосилась на своего малыша, которые грозно возвышался за моей спиной, вспоминая, что даже после исчезновения мышей, всё мясное также продолжило пропадать: от косточек до целых сырых тушек. И каждый раз Тыковка выглядел виноватым.
— Ох, дорогуша, знала бы, куда вы покупаете мои пироги, бесплатно всё б отдала! — Всплеснула руками уже знакомая дама.
Вышло неловко. Я пришла с угощением, которое купила у одной из хозяек праздника. Но когда ко мне подлетели ребята, скованность отступила.
Я уже вовсю болтала с местными жителями, которые пропасти между нами вовсе не чувствовали. Малыши подкармливали Тыковку пирожками, взрослые подливали мне домашнее вино, я хохотала над житейскими историями вместе со всеми.
Меня даже вызвались проводить до начала леса, но дальше всё-таки не зашли. Суеверия не оставили их. Но я уже давно перестала бояться своих владений.
Даже призраки в доме казались какими-то родными.
Уже засыпая в полноценной спальне, освещаемой парой свечей и отапливаемой свежими дровами, я вновь услышала голоса и ругательства, доносившееся с болот.
Пару раз и раньше мне казалось, что я вижу там случайных прохожих, но издалека рассмотреть детали не получалось.
Сейчас же, наспех накинув мужскую куртку, я стремглав спустилась с лестницы в полнейшей темноте, даже ни разу не споткнувшись.
Пробирающий до костей ветер, гуляющий сквозь дверные и оконные проёмы первого этажа, тут же согнал остатки сна.
— Тыковка! Нельзя же ходить так бесшумно!
Малыш уже давно облюбовал себе оранжерею, хоть иногда и ночевал в моей спальне, уютно устроившись на матрасе, который я положила возле своей кровати.
И вот вопрос: у лошадей копыта, копыта цокают, то есть, лошади не бесшумные. Как Тыковка постоянно подкрадывается незаметно?
Мы двинулись в сторону болт: я чуть пригнувшись, а Тыковку и так в темноте не рассмотреть.
— Сюда ступай, дебилина! — Доносились ругательства.
Их было семеро. Один спереди вонзал в болотистую землю перед собой длинную палку, за ним двое несли факелы. В середине ещё двое с натугой тащили огромный сундук, то и дело останавливаясь для отдыха, а замыкала сие шествие ещё одна пара с факелами.
Зачем соваться в болота, чтобы что-то пронести? Только, если «что-то» незаконное. Мероприятие крайне опасное и при свете дня, а в темное уж и подавно.
— Мы потеряли дорогу, — сплюнул тот, что с бугром.
— Не потеряли! Ровно идём, давай быстрее!
Тут все они резко замерли. Я уже успела испугаться, что нас с Тыковкой вычислили, но они и головы не повернули в нашу сторону.
— Что это было?! — в тревоге спросил замыкающий факелоносец.
Я проследила за его взглядом и тут же оцепенела. Прямо надо водой стояла белёсая полупрозрачная фигура. Кажется, она звала кого-то из них.
— Здесь никого нет, пошли!
— Да вон же!
— Там никого нет, ирод проклятый!
Но я тоже видела фигуру!
Волосы на теле зашевелились от страха. Тыковка вертел ушами неотрывно глядя на ту самую фигуру. Он уже было собрался кинуться к ней, но я с силой его удержала на месте. Не хватало помимо призраков наткнуться ещё и на контрабандистов.
— Аида, — внезапный шелест раздался возле нас.
Я едва успела прикрыть вырывающийся крик наружу, глядя в такую же непонятную дымку перед собой.
Ну нафиг эти расследования!
Домой я бежала с завидной скоростью. Даже Тыковка не сразу меня догнал. Свои призраки как-то роднее уже. Тем более, они только стук и кидание мебели, а не реальные полупрозрачные, жуткие фигуры
На утро я решила заглянуть на тропу контрабандистов ещё раз, при свете белого дня, так сказать.
Естественно, мужчин уже не было. А вот сундук остался.
Но повторить их подвиг и сунуться в эту смертельную ловушку я не рискну даже при свете белого дня.
Когда первый месяц из моей отсрочки истёк, как гром среди ясного неба меня ошарашила новость: Сони, Бахо, Лала и ещё несколько ребят исчезли. Совсем.
Глава 16
— Кос, подумай ещё раз, куда они могли направиться? — В умоляющем жесте заломила я руки.
— Никуда не могли! Они кроме этого города ничего не знают и не видели!
Каждый день. Каждый Божий день я видела своих мелких хулиганов на улицах. Каждый день мы ужинали в трактире. Я даже купила им новую тёплую одежду и обувь! И вот пятый день их нигде нет.
В трактире ребят никто не видел, на рынке — тоже. Беспризорники среднего города уж слишком быстро отвечали, будто ничего не видели, что у меня начались закрадываться нехорошие предчувствия.
— Вспомни, может их поведение изменилось в последнее время? Может, они были чем-то напуганы? Может, ты что-то слышал? Что угодно!
— Да всё как обычно, леди Моэр! — Кос плюхнулся в кресло, устало протирая лоб платком, — иногда забегали, иногда приносили старую рухлядь за пару медяшек, а потом пропали.
Я в отчаянии застонала. Дети не могут исчезнуть просто так! Тем более, сразу несколько. Наверняка кто-то что-то видел, просто либо молчит, либо я ещё не нашла такого человека.
— Кос, где здесь типография или что-то типа того?
Мужчина непонимающе моргнул:
— Что, простите?
— Ну, газета? Где я могу дать объявление?
— Что такое газэта? — Здесь я в прямом смысле слова «объехала».
— Это же столица, — всё ещё в шоке продолжила я, — как люди узнают новости? Объявления всякие читают?
— Так письма же. Бедняки и рабочие читать почти все не умеют, а аристократия письмами и в будуарах новостями обмениваются.
— А книги?
— Переписывают. В королевской Канцелярии сидит старый зарегистрированный маг, который для богачей делает копии. У вас дома целое состояние, а вот на первом этаже столько книг утеряно. Трагедия… Трагедия!
Вот те раз… Мой план дать в газету объявление о пропаже мальчиков провалился с треском. Куда обращаться? Гвардейцы только носы отвернули, буркнув, что дети с улиц всегда пропадают, потом находятся, Сони соврал насчёт родителей, они втроём жили в приюте.
— Не переживайте, леди, найдёте своих негодников, — Тильда с сочувствующим взглядом поставила передо мной стакан хереса, — сейчас в трактир мужики набьются, ещё раз спросим у них.
Да я опросила почти всех завсегдатаев, результат одинаковый — ничего.
Трактир начал наполняться вечерними посетителями, уставшими после рабочего дня. В основном в доках. И в основном мужчинами.
К хересу так и не притронулась, в задумчивости уставившись в окно. Пока я не знаю, что придумать, мои мальчики непонятно где и с кем. Живи ли они? Не обижают ли?