Тыковка с громким ржанием долбанул задними ногами одному из громил. Я отчетливо слышала звук ломающихся костей.
«Мой ты хороший» — хотела похвалить его, но из груди вырвался лишь стон.
Внезапно весь задний двор буквально смело волной: громилы, ведра, хозяйственная утварь — всё отлетело на несколько метров, с грохотом приземляясь на холодную землю. Только Тыковку не задело. Конь, как ни в чём не бывало, подошёл ко мне, и боднул мордой, мол, чего развалилась.
— Лорд Макбул? — Я даже не знала чему удивляться больше: тому, что Тыковка буквально шагнул из тени, когда мне угрожала смертельная опасность, или тому, что лорд Макбул — маг? Причем, кажется, обезвредил всю шайку лишь одним движением руки.
— Леди Арманд, — вежливо отозвался он, помогая мне подняться.
На лице герцога пробежала тень, когда она заметил глубокий порез на моей руке.
— Итак, когда я сказал, что это слишком опасно, вы уверили меня, что справитесь. Когда я сказал, что лучше пойти мне, вы настояли на том, что это плохая идея. А теперь, подскажите, пожалуйста, милая леди Арманд, где именно я был не прав?
— Вы так ругаетесь, будто я сама напросилась, — буркнула я, выдёргивая руку.
— А это не так?
— Вот уж нет!
— Это ваш конь?
— Да, — Тыковка с уже обычными, чёрными и грустными глазами, всем своим видом показывал, что он самый простой взрослый жеребёнок, просто стоит и пасется на завядшем лугу. Вот только траву он жевал слегка с плохой актёрской игрой: сухую и вместе с комьями земли, — чудо, не правда ли?
— Как и некоторые, — почти не слышно проговорил Макбул.
Глава 19
Совсем скоро на место происшествия прибыл отряд королевских гвардейцев. Как они так быстро добрались сюда — загадка. Хотя, может они патрулируют местность, а потом услышали звуки борьбы. А, может, тут я уже ничего не знаю, они услышали отголоски магии?
Герцог же как-то пришёл на место. Надеюсь, он не арестует Тыковку. Видно, жеребёнок своими тайнами делиться ни с кем не горел желанием. В памяти всплыл момент, когда я точно так же была в опасности. Тогда ещё совсем маленький Тыковка вытащил меня из топи. А ведь ещё чуть-чуть и могла случиться беда. Прямо как и в подвале.
Ещё раз посмотрела на своего друга, которого жеребёнком язык не поворачивался назвать. И да, я простила ему и съеденных куриц, и исчезнувших мышей, даже парочку окровавленных клочков меха, которые находила по утру возле задней двери поместья. И теперь стало ясно, как так быстро на нём зажили все раны и как он так быстро вырос. Ну, почти ясно. Это точно не обычный конь. И призраков усадьбы он начинал чувствовать ещё до того, как они давали о себе знать.
И достался он мне за одно яблоко.
И страха перед ним нет совсем. Казалось бы: травоядное, которое питается животными, в любом виде; которое выходит из тени и, которое, кажется, умнее меня. Хотя, кажется, он питается вообще всем. Огромную тыкву уплёл за день и не подавился.
— Думаю, гувернантке леди Лавариан не стоит открывать вашу личность, — тихо сказал герцог выводя меня из задумчивости.
Он, нахмурившись осматривал мой потрёпанный вид, не обделяя вниманием длинные волосы, которые сейчас горели огнём в свете факелов.
Кенан спокойно поднял с земли чью-то потрёпанную, мятую шляпу с широкими полями, и всё так же с видом, будто ничего необычного не произошло, собрал мои волосы в кулак и аккуратно спрятал их под шляпой.
— А вы сейчас… — Вопрос о магии чесался на кончике языка.
— Не надо об этом, вы знаете закон, — остановил он меня от расспросов о его магии.
Не совсем знаю, но чётко помню, что магия запрещена под страхом смертной казни. Хотя, Кос как-то упомянул зарегистрированного мага в замке, что занимается копированием книг. Значит, герцог Макбул тоже зарегистрированный маг? Интересно, а на что он способен? Как это вообще работает?
А, если они узнают о способностях Тыковки, его казнят? А меня? А видеть призраков — это нормально?
Как же хочется задать все эти вопросы, но, взглянув на герцога, чьи глаза сейчас больше напоминали две чёрные бездны, подавилась своими вопросами и поплелась в сторону кареты.
Через окно увидела, что половина ребят спит, прижавшись друг к дружке. Сессилия заботливо поглаживала по грязным волосам незнакомого мне мальчика, что сжимал грязными ручками юбку её платья под недовольным взглядом её гувернантки.
Всё же хорошая она девушка — невеста герцога. Достойная.
И как-то совсем не кстати внутри кольнуло мерзкое, но горькое чувство ревности.
М-да, Ада, хорошо тебя личеньком об стену приложили. Завидуешь девушке? Серьёзно? Она в прямом смысле помогла спасти мальчиков, а сейчас заботливо окружает их вниманием. Тем более, она невеста герцога, а ты его проблема.
И вряд ли герцог о тебе высокого мнения. Тем более сейчас: вся грязная, прямиком из борделя, в очередной раз ввязавшись в неприятности.
Вдох-выдох. Это не ревность, а просто восхищение неизвестной силой, которая спасла жизнь. Договорились, пожали руки.
— Ехать придётся верхом, вы справитесь? — Герцог ловко взметнулся в седло, а я уныло оглянулась на лавку извозчика, на которой места не было.
Тыковка наворачивал круги, совсем одуревший от свободы и просторов. Иногда он пригибался к земле, замирая в позе охотничьей собаки, а потом с заливистым ржанием отскакивал от очередной норки.
С первого раза залезть на спину высокой, незнакомой мне лошади, у меня не получилось. Ну, блин, ну! Со стороны езда верхом вообще не выглядит сложной.
При очередной попытке меня подсадил носом услужливый Тыковка. А сидение оказалось удобным. Наша процессия увеличила скорость, и я окончательно расслабилась. Действительно, ничего сложного!
Умная лошадь сама чувствовала, когда я чуть слабее начинала держаться и слегка притормаживала.
Тыковка ревниво проносился кругами вокруг нашего так называемого кортежа, то и дело бросая гневные взгляды на спокойного коня подо мной.
Всего три часа!..
…Целых пять часов. Когда мы приближались к моему лесу, уже занимался рассвет. Я готова была выть от боли! Сидеть прямо уже не получалось. Я плюнула на все правила приличия и ехала полулёжа на выносливом коне.
Лалу мы нашли в одном из сиротских приютов. Для продажи он оказался слишком маленьким. О том, что ребёнок в приюте сказал Бахо. Но я спрашивала там о мальчиках, меня уверили, что никого не видели, а сами скрывали ребёнка. Когда я сказала Макбулу, что уже была здесь, на его лица набежала такая пугающая тень, что заставила нервничать даже меня. Но с злорадным удовлетворением чётко осознала, что этот приют в покое не оставят.
Это поняла и та мерзкая тётка, которая пыталась оправдаться, когда я на руках уносила плачущего Лалу, сжимающего свой деревянный меч.
— Леди толком ничего не объяснила, — нагло врала она в лицо герцогу, — просто принеслась, бросила пару слов и тут же умчалась.
— Кто-кто, а леди Арманд парой слов вряд ли ограничилась, — усмехнулся герцог, недобро посмотрев на завравшуюся воспитательницу.
Лала был холодный, вся спинка была покрыта ледяным потом и когда я нашла его, с него уже кто-то снял новенькие, крепенькие ботиночки. Сейчас ребёнок отогревался в герцогском плаще, который тот отдал без слов.
Сессилию, тоже вымотавшуюся, мы высадили ещё в городе.
Я держалась лишь на голом упрямстве, чтобы не свалиться прямо под ноги лошади по пути домой.
Минули въезд в лес, который начал нас прибирать в привычный капкан, обнимая вековыми зарослями, скрывая дорогу.
Кенан заинтересованно оглядывался. Видимо, не только я чувствовала странную энергетику этого места.
— Впервые здесь?
— Впервые, но наслышан.
Мы уже подъезжали к тёмному дому, как я ахнула от шока. Ворота… Ворота были целы и крепко держались на петлях! Герцог, естественно, не придал этому никакого значения, только внимательно рассматривал поместье, где следы явного упадка так ярко подсвечивались луной.
Ещё вчера я убегала из поместья и точно помню валявшиеся ворота, которые поросли плющом.
— Вы живёте совсем одна?
— Нет, конечно! — И ведь даже не соврала. Приведения и мыши, ведь, тоже считаются?
Но лучше уж так, чем сказать всю правду. Опять сейчас пристанет со своими опекунами, мужьями и предложениями продать поместье. Но это мой дом! Моя свобода и независимость. Хорошо, хоть выбитые окна не так видны ночью. Внутрь ему точно заходить не стоит.
Кряхтя, я мешком свалилась с лошади, пошатываясь на трясущихся ногах.
— Наконец-то, они вместе, — простонала я в блаженстве.
— Вы про мальчиков? — Лорд Макбул спешился и сейчас отдал распоряжение двум людям открыть дверцу кареты.
— Нет, я про свои ноги.
— Вам следует показать рану лекарю, леди Арманд, — Макбул аккуратно взял мою руку, осматривая её под светом луны.
— Ерунда, — поспешно одёрнула её из горячих пальцев, почувствовав неуместное смущение, — до свадьбы заживёт.
Тут же мысленно дала себе по лбу. Я и свадьба? Серьёзно? Мне кажется, что жёны своих неверных уже мной пугают, как детей — чудищами.
— Для вас всегда держат дверь открытой? — Скрыв усмешку, спросил герцог, кивая на темнеющий дверной проём, — и без света?
Надо выпроваживать благородного спасителя. Если он увидит, в каких условиях я живу, то точно примется искать нового мужа.
— Я, э-э… — В том самом дверном проёме, вот прямо в эту же секунду, как я отвернулась, зажёгся свет. Я там не оставляла ни одной свечи, да и зачем? Этим холлом я пользовалась только, чтобы подняться наверх. Да, в темноте иногда спускалась, так сказать, экспрессом — попой по ступенькам, но это случайно, — кхм, — кашлянула я, пытаясь не задумываться о причинах преображения особняка: рядом с отсутствующей дверью были вполне целые, красивые окна, — не сочтите за грубость, дерзость и уж тем более — неуважение, но я буду укладывать мальчиков спать.
Кенан одарил меня долгим, волнующе задумчивым взглядом, чуть наклонив голову набок. Отдала бы все запасы куриных тушек и мыла, чтобы узнать, что сейчас твориться в голове за этими чёрными глазами.