Третий бордель я закрыла полностью с помощью брата Сессилии. Условия были настолько ужасны, что лично мне хотелось всё здание просто сжечь, а не придумывать, что с ним можно сделать. Всех девушек увезли в лекарские дома, у некоторых был шанс восстановить здоровье, а для некоторых, увы, всё, что я могла сделать, так это облегчить последние дни. Мадам этого дома ужасов попала в темницу. Это уже было единоличным решением Трея Лавариана.
Художника тоже удалось найти, более сговорчивого, чем Зайедан. Теперь он занимался рисованием слайдов по моему сборнику сказок. Детям из нижнего города мы устраивали показы на проекторе абсолютно бесплатно, а вот знать за один проектор должна была выплатить от восьми золотых, плюс один золотой за одну сказку на слайдах. И знаете? Они платили! Уже шесть проекторов продано, и очередь на сорок девять уже была и только увеличивалась.
У Коса не осталось времени для сна, недорогое, относительно рукописного, издательство произвело небольшую революцию местных масштабов. Книги заказывались для академий, для врачей, даже молитвословы и те заказывались сотнями. Теперь вы сможете меня понять, что мне пришлось взять в долгосрочную аренду ещё одно огромное здание и увеличить количество станков.
А прошло ведь не больше месяца, и уже такой размах, что голова шла кругом. Девушки мадам Трутин остались жить там же, им некуда было пойти, а на мой скромный взгляд, они заслужили владеть своими комнатами в полной мере.
С Сессилией мы виделись каждый день. Она по секрету рассказывала о степени заинтересованности Кенана моими делами, вызывая чувство облегчения. Он приблизительно знал об успехе книжного магазина, но вот мои дела с борделями пока оставались очень туманными даже для его вездесущих людей. Ну, ходила скандальная леди куда-то, но вроде стоят, ничего с ними не случилось. А тот бордель, так его брат вашей невесты закрыл, там всё по закону.
Именно из-за этого пришлось нанять много людей в охранное агентство — они будто невзначай патрулировали улицы. Гвардейцам я не доверяла, во-первых, среди них было много приверженцев Фитхи и Рейнальда, а во-вторых, это с лёгкой руки короны такие заведения работали, уничтожая молодые жизни. Вместо того, чтобы навести порядок на улицах, они предпочли давать жестоким людям то, что те требовали. И неважно, что нарушали свободу и неприкосновенность других людей, «это же женщины, это их обязанность».
— Аида! — Закричали Бахо и Сони, когда я вошла в книжный магазин.
— Где Мойда? — Что-то мне не сильно понравилось выражение лиц мальчиков. Именно так выглядят дети, когда что-то натворили.
— Она закрыла магазин и ушла, — сказал Руни, скользя по перилам.
— Я вижу, что магазин закрыт, а Мойды здесь нет. Что случилось?
— Помнишь, ты говорила, что должна придумать, как разобраться с налоговиком. Мы придумали и разобрались!
Нехорошее предчувствие… Нет, не так. Ощущение надвигающейся катастрофы разлилось внутри. Слишком довольными выглядели мальчики, и Мойда просто так ни за что бы не закрыла магазин посреди дня.
— Где он?
Ребята наперегонки побежали в подвал, утаскивая меня за собой.
— Леди Моэр! — Римма с другой девушкой выглядели растерянными, а ещё они юбками пытались что-то скрыть от меня.
— Этих малолетних нарушителей закона я заставлю месяц выгуливать Тыковку в любую погоду и без выходных, но вот мой гнев за сокрытие их криминальных деяний будет сильным, — девушки расступились, а я облегчённо выдохнула.
Я что, действительно ожидала увидеть хладный труп главного налогового инспектора? Каюсь, в глубине души я этого боялась.
— Вы его похитили! — Чувство мимолётного облегчения быстро улетучилось, оставляя за собой смесь из растерянности и лёгкого недовольства.
А ещё я изо всех пыталась скрыть улыбку, наблюдая за маленьким лысоватым мужчиной, в ужасе наблюдающим за пятёркой детей и двух откровенно привлекательных девушек, которые с неповторимой заботой поправляли ему кляп во рту.
— Вы же обещали, что больше не будете воровать! — Воспитанием своей пятёрки надо было заняться и срочно.
— Но мы не крали кошельки, — чуть ли не обиженно протянул Вуни.
— Люди тоже считаются. Как вы вообще умудрились его похитить? — Уже шёпотом спросила их. Мне действительно было интересно, плюс, надо было немного больше времени на раздумья, как выкрутиться из этой ситуации.
Этого мужчину звали господин Понкит, и никаких грязных слухов о нём ни от девочек, ни от детей у меня не было. Шантаж не пойдёт, просто нечем. И, откровенно говоря, не самое лучшее начало для знакомства с человеком такого уровня.
— Лала, — малыш гордо шагнул вперёд, улыбаясь так сильно, что на пухлых щёчках появились ямочки.
Но вот господин налоговый инспектор моментально пришёл в ужас, увидев трёхлетнего ребёнка. И опять же, что именно натворили мои детки?
— Здравствуйте, господин Понкит, — как можно более вежливо произнесла я, вынимая кляп изо рта, — вы только не кричите, пожалуйста. Мы сейчас уладим это маленькое недоразумение.
Как только налоговик избавился от кляпа, я услышала такую тираду в свой адрес, что даже у Бахо уши всполохнули красным.
— … и эти ваши выродки также заслуживают сгнить в темнице, вместе со своими девками, что их прикрывают, — плевался Понкит.
— А здесь будьте осторожнее, господин Понкит, иначе на ваших похоронах все будут спрашивать что такое пресс для печати и почему вам им леди Моэр нанесла более полусотни ударов. Предлагаю выдохнуть, начать с начала и прогуляться, надеюсь, мы друг друга поняли.
Долго уговаривать мужчину покинуть тёмный подвал не пришлось. На улице он хотел было броситься к гвардейцам, но я мягко остановила его, указав на моих людей вокруг.
— Я не хочу причинять вам вред, в моих же интересах с вами подружиться. Мы просто прогуляемся до банка и там побеседуем с вами и лордом Гранзотти.
— Вы лично знакомы с Гранзотти? — Понкит, кажется, расслабился от этого факта.
— Наша с ним договорённость оказалась весьма выгодной для нас обоих, — владелец банка на самом деле пустил мою идею о депозитных счетах в массы, теперь он со спокойной душой раздаёт крупные кредиты, не опасаясь, что кто-то из клиентов резко решит снять все деньги со счёта, договор не позволит.
Мы с Гранзотти не были близкими друзьями, даже хоть какими приятелями не были, но вот поручиться он за бедную, одинокую вдовствующую баронессу мог. По крайней мере, я так надеялась.
В банке нас встретили как самых важных клиентов и провели прямиком в кабинет грозного банкира.
— Господин Понкит, леди Моэр, признаться, удивлён вашему визиту!
— Я тоже удивлён нашему визиту, — недовольно пробурчал Понкит, плюхаясь в глубокое кресло.
— Вынуждена объясниться, господа, — я чинно присела на краешек кресла, снимая чёрные перчатки, — у нас с господином Понкитом вышло небольшое недоразумение…
— Небольшое недоразумение?! Да на меня трёхлетка бросился с деревянным кинжалом! — Ах, вот оно как было, — и сидел он на огромном коне, чёрным как ночь! Он сожрал мой саквояж!
— Трёхлетка? — Непонимающе моргнул Гранзотти.
— Подозреваю, всё-таки конь. Он добрый мальчик, они оба, просто очень общительные.
— Так, давайте сначала, — Гранзотти начал массировать виски, будто мы с налоговиком вызывали у него приступ мигрени.
— Мои друзья слегка заигрались, за что я приношу свои искренние извинения, но здесь мы, чтобы поговорить о моём долге перед короной.
— Долг в восемьсот шестьдесят золотых, леди Моэр, — бросил Понкит, — и смею напомнить, срок выплаты наступает завтра.
— Если вам нужен кредит, леди Моэр, наш банк с радостью пойдёт вам на встречу, даже в такой сумме. Все условия обсуждаемы.
— Вообще-то, я бы предпочла обсудить о моих счетах, и правах налоговой выставлять требования к ним, — мягко улыбнулась я, брать кредит — последнее дело. Я и так в долгах, как в шелках. А сундуки на болотах не бесконечные.
— Это ещё что такое? — Поёрзал на стуле Понкит.
— Это способ работы леди Моэр с её арендодателями, смею заметить, весьма прогрессивное решение, — охотно заговорил Гранзотти, естественно, чем больше денег будет на моих счетах для тех, кому я должна, тем больше золота я буду приносить в банк. А за каждую операцию они снимают неплохой процент, — Леди Моэр уже успешно заключила сделку с некоторыми её партнёрами, банк же следит, чтобы за неделю до выставления требования к её счёту у неё уже имелась необходимая сумма.
— А если она её не внесёт?
— У леди Моэр на депозитном счету, тоже, смею заметить, её идея, уже имеется неприкосновенный запас в четыреста золотых, которым банк вправе распоряжаться для погашения задолженности.
Если бы всё это сказала Понкиту я, он бы просто сдал меня короне, как неплательщицу, но из уст владельца банка всё это звучало надёжно. Говорили и торговались мы ещё долго, но в конце концов пришли к соглашению. Я плачу двести золотых вперёд, а дальше работаем по принципу ежемесячных платежей.
И ещё я должна новый саквояж налоговику. Но это уже не проблема.
Мы уже прощались, как Гранзотти попросил меня задержаться.
— Я отправил вам приглашение прийти сюда, леди Моэр, но вы опередили моё послание, — извиняющимся тоном произнёс он, когда мы остались наедине.
— Буду рада вам помочь, чем смогу.
— Как вы знаете, сбережения клиентов банка часто вынуждены путешествовать по дорогам королевства в наши филиалы, но, к сожалению, на повозки часто производятся набеги, из-за чего банк терпит порой колоссальные убытки.
— Мне очень жаль это слышать.
— А мне было очень радостно услышать от Донкина некие секреты. О, нет, — он примирительно засмеялся, пытаясь меня успокоить, увидев, как я сжала кулачки, — мы с Донкиным старые приятели. И я рад, что он вернулся к делу своей жизни с вашей помощью. Ваш блестящий ум и его опыт — это опасная смесь, но мне на пользу. Я слышал о некоем Тракте Чёрной Вдовы, а ещё, что та самая Чёрная Вдова может дать надёжных людей для сопровождения.