Первый – командный, из категории «жизнь прожита не зря». Распечатка радиопередачи «Свобода слова в пермских СМИ» Ведущий – Р. Попов[210]:
«Слушатель: В чем причина того, что Пермский край отличается от многих других регионов в части средств массовой информации?
Р. П.: Я могу процитировать представителя Фонда независимого радиовещания: «Ну, кроме вас, еще пара-тройка городов в Сибири». (Телефонный звонок.) Алло. Доброе утро.
Слушатель: Здравствуйте. Меня Николай зовут. Значит, я очень глубоко убежден, что такая ситуация в Перми – это не заслуга какого-то одного человека или двух. Это определенная сложившаяся традиция, и связана она с конкретными фамилиями, начиная с 90-х годов. Это – начиная с Калягина, депутата межрегиональной группы, это – с массовой поддержки Ельцина того времени, это – с хороших позиций «Выбора России» при его появлении. Это губернатор первый Игумнов (ну, точнее, первый Кузнецов). У него заместители Игумнов, Сапиро. Это все люди, к которым можно по-разному относиться, но они всегда смотрели вперед и были более прогрессивны по сравнению с другими регионами. Появление при них таких известных людей, как Кузяев и Трутнев, – это в чем-то их заслуга, в чем-то традиция. Эти люди, к которым тоже по-разному можно относиться, скорее прогрессивную роль играли, чем отрицательную. Чиркунов – он тоже не со стороны откуда-то вдруг появился. Он в чем-то продолжатель…
Р. П.: Николай, Николай, пожалуйста, вступите с нами в диалог. Я же понимаю, вы сейчас перечисляете мне тех людей, которым нужно посылать коньяк со словами «спасибо вам за наше счастливое…» и так далее…
Слушатель:Ну, это было не лишнее».
Второй пример из категории личных. Отрывок из интервью с бывшим ведущим «Радио Максимум» (Пермь) Евгением Пермяковым[211].
«– Кто из твоих собеседников был самым находчивым, самым сложным и самым веселым?
– Самый веселый – это Евгений Саулович Сапиро. Более остроумного человека я не встречал. Самый сложный, наверное, – Людмила Павловна Сахарова. У меня с ней очень хорошие отношения, но когда она была у меня в эфире, то… сказала: «Женя, как вы можете так плохо знать балет?» А самый находчивый… Наверное, тоже Сапиро».
Вопрос читателю: вы бы удержались, чтобы такое о себе не процитировать? Я не смог.
Как происходит обмен теплом между людьми приятными, мы обсудили.
А как быть с «противными»?
Лет тридцать назад после пребывания в компании, в которой было двое или трое не только вызывающих антипатию, но и не умеющих пить научных коллег, я сделал себе установку: «С гов…м не пью». Под литером «г» у меня числятся лица:
– умеющие пить, но неприятные в любых отношениях (в присутствии которых надо напрягаться, держать язык за зубами…);
– не знающие нормы, буйные.
С подобными людьми можно вместе работать. Вести беседы на отвлеченные темы в антракте спектакля или на футболе в перерыве между таймами. А вот выпивать – стоп!
Я отношусь к тем, для кого сотрапезник с каждой рюмкой становится приятнее, и отвечаю откровенностью на откровенность. Более того, эти чувства сохраняются и потом, на трезвую голову.
Получается, что, выпивая с человеком ненадежным, необходимо контролировать каждое свое слово, каждый поступок. Это уже садизм по отношению к самому себе.
«Буйные» встречаются и среди, вроде бы, порядочных людей. Но, выпив, они становятся агрессивными, несут что попало, а бывает – и кого попало. Во-первых, с ними надо нянчиться, а это портит праздник. Во-вторых, сразу вспоминается: «Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме».
К дорогой сердцу привилегии Е. Ямпольская отнесла и «жизнь по своему уставу».
За свою жизнь мне удалось познакомиться со многими отважными людьми, настоящими героями. Некоторые были официально удостоены этого высокого звания: танкист В. Брюхов, сапер В. Астафьев, космонавты А. Леонов и В. Савиных, полярник А. Чилингаров… Моими однокурсниками были ребята, получившие ордена за форсирование Днепра, солдатскую медаль «За отвагу» за штурм безымянной высоты… Этот список довольно большой.
А вот список моих знакомых, живущих «по своему уставу», независимых, оказался очень коротким: Г. Сатаров, Л. Портной (я писал о нем выше), В. Рыжков, Б. Немцов… И, пожалуй, все.
На первый взгляд, таких людей немало: А. Галич, А. Володин, Г. Каспаров, Д. Лихачев, М. Касьянов, В. Новодворская, А. Политковская, А. Пугачева, М. Растропович, А. Симонов, А. Солженицын, М. Таривердиев, Ю. Шевчук, В. Шендерович, М. Ходорковский… Но в процентном отношении они являются тончайшей прослойкой.
Есть такие люди и среди «рядовых», не «засвеченных». Но и там их не густо.
Ничего удивительного в этом нет.
Проявляющий героизм в бою – лучший из многих. Он с этими многими в едином строю. Они морально прикрывают его с тыла, с флангов, сверху.
Живущий «по своему уставу» чаще всего выглядит «поперечным», он не такой, «как все». Он белая ворона, которая раздражает не только выше, но и рядом стоящих. Вышестоящих – своим непокорством. Рядом стоящих – тем, что лично у каждого из них не хватает мужества вести себя подобным образом.
Жизнь «по своему уставу» не способствует удачной карьере. Даже наоборот. Это подтверждает профессиональный состав моего списка независимых. Подавляющее большинство из них – люди творческих профессий или выходцы из мира науки, искусства.
Как только политик или бизнесмен начинает проявлять независимость, плотность атмосферы на его пути резко возрастает. В результате орбита его движения меняется в сторону снижения. В случае М. Ходорковского и его сподвижников – с приземлением в пределах другой, не солнечной системы – федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН).
Так что привилегия «жить по своему уставу» – не просто дорогая, а очень дорогая, а потому эксклюзивная. Она противопоказана подавляющему большинству тех, кто выбрал для себя парадигму «больших величин».
Исключение – Алла Борисовна Пугачева. Ну, как поднимется рука назвать «малой величиной» главную героиню программного анекдота:
– А кто это такой, Леонид Ильич Брежнев?
– Мелкий политический деятель эпохи Аллы Пугачевой.
Давным-давно закончилась деятельность Леонида Ильича, а эпоха Аллы Борисовны продолжается. Широко и молодо, по ее собственному «уставу».
Зато жизнь «по своему уставу» надежно согревает души сторонников парадигмы «малых величин».
Себя отнести к их числу я не могу. Чего нет, того нет. До той самой поры, пока меня взял под свою опеку Пенсионный фонд Российской Федерации, я непрерывно гонялся за успехом: спортивным, производственным, научным, политическим…
По той самой причине не претендовал и не претендую на независимость, на жизнь по собственному уставу. И даже сегодня, потеряв интерес к лаврам и «погонам», не могу сказать о полной собственной свободе и независимости. Когда случается принимать потенциально конфликтные решения (а такое редко, но случается), я все-таки оглядываюсь на мнение двух-трех человек. Не смотрю им в рот, не стою по стойке «смирно», но оглядываюсь. Бывает, что, поступаю не так, как кому-то из них нравится. Но стараюсь этого не делать.
Быть независимым это все равно, что наградить себя трудно заслуженной, а потому высшей наградой.
Поворошив несколько учебников по психологии, я скомпилировал шкалу независимости отдельного взятого человека относительно общественного мнения, государства, непосредственного руководства. По убывающей степени получилось следующее:
1. Следование «собственному уставу».
2. Соблюдение собственного достоинства.
3. Исполнительность с присутствием собственного мнения.
4. Безоговорочное подчинение.
5. Угодливость.
Рассмотрим некоторые тонкости этой иерархии наград.
Угодливость предполагает безоговорочное исполнение с энтузиазмом. Типа: «Я «Доктора Живаго» не читал, но Пастернака осуждаю». Или: ««Единая Россия» (или другое, что подскажут) – честь и совесть нашей эпохи».
Присутствие собственного мнения выливается в его высказывание, несогласие с версией «внешней среды», но, в конечном счете, в исполнение этой версии.
Соблюдение собственного достоинства выражается с несогласием с «внешней средой», с отказом выполнения ее сигналов в законных рамках собственных полномочий. Если коротко: это непозволение никому вытирать о себя ноги.
Девиз «собственного устава» в экстремальной ситуации: «А, идите вы…».
В несоответствии «высшей награде» я уже признавался. Скорее в порядке обогрева собственной души, чем для сведения немногочисленных заинтересованных лиц, докладываю:
– с 13 мая 1977 года (с момента утверждения в степени доктора наук) ни разу «вытирать о себя ноги» никому не позволял;
– свое, не всегда удобное для адресата мнение, доводил как до первого секретаря обкома КПСС, так и до президента России.
Завершая актуальнейшую для души и тела гамлетовскую тему «пить или не пить», перехожу к выводам, на оригинальность и даже на справедливость которых не претендую.
Выпивать в меру для души хорошо. Для тела – как кому.
Как не хорохорься, но возраст берет свое. Это вносит коррективы в оправдавший себя способ пополнения положительных эмоций путем приема внутрь спиртосодержащих жидкостей. Наука и практика предлагают два варианта коррекции: прекращение объема потребления спиртного или его снижение. Категорически настаиваю на последнем, на основании, как минимум, двух родственных аргументов.
Первый аргумент – технократический. В век всеобщей автомобилизации каждому известно, что резкое торможение на высокой скорости чревато большими неприятностями и может применяться в исключительных случаях. Второй аргумент – медицинский. В популярных в 1970-е годы воспоминаниях известного кораблестроителя академика Н. Крылова есть такой эпизод. Дядюшка академика всю жизнь обед и ужин начинал с принятия граненого стакана водки. Когда дядюшке исполнилось 75, племянник встревожился, что эта составная часть диетического питания может оказаться вредной для здоровья юбиляра. Для консультации в форме совместного обеда Крылов-племянник пригласил коллегу по академии – медика. Медицинское светило посмотрело, с каким аппетитом пациент выпил и закусил, и вынесло вердикт: станет ли лучше пациенту от того, что он изменит своей многолетней привычке, – это еще вопрос. Но то, что он лишится большого удовольствия, – это точно. Так что лучше не форсировать события до тех пор, пока не поступит намекающий сигнал от самого организма.