ое; в этом блаженство души, ее украшение и покой. Некий учитель говорит: во всех Своих делах Бог имеет попечение обо всем[570]. А душа и есть все[571]. Что ниже души среди всяких вещей есть самого благородного и самого чистого и возвышенного, то Бог вливает в нее в полной мере. Бог — это все и это Единое. Чтобы и нам соединиться так с Богом, в этом помоги нам «Один Бог, Отец всех». Аминь.
ПРОПОВЕДЬ 22
То слово, что я сказал на латыни, начертано в святом Евангелии и означает по-немецки вот что: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою!» Дух Святой снизойдет свыше, с высочайшего трона и войдет в Тебя от света вечного Отца[573].
Здесь надобно уразуметь себе три вещи. Первая: приниженность ангельского естества; вторая: что ангел осознавал себя недостойным, называть Матерь Божью по имени; третья: что не одной только ей он это сказал, но сказал великому множеству: всякой доброй душе, взыскующей Бога.
Я утверждаю: если б Мария не родила сначала от Бога духовно, Он никогда не родился бы ею телесно. Некая жена сказала нашему Господу: «Блаженно чрево, носившее Тебя». А наш Господь отвечал: блаженно не только чрево, что носило Меня, «блаженны слышащие слово Божье и хранящие его»[574]. Для Бога достойней духовно рождаться всякою девой, или всякой доброй душой, чем телесным образом быть некогда рожденным Марией[575].
Стало быть, нужно понять, что мы — тот самый единственный Сын, Коего Отец родил в вечности. Когда Отец рождал все творения, Он рождал и Меня, и я истек вместе со всеми творениями и все же остался в Отце. Точно так же как слово, которое я теперь говорю: вот оно возникло во мне, затем я покоюсь на образе, в-третьих, я его изреку, а все вы его примите; и все-таки оно подлинно осталось во мне[576]. Так и я остался в Отце. В Отце находятся образы всяческих тварей. Эта вот деревяшка имеет в Боге умственный образ... Но он не только умственный, нет: он есть сам чистый разум.
Высшее благо, которое Бог когда-либо сотворил человеку, состояло в том, что Он стал человеком. Тут я вам хочу рассказать некую быль; она хорошо сюда подойдет. Жили богатый мужчина и богатая женщина. И вот с женой случилось несчастье: она лишилась одного глаза и потому была очень печальна. К ней пришел муж и сказал: «Госпожа, отчего Вы так опечалены? Вам не стоит так горевать из-за того, что Вы лишились своего глаза». Она говорит: «Господин, не оттого я печалюсь, что потеряла свой глаз, потому я печальна, что кажется мне, Вы будете меня меньше любить». Он же сказал: «Госпожа, я люблю Вас». А какое-то время спустя он и сам себе выколол глаз, пришел к жене и сказал: «Госпожа, дабы Вы верили мне, что я Вас люблю, я сделал себя похожим на Вас: у меня тоже нет одного глаза»[577]. Не иначе и человек. Он едва ли поверит, что Бог его любит, пока Бог Себе «не выколет глаза» и не примет на себя человеческого естества; это и значит «стать плотью»[578]. Наша Госпожа говорила: «Как случится сие?» Ангел сказал: «Дух Святой низойдет на Тебя свыше»[579] с верховного трона от Отца вечного света.
«In principio»[580]. «Младенец родился нам; Сын дан нам»[581]. Младенец — по ничтожности человеческого естества, Сын — согласно вечному Божеству. Учителя говорят: все творения действуют, желая родить и стремясь уподобиться Отцу[582]. А другой учитель сказал: всякая действующая причина действует ради своей цели, чтобы обрести в своей цели отдохновение и покой[583]. Учитель говорит: все твари действуют в соответствии со своей первой чистотой и сообразуясь со своим наивысшим совершенством[584]. Огонь как огонь не горит — он так чист и так тонок, что совсем не горит; но естество огня — оно воспламеняет и вливает в сохлое дерево свое естество и свою чистоту сообразно своему наивысшему совершенству. Так же и Бог поступил. Он сотворил душу сообразно (Своему) наивысшему совершенству и влил в нее всю Свою чистоту в ее первой ясности, и, однако, остался несмешанным.
Недавно я сказал в одном месте: когда Бог создавал все творения... если бы прежде Он не родил нечто такое, что бы было нетварным и несло в себе образы всяких творений, — то есть искру, как я до того говорил в монастыре св. Маккавеев, если вы еще помните; оная искорка столь родственна Богу, что она есть нечто едино-Единое, неразличимое, что несет в себе образы всяких творений: образы помимо образов и образы выше образов[585].
Вчера в школе среди больших богословов был[586] поставлен некий вопрос. «Меня удивляет, — сказал я, — что Писание столь исполнено (смысла), что никто не может вникнуть даже в самое малое слово». И если вы меня спросите: поскольку я — тот именно Сын, Коего небесный Отец родил в вечности, находился ли в Сыне Божьем я вечно, то я скажу: да и нет. Да, как Сын, в соответствии с тем, что Отец меня от века родил; и нет, как не Сын, в соответствии с нерожденностью.
«In principio»... Этим нам дается уразуметь, что мы — тот самый Сын, Коего Отец родил в вечности из сокровенной тьмы вечной сокровенности, оставаясь в первом начале первой ясности, она же есть полнота всяческой ясности. Тут я вечно покоился и почивал в сокровенном познании вечного Отца, оставаясь неизреченным. Из оной ясности Он родил меня в вечности как Своего единородного Сына в подобие Своему вечному Отечеству, чтобы я был Отцом и родил Того, Кем рожден. Это подобно тому, как если бы кто стоял перед высокой горой и кричал: «Ты здесь?», а гул и рокот ему отвечал: «Ты здесь?». И крикнет он: «Выходи!», и эхо закричит: «Выходи!». Да, если бы кто в этом свете увидел какую-нибудь деревяшку, то она стала бы ангелом и стала разумной, и она стала бы не только разумной, но она стала бы разумом в первой чистоте, она же есть чистота всяческой чистоты. Так же поступает и Бог: Он рождает Своего единородного Сына в высшую область души. Но тем самым, что Он рождает в меня Своего единородного Сына, я рождаю Его обратно в Отца. Это не что иное, как то, что Бог родил Ангела, когда Сам рождался Девицей.
Как-то мне пришло в голову — с тех пор прошло уж несколько лет, — что если бы спросили меня: почему каждый стебель травы так не похож на другой... а так и случилось, что меня после спросили, отчего они друг другу столь не подобны? Тогда я сказал: отчего все стебли так похожи — это еще удивительней. Один учитель сказал: то, что все стебли столь не подобны, следует от переизбытка благости Божьей, которую Он в изобилии изливает в творения, дабы Его великолепие еще больше открылось[587]. А в тот раз я сказал: удивительней то, почему все стебли так схожи, и сказал: как все ангелы в первой чистоте — один ангел, Всеединое[588], так и все стебли в первой чистоте суть Единое, и все вещи суть там Единое.
Когда я сюда шел, то мне подчас приходило на ум, что человек во времени может достичь того, чтобы понуждать Бога. Если бы я стоял тут наверху и кому-то сказал: «Поднимись», это было бы затруднительно (для него), а скажи я: «Сядь здесь», это было бы легче. Так бывает и с Богом. Если человек смирится, то Бог в Своей благостыне не удержится от того, чтобы погрузиться и излиться в смиренного человека; наименьшему сообщит Он Себя больше всего и даст Себя в полной мере. Что дает Бог, есть Его бытие, а Его бытие есть Его благость, а Его благость — это Его же любовь. Всякое страдание и всякая радость проистекают из любви... Дорогой, когда мне сюда нужно было идти, подумал я, что лучше бы сюда не ходить, ибо я весь вымокну из-за любви[589]. Если вы мокнете из-за любви, то об этом мы не будем сейчас говорить. Радость и страдание бывают из-за любви. Человеку не надо Бога бояться, потому что кто Бога боится, тот Его избегает. Сей страх — это страх вредный; а правильный страх это тот, когда боишься потерять Бога. Не нужно бояться Его, Его надо любить, ведь и Бог любит тебя всем наивысшим Своим совершенством. Учителя говорят, что все действует, устремляясь к тому, чтобы родить и чтобы быть подобным отцу, а еще говорят: земля бежит от небес; побежит она вниз — придет к небесам снизу, бросится вверх — подойдет к низшей части небес. Земля не может так далеко убежать вниз, чтобы небо в нее не втекло, не запечатлело в ней свою силу и не сделало ее плодоносной, хочется земле того или нет[590]. Так же случается с человеком, который надеется скрыться от Бога, но он убежать от Него все же не может: все закоулки полны откровений о Нем. Он думает скрыться от Бога и спешит в лоно к Нему. Бог рождает в тебе Своего единородного Сына; хочется тебе того или нет, спишь ты или бодрствуешь, Он делает Свое. Я недавно сказал: что за вина, если человек не чувствует этого! И сказал: в том была бы вина, если его язык был бы запачкан разными нечистотами, то есть творениями, словно у какого-нибудь человека, которому всякая еда горька и невкусна. Что за вина в том, если