нам еда не по вкусу? В том вина, что мы не имеем соли. Соль — это Божья любовь. Будь у нас Божья любовь, то нам Бог был бы по вкусу и все дела, каковые Он сотворил; и мы бы все получали от Бога и творили все те же дела, каковые Он делает. В этом подобии, все мы — один-единственный Сын.
Когда Бог творил душу, Он ее сотворил по Своему высочайшему совершенству, дабы ей стать невестой единородного Сына. Когда Сей об этом узнал, то восхотел изойти из потаенной сокровищницы вечного Отцовства, где Он от веку почивал, оставаясь неизреченным. «In principio»: в первоначале первой чистоты, там Сын раскинул шатер Своей вечной славы и Он вышел из наивысшего, потому что хотел возвысить Подругу, на которой Отец Его оженил в вечности, дабы и она обратно вошла в то наивысшее, из которого вышла. А в другом месте начертано: «Смотри, се Царь твой грядет к тебе»[591]. И вот Он вышел наружу, прыгая, как олененок и терпя муки любви; и не для того вышел Он, чтобы в Свой чертог обратно войти без невесты. Оный чертог есть претихая тьма сокровенного Отцовства. Там, где Он вышел из наивысшего, туда возжелал Он обратно войти со Своею невестой в наичистейшем и захотел ей открыть сокровенную таинственность Своего сокровенного Божества, где Он почивает Сам с Собой и со всеми творениями.
«In principio» по-немецки это то же самое, что начало всякого бытия, как я говорил в школе[592]. А еще я сказал: это и конец всякого бытия, ибо первоначало существует ради конечной цели. Да, Сам Бог не покоится там, где первоначало, но покоится там, где Он — конец и отдохновение всякого бытия. И не то, чтобы сие бытие стало ничем; нет, оно скорей будет исполненным в своем последнем конце сообразно своему высшему совершенству. Что есть конечная цель? Это сокровенная тьма вечного Божества. Она не познана, никогда не была известна и никогда не будет известна. Бог остается в ней Сам в Себе, неведомым. И свет вечного Отца вечно сиял в этой тьме, и тьма не объяла его[593].
Дабы нам прийти к этой истине, помоги нам та Истина, о которой я говорил. Аминь.
ПРОПОВЕДЬ 23
«Иисус понудил Своих учеников взойти в лодку и отправиться через смятение».
Отчего море зовется «смятением»? Да оттого, что оно мечется и неспокойно. Он «понудил учеников Своих взойти»... Кто хочет услышать Слово и хочет быть Христовым учеником, тому нужно подняться[595] и вознести свой разум над всеми телесными вещами, и тот должен следовать над «смятением» непостоянства преходящих вещей. Пока что-то несет в себе перемену, будь то лукавство, гневливость или печаль, сие застит разум, так что он не может расслышать Слова. Один учитель говорит: кто хочет понять природные вещи и сами материальные вещи, тому нужно обнажить свой разум от всех прочих вещей[596]. И я уже много раз говорил: когда солнце изливает свой свет на телесные вещи, тогда то, что может охватить, оно превращает в тонкую дымку и тянет к себе. И если бы солнечный свет только мог, то он ее утянул бы в основу, из которой сам изливается, но когда он ее тянет в воздух и она делается пространной в себе и теплой из-за солнца, а затем попадает в холод, то из-за холода она обращается вспять и ниспадает в виде дождя или снега. Так вот и Святой Дух: Он возносит душу, поддерживает ее и тянет с Собою наверх, и если б она была готова, то Он бы ее утянул в основание, из которого и Сам источается. Но когда Святой Дух от души отпадает, она погружается вниз, ибо, что от земли, то тянется вниз, а что сродно огню, то вихрем уносится вверх. Вот почему человеку надлежит иметь под пятою все вещи, что от земли, а равно все то, что может застить разум, чтобы не осталось ничего кроме того, что подобно разуму. Если она (душа) действует (только) в разуме, то она подобна ему. Душу, что так превзошла все вещи, вознесет Святой Дух и унесет с Собой в основание, из которого излился и Сам. Да, Он ее вознесет в ее вечный образ, из которого она излилась, в образ, по которому Отец создал все вещи, в образ в котором все есть Единое, в ту даль и в ту ширь, где все вещи имеют свое завершение. Кто этого хочет достичь, тот пусть под пятой держит все вещи, которые ему неравны, — кто хочет услышать слово и быть учеником Христова спасения.
Послушайте, что говорит святой Павел: если открытым лицом мы воззрим на славу и на сияние Господа, то преобразимся и вообразимся в тот образ, который является единственным образом Бога и Божества[597]. Когда Божество полностью отдало себя в разум нашей Госпожи, то сия приняла, ибо была чистой и светлой, Бога в себя; и от переизбытка Божества образ разверзся и втек в тело Госпожи нашей. И вот, в ее теле образовалось некое Тело от Духа Святого. Но если бы она не носила в разуме Божества, то никогда не зачала Его телом. Один учитель говорит: особая благодать и великий дар — подняться на крыльях познания и вознести разум к Богу и быть препровожденным от сияния к сиянию и сиянием в сияние[598]. Разум души — это души наивысшее. Когда она утверждена в Боге, то провожается Духом Святым в образ и объединяется в нем, а с образом и с Духом Святым она провожается и вводится в основание. В чем образуется Сын, в том же должна образоваться душа. Душа, что так введена, закрыта и замкнута в Боге, ей подчинены все творения, не иначе как святому Петру: пока его помышления попросту были закрыты и замкнуты в Боге, у него под ногами было замкнуто море, так что он шел по водам; но как только его помыслы отвлеклись, он сразу стал утопать[599].
Это, ей-ей, большой дар, что душа так водится Духом Святым, ибо как Сын именуется «Словом», так Дух Святой именуется «Даром»; так Его называет Писание. Я говорил много раз: любовь берет Бога, поскольку Он благ; не будь Он благ, она бы Его не любила и не считала бы Богом. Она не любит ничего, лишенного благости. А вот разум души берет Бога, поскольку Он — чистое бытие, возвышенное бытие. Но бытие, благость и истина равно широки, ведь, поскольку нечто является бытием, постольку оно является благом и истинной[600]. Они же (учителя) берут благость и полагают ее поверх бытия. Это закрывает собой бытие и образует некую кожу, оставаясь приложенным. И они берут Его снова, поскольку Он — истина. Является ли бытие истиной? Да, потому что истина состоит в бытии, ибо Он сказал Моисею: «Сущий послал меня»[601]. Святой Августин утверждает: Истина есть Сын в Отце, так как истина заключена в бытии. Бытие — это истина? Если спросить об этом иного учителя, то он ответил бы: «Да»! Если спросить меня самого, то и я ответил бы: «Да». Но теперь я скажу: «Нет», ведь истина также приложена. И вот они (учителя) берут Его, поскольку Он есть единое, ибо единое больше едино, нежели то, что объединено. Что едино, от того отложено все остальное; а то, что отложено, то и приложено, дабы сообщать нечто иное[602].
Ну, а если Он — ни благо, ни бытие, ни истина, ни единое, то чем же тогда является Он? Он — ничтойное ничто, Он — ни то и ни это. Если ты еще размышляешь о чем-то, что этим-де является Он, то этим Он не является. Где же душе обрести истину? Разве не найдет она истины там, где проникает в единство[603], в первую чистоту, в оттиск чистой существенности, не найдет ли она истины там? Нет, там она не получит представления об истине. Истина оттуда (только) исходит, истина проистекает оттуда.
Святой Павел был восхищен до третьего неба[604]. Что это за три неба, взгляните! Первое — отрешенность от всякой телесности, другое — отчуждение от какой бы то ни было образности, третье — чистое стояние непосредственно в Боге... Возникает вопрос: если бы Павла коснулись в то время, когда он был в восхищении, смог бы он это почувствовать? Я скажу «Да». Если бы его укололи иголкой, когда он был заперт на замок Божества, он бы это почувствовал, ведь и святой Августин говорит в книге «О духе и душе»: душа сотворена как бы на границе между временем и вечностью. Низшими чувствами она во времени занимается временными делами, но высшею силой обнимает и воспринимает вне времени вечные вещи[605]. Потому я говорю: если бы святого Павла кто-нибудь коснулся иглой, когда он был в восхищении, то он бы это почувствовал, ибо его душа оставалась в теле, как форма в материи. Как солнце освещает воздух, а воздух — землю, также принял его дух ясный свет от Бога, душа приняла от духа и плоть — от души. Вот так объясняется, как святой Павел был восхищен и, однако, остался. Он был восхищен духом, а оставался душой[606].
Другой вопрос: познавал ли святой Павел вне времени или во времени? Скажу: он познавал вне времени, ибо познавал не через ангелов, сотворенных во времени, но познавал через Бога, Который был до (всякого) времени и Которого время никогда не касалось.
Третий вопрос: был ли он (Павел) в Боге или Бог был в нем? Я скажу: Бог познавал в нем и он, не как (сущий) в Боге[607]. Вот вам пример: солнце светит через стекло и понуждает выходить воду из розы. Это происходит благодаря тонкости материи стекла, рождающей силою солнца; так солнце рождает в стекле, а не стекло в солнце. Не иначе случилось и с апостолом Павлом. Когда ясное солнце Божества просветило его душу, из светлой розы его духа излился поток любовного Божественного созерцания, о котором пророк говорит: «Речные потоки веселят мой град»